Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер

Английский историк Дэвид Ирвинг, изучивший множество архивных материалов, дал довольно полную и убедительную картину действительных и мнимых болезней Гитлера. Вот что пишет Ирвинг: «Мне удалось разобрать большую часть этих бумаг (архива лечившего Гитлера с 1937 года врача Морелля. — Авт.) и еще протоколы высказываний других врачей о нем. Я нашел врачебные записи, электрокардиограммы, рентгеновские снимки, анализы… пациента «А» или «МФ» («Майн фюрер». — Авт.), как именовали Гитлера его врачи в своих бумагах.

На основе этих документов можно, по-видимому, считать опровергнутыми многие упорные слухи и легенды: Гитлер не был импотентом и не страдал какими-либо сексуальными отклонениями, он не болел также болезнью Паркинсона (дрожательный паралич, мозговая болезнь). А главное, не был ни параноиком, ни шизоидом».

Ирвинг опровергает и установившееся мнение о том, что врачи накачивали Гитлера наркотиками и ядами. Правда, английский историк признает, что благодаря методам лейб-медика Гитлера Морелля фюрер злоупотреблял лекарствами (в течение многих лет он принимал от 120 до 150 таблеток в неделю, не считая многочисленных инъекций), часть которых была далеко не безобидна. Тем не менее Гитлер не стал (может быть, не успел стать) наркоманом. Он был в состоянии «вменяемости», как говорят юристы, и, следовательно, мог полностью отвечать за свои поступки. Подробнейший анализ болезней Гитлера и методов его врачевателей Морелля, Брандта и Хассельбаха и, наконец, последнего лейб-медика Штумпфеггера (каждый из них имел свою «опору» среди ближайших приближенных фюрера, которые с помощью врачей влияли на него; Брандт и Хассельбах ориентировались на Шпеера, Морелль был человеком Бормана, Штумпфеггер — Гиммлера) привел Ирвинга к следующему выводу: весной 1945 года Гитлер «не был собственно болен, хотя и был совершенно опустошен и превратился в развалину». [81] И далее: «Что следует из этой истории болезни диктатора? Был ли он сумасшедшим, накачивали ли его наркотиками и ядами? Ничего подобного. Конечно, желудочно-кишечный тракт, дыхательные пути и нервная система Гитлера всегда функционировали не безупречно. Несомненно также, что Морелль искусственно взбадривал своего пациента, мобилизуя все его физические ресурсы с помощью таблеток стрихнина, вливаний глюкозы, витаминов, гормональных препаратов, вдыханиями чистого кислорода, что в конце концов привело к тотальному истощению его организма. Но не более».

В общем и целом, к тем же выводам приходит и западногерманский историк Мазер, хотя на всем протяжении своей книги он пытается вывести многие поступки Гитлера, особенно те, которые кажутся нам в свете последующих событий наиболее авантюристическими и безумными, непосредственно из его психического и физического состояния. Однако предоставим опять слово Ирвингу:

Политика, тактика и практическая деятельность Гитлера перед катастрофой были такими же, какими они были раньше. Фантасмагорические черты, которые они приобрели, объясняются только тем, что изменилась обстановка на фронтах и в мире и зловещий отблеск гибели уже лежал на всем «коричневом рейхе» и на его абсолютных властителях. Авантюристический блицкриг обернулся тяжелейшими военными поражениями для Германии. Легкие победы на Западе — катастрофой в России… Но сам Гитлер остался таким же. Поэтому он хотел теперь, чтобы конец его преступной жизни стал концом Германии. И будь это в его власти, он превратил бы весь мир в развалины.

«Если война будет проиграна, — сказал Гитлер Шпееру, — народ окажется обреченным. И нет никакой нужды сохранять для него базу, чтобы он влачил потом жалкое существование. Напротив, лучше самим разрушить все, самим уничтожить себя». И это были не пустые слова! Нельзя забывать, что к тому времени Гитлер еще обладал огромной властью. И всю эту власть он употребил на то, чтобы претворить в жизнь свою программу уничтожения, или, как он говорил, «самоуничтожения». Согласно этой программе, сотни тысяч немецких солдат должны были вести бессмысленные бои. Преступная гитлеровская стратегия обернулась против самой Германии.

Что же происходило в последние недели существования гитлеровского рейха в его верхушке?

Хорошо известно, что Геринг, Гиммлер и часть генералитета пытались договориться с Англией и США о сепаратном мире. Гораздо менее ясно освещено поведение двух других паладинов фюрера — Геббельса и Бормана. Согласно версии западных историков, они остались верными Гитлеру до конца и решили умереть с ним вместе.

Думается, что в этой версии много неточностей. Интриги среди нацистских главарей были куда более сложными. Геббельс и Борман вовсе не были в этот период столь преданы Гитлеру и думали не о смерти, а о возможности улизнуть от возмездия.

Попробуем все это доказать, хотя скажем сразу, что в наших доказательствах будут некоторые пробелы, потому что главные свидетели — Борман, Геббельс и генерал Кребс — отсутствуют, а все остальные деиствующие лица были второстепенными персонажами и не могли в силу этого знать планы организаторов спектакля «гибель фюрера». Тем более, что события развивались с калейдоскопической быстротой, бункер Гитлера был фактически отрезан от всей остальной Германии советскими войсками, да и каждый из оставшихся в живых лиц больше всего заботился о том, чтобы спастись самому.

Однако, несмотря на эти оговорки, мы все же попытаемся воссоздать картину того, что происходило в среде главарей нацистского рейха и в ставке Гитлера под имперской канцелярией во вторую половину апреля и в первые два майских дня 1945 года.

16 апреля началась заключительная операция второй мировой войны а Европе — Берлинская операция Советской Армии. Уже тогда, по свидетельству Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, советскому Верховному командованию было известно «о закулисных переговорах гитлеровских агентов с официальными представителями союзников, из которых становилось ясно, что немцы предлагали союзникам прекратить борьбу против них, если они согласятся на сепаратный мир на любых условиях». Части немецкой армии без боя сдавались в плен англичанам и американцам, пытаясь продемонстрировать этим свою «лояльность» и свое желание бороться на стороне англо-американцев против «большевизма». Так что сепаратные переговоры Гиммлера и Геринга не могли быть неожиданностью ни для Гитлера, ни для Бормана и Геббельса, как это изображают сейчас некоторые буржуазные историки.

План сепаратных сделок с Западом, если можно так сказать, был генеральным планом всей нацистской верхушки. И в свете этого генерального плана надо рассматривать, гитлеровский план битвы за Берлин. Пытаясь сковать и обескровить советские войска под Берлином и в самой столице рейха, нацисты хотели создать наиболее благоприятные позиции для сговора с Западом. Битва за Берлин вовсе не была с этой точки зрения бессмысленным и иррациональным предприятием со стороны немецкой верхушки, как это пытаются изобразить сейчас многие западные историки. В Берлин было стянуто огромное количество немецких войск. В общей Сложности берлинская группировка насчитывала 1 миллион солдат и офицеров, 1500 танков и штурмовых орудий, 3300 самолетов, 10,4 тысячи орудий и минометов. Кроме того, в самом Берлине формировался гарнизон численностью 200 тысяч солдат и офицеров.

«Для того чтобы обеспечить необходимое пополнение частей Восточного фронта к началу предстоящего решительного наступления русских, — показал на допросе в Нюрнберге Йодль, — нам пришлось расформировать всю резервную армию, то есть все пехотные, танковые, артиллерийские и специальные запасные части, военные училища и военно-учебные заведения, и бросить их личный состав на пополнение войск».

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков дает подробную картину тщательно продуманной немецкой обороны под Берлином: «Прикрывавшая город 9-я армия генерала Буссе усиливалась людским составом и техникой. В ее тылу формировались новые дивизии и бригады. Укомплектованность соединений первой линии доводилась почти до штатной численности. Особое внимание уделялось сосредоточению и использованию в обороне танков и штурмовой артиллерии.