Красавица и чудовище

Но вернусь к тому, что перед чемпионатом Европы в Праге у него… ну, конечно же, ломается ботинок. Через шесть дней — старт. Немыслимая ситуация. Он говорит мне: «Не приходите на каток два дня. Я за два дня сам все налажу». Действительно, смотреть, как чемпион мира вновь учится кататься, — зрелище не для слабонервных, моя бы психика не выдержала, пусть это и звучит непрофессионально.

«Поставить» ботинки — дело сложное, это все равно что настроить скрипку. Миллиметр влево конька, миллиметр вправо — любителю хоть бы что, а мастеру кататься невозможно, срываются все прыжки. Ноги все равно всегда в крови, их сразу натираешь, хоть и варят ботинки, и парят, и что только с ними не делают, лишь бы они не были каменными. Короче говоря, встает он на новые коньки и после четырех дней раскатки вроде бы все элементы получаются. Но ему пока неудобно, он их не затягивает до конца, ботинки еще слишком жесткие.

В Праге на тренировке видно — он лучший. Главное — он лучше Плющенко, потому что тот его единственный конкурент в Европе. Леша показывает идеальную тренировку, не срывает ни один прыжок. Однако стресс с переменой коньков сказывается на пресловутой «квалификации», он ее сделал практически по нулям. То есть не прыгнул просто ничего. Совершенно случайно задерживается на третьем месте в своей подгруппе и имеет довольно хилый шанс, поскольку результаты «квалификации» идут в финал. Мне до сих пор непонятно, почему. Дурацкое правило, ради того чтобы сделать у мужчин троеборье. Во время короткой программы Леша делает все прыжки, но по сумме баллов проигрывает Урманову. Тот — первый, Леша — второй, а Плющенко — третий. От Урманова он отстает на один голос. Но, с блеском выступив в произвольной программе, в итоге выигрывает чемпионат. Зрителям нравятся и его программа, и его катание. А катается он в решающий вечер идеально. Как вообще за три дня человек может от нулевого состояния подняться до стопроцентного? Остальные допускают ошибки, и вовсе не оттого, что они не готовы к старту, а потому, что такие соревнования друг с другом, ноздря в ноздрю, психически невероятно напряженные, и у большинства не выдерживают нервы. И вот у Лешки-то они как раз не дрогнули. Счастье! Леша падает на колени и издалека, чуть ли не с середины катка, подъезжает ко мне, так и не поднявшись с колен. Я думаю, этот трогательный жест скорее всего от радости, а не от поклонения. На пьедестале три мальчика из России, три достойных мальчика, но он — первый. Наверняка Алексей Николаевич Мишин на это не рассчитывал.

У меня среди арбитров поддержки нет, как никогда и не было. Я не беседую с судьями, я их ни о чем не прошу. Леша выигрывает соревнования без всякой подпорки, даже со стороны российского арбитра. К нам все подходят, поздравляют, но когда он плохо выступил в «квалификации», никто из своей команды не посочувствовал, ни один человек. Для чего приехали руководители сборной, если они даже не подошли, не спросили, в чем дело, что случилось. Как будто Ягудина на чемпионате нет или он выступает не за Россию. Как откатал, так и откатал, ну и черт с ним. Начальство бегает, нервничает: будут ли медали в танцах или нет? а что до мужского одиночного катания — не один, значит, второй, не второй, так третий. Это, конечно, удобная позиция, когда есть три выдающихся спортсмена.

В Москве готовимся к чемпионату мира. Потом уезжаем в Финляндию, там пройдет это первенство, там накануне мы проводим двухнедельный сбор. Вдруг у Леши начинает болеть нога, причем сильно, и никто — ни врачи, ни тренеры, ни я — не может понять, что у него с ногой происходит. Почему она вдруг подкашивается? Я совершенно растеряна, боюсь, что у него порвется мышца.

Периодические спазмы, будто судорогой сводит ногу. Боль ужасная, но он ее преодолевает. Не дает себе покоя, прыгает на больной ноге. Тренировки я провожу короткие, но очень интенсивные. Я чувствую, что, если нога его не подведет, на первенстве мира он будет рвать и метать. Но боль не отступает. Он уже хромает, уже ее подтягивает, уже перебежки без боли не может сделать. Но как он тренировался! Не давал себе никаких поблажек — так тренировались только самые выдающиеся спортсмены.

Нам очень помог маленький тихий городок в Финляндии, весь в соснах. Выхожу гулять, вроде нормальное настроение, но в голове как колокольчик: нога, нога, нога. Ногу он кутает, пьет какие-то лекарства, а она его не отпускает, как выходит на лед, начинаются эти ужасные спазмы. Вольтарен, уколы — ничего не помогает. Он заявляет: «Никаких лекарств пить больше не буду, никаких уколов делать тоже не буду. Как есть, так и буду кататься. Натурально».

Вот в каком состоянии мы заявляемся на чемпионат мира, вот в каком состоянии он выходит на «квалификацию»… но прокатывает ее нормально. Со всех сторон я слышу только имя Плющенко: Женя, Женя, Женя! Вся команда за Женю Плющенко. Дружок, говорю я ему, нас с тобой тут, похоже, совсем не ждали. А если и ждали, то только для того, чтобы не давать тебе никаких поблажек. Леша немножко хромает, журналисты начинают об этом писать. Больному же фигуристу на чемпионате делать нечего. Ему предложили, чтобы он снялся с соревнований. Ведь не скроешь, с каким трудом он на тренировке прыгает, а потом еле-еле доезжает до борта. За ним пресса ходит, спрашивает, когда снимется. Он отвечает: «Я не собираюсь сниматься». Но нога-то… А диагноза нет. Тамара его массирует, доктор наш Аниканов его лечит. Но нога не работает так, как надо, а он терпит. Во время короткой программы он не чисто делает каскад. Взлетает со всей мощью, но с большим наклоном, на такую высоту люди не выпрыгивают. Правда, все допускают небольшие ошибки, кроме Плющенко, он и занимает первую строчку в протоколе. Алеша — второй. У него от шока, что он сорвал элементы, проходит нога! Боль исчезает. Боль вернулась потом, после соревнования, а пока, на следующий день, все в полном порядке. На чемпионате у одиночников выходной, он немножечко катается на тренировке.

Через день — старт произвольной. На площадке во время разминки абсолютная тишина, только звук разрезанного коньком льда. Все нынешние лидеры собрались: Урманов, Стойко, Хонда, Вайс. Тишина гробовая все шесть минут разминки. Зрители гениально себя вели, но было пугающе тихо. Ему везет — первый стартовый номер. Я люблю, когда мои начинают. Перед выходом он мне говорит: «Не волнуйтесь, я сейчас их всех порву». Они действительно как звери выходят на арену — это похоже на вольер со львами. Он не катается, а и впрямь рвет всех. Не оставляет никому возможности его обойти. В конце он кричит от восторга, что все сделал. Овация. Зал стоит, а он падает на колени и целует лед. Он безумствует, так не бывает, чтобы с больной ногой победить на чемпионате мира. Проката с такой фантастической энергетикой в одиночном катании, наверное, за последние десять лет не происходило. Одновременно и с холодной головой, и в страшном кураже. У него все получалось, он будто предлагал: «А вот еще, а вот так хотите, нет, могу по-другому». Меня не покидало ощущение, что он может разбежаться и ни с того ни с сего вытворить какой-нибудь такой невероятный прыжок. Судьи не имеют права первому участнику ставить 6,0, но один арбитр все-таки ставит по технике ему «шестерку». Понятно, что больше никто так откататься не сможет. Это звездный час. Возможно, кто-то прокатается очень хорошо, может быть, даже замечательно, кто-то больше прыгнет, но так, как он, — никто! В зале сплошной крик. Подряд выходят сильнейшие, и каждый немножечко срывает хоть один элемент, он их всех «убил» своим катанием.

Когда Плющенко выиграл первенство страны, Ягудин подошел к Мишину и поздравил того. Все же он его воспитанник, это был корректный поступок. Учителя полагается уважать. Я в свое время, встретив Мишина перед первым нашим с Ягудиным совместным турниром, сказала: «Леша, извини, я не собиралась забирать у тебя ученика». Это не мой вопрос и не моя проблема.

Так заканчивается чемпионат, на который мы все вместе отправились на Лешиной машине. А накануне броска в Финляндию мы с Наташей Ульяновой переночевали у моей подруги Оли Овчинниковой. Остановились в доме, куда я первый раз пришла чуть ли не тридцать лет назад… В Финляндии произошла смешная история. Я очень нервничала перед произвольной программой, да и Лешка дергался, поэтому решил погулять часа полтора. Выходит он из гостиницы с нашей массажисткой Тамарой и видит, как я сажусь в автобус с надписью «Аэропорт». Двери автобуса закрываются и я уезжаю…