На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)

Бомбежкой нашего штаба вражескому командованию не удалось нарушить управление войсками 38-й армии. Как мы видели, не оправдала себя и попытка действиями разведки перед всем фронтом армии и отдельными диверсиями ввести нас в заблуждение относительно его намерений и заставить разбросать резервы. Не укрылась от нашего внимания и производимая противником перегруппировка и сосредоточение наиболее боеспособных частей на нашем левом фланге.

Мы располагали проверенными сведениями о том, что в полосе 38-й армии находились 6, 11, 7-я танковые, 101, 367, 371-я пехотные дивизии, отдельные части и боевые группы некоторых других, в том числе танковый полк 10-й танковой дивизии СС, усиленный двумя тяжелыми танковыми батальонами резерва главного командования, а также венгерские 18, 21, 24-я пехотные и 2-я танковая дивизия, 1-я горнострелковая бригада.

Вражеская группировка насчитывала до 350 танков, взаимодействовавших с крупными силами бомбардировочной авиации.

Предпринимая контрудары, противник не рассчитывал встретить значительную группировку наших войск на правом берегу р. Днестр и намеревался ударами с плацдармов у Петрова и Нижнего сразу выйти в район Городенка. По мере того, как враг понял свою ошибку, его действия характеризовались осторожностью и методичностью при расширении плацдармов.

Перед началом боевых действий вражеские войска проводили разведку боем на всех направлениях, резко повысили активность в ночное время, применяли действия мелких групп (взвод, рота) с сильной поддержкой огнем артиллерии и особенно шестиствольных минометов.

Авиация вела усиленную разведку переднего края, коммуникаций и мостовых переправ через Днестр, а в период активных действий бомбардировку группами от 12 до 40 самолетов, повторяя удары в тех местах, где наши войска оказывали упорное сопротивление.

После неудачных попыток прорваться к Городенке противник предпринял наступление с целью овладеть населенным пунктом Обертын. Остановленный на подступах к нему, он еще раз изменил направление главного удара и перенес центр боев на юго-запад.

Наши силы также возросли. Кроме 17-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора А. И. Гастиловича, на усиление армии прибыли две истребительно-противотанковые бригады, два гвардейских минометных и несколько артиллерийских, в том числе истребительно-противотанковых полков.

Впрочем, корпус генерала Гастиловича недолго находился в моем подчинении. Он, как и 11-й стрелковый корпус, вскоре вошел в состав 18-й армии, полевое управление которой по приказу командующего фронтом также было переброшено в междуречье Днестра и Прута. Теперь эта армия стала нашим левым соседом.

Получила пополнение и наша 1-я танковая армия. К ней на усиление прибыли танковые и самоходно-артиллерийские части, имевшие на вооружении 213 бронеединиц. Кстати, 25 апреля, как раз накануне новой попытки врага достичь своей цели, этой армии было присвоено почетное наименование гвардейской, с чем я от души поздравил ее командующего генерал-лейтенанта М. Е. Катукова.

Мы были лучше подготовлены к борьбе с противником, которая возобновилась 26 апреля. В тот день, завершив перегруппировку и сосредоточение сил, враг двумя пехотными дивизиями со 120-130 танками нанес удар на стыке 18-й и 38-й армий, стремясь наступлением на Коломыю и Черновцы обойти Городенку с юга, отрезать и разгромить наши войска в междуречье Днестра и Прута.

Так наши предположения о действительных намерениях противника подтвердились. И поскольку удара мы ждали именно на этом направлении, то и приняли необходимые меры к его отражению. В результате все атаки были успешно отбиты.

На следующий день на том же участке последовал еще более мощный удар. Вражеские силы, участвовавшие в наступлении, были дополнены двумя пехотными дивизиями с танками. Атаке предшествовали авиационная подготовка (560 самолето-вылетов) и массированный удар артиллерии на узком участке фронта шириной 4-6 км.

III

В ходе боев, продолжавшихся о неослабевающей силой до конца апреля, атаки вражеских войск сменялись нашими контратаками. К 1 мая враг начал выдыхаться. Фронт его наступления изо дня в день сокращался, количество атак уменьшалось. А к 5 мая они и вообще прекратились почти по всему фронту армии. На переднем крае противника была отмечена смена немецких частей, отводившихся на отдых и пополнение, венгерскими.

Таким образом, Станиславский выступ остался в наших руках. Вражеский план восстановления единого фронта, разрезанного у Карпат, потерпел провал. Причем эта попытка дорого обошлась противнику.

Основу нашей обороны составляла устойчивая система противотанковых средств. Противнику лишь на первом этапе наступления удалось потеснить наши части, в дальнейшем же он почти не продвигался вперед. Так, если всего вражеские войска на отдельных направлениях с 17 апреля до 5 мая продвинулись на 20-30 км, то большая часть этого расстояния была ими пройдена на первом этапе наступления - с 17 по 20 апреля. За последние же десять дней - с 26 апреля до 5 мая - их продвижение составило всего лишь 3-6 км, да и то на отдельных участках.

Такое значительное различие объяснялось тем, что на первом этапе наступления противника не была полностью сосредоточена вся имевшаяся у нас артиллерия, особенно противотанковая. Часть ее отстала при передислокации через Днестр. Например, 269-й истребительный противотанковый артиллерийский полк прибыл только к исходу 17 апреля, а 32-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада - к вечеру следующего дня. Когда же артиллерия подтянулась, то создала "подкову" на направлении главного удара танков, завлекла их в огневой "мешок" и 20 апреля, как упоминалось выше, нанесла им тяжелые потери. Всего за период наступления противника было подбито и сожжено 148 его танков и штурмовых орудий. Враг потерял только убитыми около 7 тыс. солдат и офицеров.

Самоотверженно боролись с врагом артиллеристы. Приведу хотя бы два примера.

Батареи 269-го истребительно-противотанкового полка, занимавшие оборону на южной окраине населенного пункта Олеша, были атакованы танками и пехотой противника. Враг стремился прорваться на восток. Но отважные артиллеристы преградили ему путь. Особо отличилась первая батарея капитана А. И. Хроменкова. Ее личный состав во главе с командиром мужественно вступил в борьбу с превосходящими силами противника. Наводчик старший сержант И. А. Синцов, подпустив вражеский танк на 200 м, с первого же выстрела поджег его, а затем уничтожил экипаж и 14 пехотинцев. В это время умолкли два наших соседних орудия. На одном из них был выведен из строя весь расчет, другое было разбито снарядом, и возле него остался невредимым лишь наводчик сержант В. П. Моисеев. Не растерявшись, он кинулся к уцелевшей пушке. Заняв место у ее панорамы, сержант Моисеев меткими выстрелами уничтожил два фашистских "тигра"{208}.

Геройски действовала и седьмая батарея 829-го артиллерийского полка, которой командовал старший лейтенант А. Я. Шех. Ее орудия располагались на скатах высоты 359,0 и прикрывали важную дорогу, ведущую в крупный населенный пункт Обертын.

В течение двух дней пехота и танки противника пытались овладеть этой высотой. Они предприняли более десяти атак, но безуспешно. Не помогли ни бомбовые удары авиации по высоте, ни интенсивные огневые налеты артиллерии и шестиствольных минометов. Батарея лейтенанта Шеха стояла на своих позициях прочно. Она подбила несколько танков, уничтожила свыше роты пехоты. Пали смертью храбрых командир батареи и часть орудийных расчетов, но противник не прошел{209}.

Высокую оценку получили действия 9-й гвардейской и 32-й истребительно-противотанковых бригад, совершивших коллективный подвиг при отражении вражеского наступления. Первая из них была награждена орденом Ленина, вторая - преобразована в 11-ю гвардейскую.

Не достигнув поставленной цели, войска противника перешли с 5 мая на Станиславском направлении к обороне.

Как раз в те дни, когда мы отражали вражеское наступление в районе Станиславского выступа, к нам приехал писатель Константин Михайлович Симонов. Мы познакомились еще под Сталинградом, когда я командовал 1-й гвардейской армией. Момент тогда был неподходящий для продолжительных бесед, но все же наш гость побывал в войсках и на переднем крае, беседовал с бойцами, командирами и политработниками. Вскоре после той встречи К. Симонов написал правдивую яркую повесть "Дни и ночи", в которой, наряду с показом тяжелых кровопролитных боев, отразил, на мой взгляд, главное - величайшую убежденность воинов Сталинграда в конечном разгроме врага.