Ясир Арафат

Мысль об этом глава ООП отклоняет. Хоть он и мусульманин, однако всегда помнит о том, что не все палестинцы мусульмане, что многие из них приверженцы христианского вероисповедания. Исламизация Палестинского освободительного движения вбила бы клин между конфессиональными общинами палестинского народа. Если он хочет сохранить их единство, то должен пропагандировать идею, могущую составить противовес идеологии исламского государства.

Если ранее Арафат давал понять, что не является противником осуществления в будущем государстве Палестина всего богатства социалистических идей, то теперь он совершенно забыл о подобных наклонностях. Советский Союз, с которым он считался, в период пребывания у власти Горбачева полностью утратил какое-либо влияние на события на Ближнем Востоке.

Теперь ничто не вынуждало Арафата заявлять о своей приверженности социализму. Ему больше не было необходимости беспокоиться о будущем идеологическом устройстве государства палестинцев. Свое представление о родине палестинцев он свел к наименьшему знаменателю: «Это будет национальное государство нашего народа!»

46. Арафат провозглашает государство палестинцев

Именем Бога и арабского палестинского народа я провозглашаем государство Палестину на палестинской земле». Такова была решающая фраза, которую Арафат произнес 13 ноября 1988 года. Он добавил: «Столицей будет Эль-Кудс» — под этим он подразумевал Иерусалим.

Слушателями были делегаты боевой организации Аль Фатах, составляющей личное владение Арафата. Место действия: зал заседаний центра конгрессов «Клуб де Пин» в окраинных районах Алжира. Это не являлось еще провозглашением государства палестинцев — подобное могло произойти лишь в Национальном совете Палестины, эмигрантском парламенте.

Заседание этого органа должно было состояться два дня спустя. Арафат знал, что убедить делегатов Национального совета в своем намерении провозгласить государство ему удастся лишь в том случае, если вначале он сможет привлечь на свою сторону посланцев Аль Фатах. Однако сейчас они проявили упрямство. Так просто они не следовали желанию своего председателя.

Причина их колебаний заключалась в том, что он потребовал согласия с решением Совета Безопасности № 242 — а это означало согласие с правом государства Израиль на существование. До настоящего времени сам Арафат никогда не принимал еврейское государство по-настоящему всерьез. Аргумент его был таков: непризнание права на существование — это последний козырь для переговоров, который остался у палестинского народа. Его можно сдать только в ходе прямого диалога с израильтянами. От этой точки зрения Арафат не отступал никогда.

Внутри руководящего органа Аль Фатах шла дискуссия о том, какую территорию должно охватывать государство Палестина. Двадцать лет назад боевая организация приступила к уничтожению еврейской структуры, чтобы дать возродиться Палестине, которая должна была стать родиной для мусульман, евреев и христиан. Теперь же государство палестинцев должно было существовать как отдельный автономный регион.

Решение об отказе от родины, которая включала бы всю территорию между Средиземным морем и Иорданом, далось сторонникам Арафата нелегко. Делегаты из района Хайфы жаловались, что никогда не смогут увидеть землю предков, поскольку она теперь навсегда будет принадлежать государству Израиль. Арафат аргументировал тем, что такой отказ необходим с целью сохранить хотя бы часть страны Палестины: «Я готов создать наше государство в самом малом уголке Палестины. Он положит начало нашему суверенитету, который однажды распространится на всю Палестину. Отказ ограничен во времени».

В том 1988 году Арафат праздновал свое 60-летие. Он подводил итог своей жизни. В течение двадцати лет он был лидером боевой организации, которая преследовала цель создания родины для лишенного прав народа палестинцев. До сих пор она не достигла практически ничего. Арафат честно признавался себе в том, что теперь он едва ли был выразителем надежд своего народа.

К тому же здоровье его было подорвано. Ему доставляло много хлопот заболевание шейных позвонков, причиняющее сильную боль. От разочарования его могло спасти лишь одно успешное событие. Он считал, что провозглашение государства Палестина послужит ему стимулом.

Однако в ночь с 13 на 14 ноября 1988 года план провозглашения государства, казалось, обречен на поражение. Верх взяли делегаты Аль Фатах, выступавшие против плана. Они обвиняли Арафата в предательстве палестинской революции с целью проведения буржуазной политики по примеру глав капиталистических государств. Ведь он всегда говорил, что будет заслуживать смерти, если когда-нибудь изменит принципам борьбы палестинцев. Он был убежден в том, что отнятое силой следует возвращать с применением силы. Один из делегатов спросил, не забыл ли Арафат свой лозунг, что только автомат Калашникова открывает путь на родину.

Арафат признавал, что уже много лет назад отдал командиру своей охраны приказ пустить ему пулю в голову, если он когда-нибудь выскажет мысль о необходимости признания Израиля. Но и командир понимал, что времена изменились, что наступила эра переговоров. Арафат распорядился пригласить командира в зал заседаний и спросил его, правду ли он сказал. Полковник охраны кивнул.

Его появление вызвало желаемый эффект. Противники утратили мужество. Арафат покинул делегатов на два часа. Его охватила усталость. Но спать он не хотел — он ходил взад и вперед перед зданием центра конгрессов. Когда над морем появились первые слабые проблески света, он вернулся на заседание. Там как раз утихли последние сомнения. Большинство делегатов Аль Фатах заявило о своей готовности поддержать своего председателя в Национальном совете Палестины.

15 ноября 1988 года состоялось решающее заседание эмигрантского парламента: Арафат провозгласил государство палестинцев. Масса присутствующих ликовала. Он возвестил, что государство будет построено на демократических началах и оно не присоединится ни к одному из блоков между державами Запада и Востока. Еще существовал Советский Союз, еще существовал восточный блок. В ту ночь Арафат отмежевался от Москвы. Он заявил о своем стремлении к проведению политики неприсоединения.

Провозглашение означало также отказ от насилия — правда, с существенной оговоркой: «Это не означает, что мы также отказываемся от насилия в борьбе за захваченные территории. В этой борьбе применение силы является легитимным. Мы не прекращаем борьбу против Израиля!» Арафат обещал делегатам Национального совета Палестины, что его целью является освобождение Иерусалима — за это он будет бороться до смерти.

В ту же ночь руководство Израиля констатировало, что провозглашение государства не создало новых политических фактов. Председатель по-прежнему полон решимости уничтожить государство евреев. По этой причине израильское правительство никогда не допустит создания государственного образования палестинцев. Оно постоянно являло бы собой очаг насилия и терроризма. Премьер-министр Шамир попытался представить провозглашение государства Арафатом как фарс, вызывающий смех.

И в рядах радикальных палестинских боевых организаций были личности, которые не принимали всерьез решение Арафата о построении государственной власти. Жорж Хабаш, глава Народного фронта освобождения Палестины, считал провозглашение излишней акцией. Он предостерегал Арафата от того, чтобы сформировать даже эмигрантское правительство. «Политические игры» Хабаш считал бесполезной тратой времени: «Мы снова должны подумать о борьбе. Мы борцы за свободу!»

Однако Арафат указал на то, что мир пребывает в фазе разрядки, в которой нет места борцам за свободу! Своей «революцией камней» палестинский народ мог вызвать симпатии, потому что тяжело вооруженные солдаты подвергались нападению безоружных детей. Однако террористические акты с применением взрывных устройств, направленные против гражданских лиц, вновь разрушат приобретенный престиж.