Пушкин и 113 женщин поэта. Все любовные связи великого повесы

Пушкин посвятил Вяземской стихотворение «Ненастный день потух…» (1824), а может быть, также и другие, пока не установленные документально. Ведь Вяземская играла в жизни поэта очень большую роль. Недаром она писала мужу: «Я пытаюсь приручить его к себе как сына, но он непослушен как паж».

Александр Сергеевич был очень дружен с ее мужем. Как-то он в письме своему приятелю написал, что к нему приехала Вяземская, а лучше бы приехал бы ее муж. Кстати, П. А. Вяземский сам откровенно волочился за женой поэта, особенно после его смерти.

Дочь Вяземских Прасковья (1817–1835) часто болела и рано умерла. Пушкин писал жене летом 1834 года: «Я беру этаж, занимаемый теперь Вяземскими. Княгиня едет теперь в чужие края, дочь ее больна не на шутку; боятся чахотки. Дай бог, чтоб юг ей помог. Сегодня видел во сне, что она умерла, и проснулся в ужасе».

Вера Федоровна была непосредственным свидетелем последних событий жизни Пушкина. 25 января 1837 года, именно ей первой, он сообщил, что послал письмо-вызов Геккерну. Ее попытки воздействия на Пушкина впрямую и через мужа не имели никакого результата. После дуэли она неотлучно находилась рядом с умирающим поэтом и горько переживала смерть очень дорогого ей человека.

Святополк-Четвертинская Надежда Борисовна

Надежда Борисовна Святополк-Четвертинская (1812–1909), дочь Надежды Федоровны Святополк-Четвертинской, ур. кн. Гагариной — сестры В. Ф. Вяземской, Л. Ф. Полуектовой и шталмейстера, заведующего Московским конюшенным двором Б. А. Святополк-Четвертинского, жена (с 1834) А. И. Трубецкого, впоследствии виленского вице-губернатора, камергера, действительного статского советника.

С Пушкиным Надежда Борисовна познакомилась в доме у своего родственника П. А. Вяземского. Впоследствии она рассказывала, как танцевала с поэтом на балах, и как он бывал у нее дома в Знаменском переулке.

Святополк-Четвертинская поддерживала хорошие отношения с В. А. Жуковским и Н. В. Гоголем.

Пушкинисты придерживаются мнения, что ее имя включил Пушкин во вторую часть своего Донжуанского списка.

Полуектова Любовь Федоровна

Любовь Федоровна Полуектова, ур. княгиня Гагарина — сестра В. Ф. Вяземской и Н. Ф. Святополк-Четвертинской, жена (с 1817) генерал-лейтенанта Б. В. Полуектова, участника Отечественной войны 1812 года.

Ее близкое знакомство с Пушкиным относится к 1830-м годам.

П. А. Вяземский писал Пушкину в Царское Село 31 августа 1831 года: «Скажи Полуектовой, чтобы она показала тебе, что я пишу к ней». Любовь Федоровна встречалась с Пушкиным у себя дома (в августе 1831 года мать поэта Надежда Осиповна сообщала дочери Ольге, что он «обедал у Полуектовых»), у Вяземских (Н. А. Муханов записал в своем дневнике, что он 29 июня 1832 года встретил у Вяземских Пушкина и Полуектову) и у других общих знакомых.

Пушкин дружил и с ее братом Ф. Ф. Гагариным и был хорошо знаком с ее большим семейством: у нее было два сына и три дочери, старшей из которых была Екатерина (рожд. 1818).

Последнее время среди пушкинистов распространено мнение, что последнее из неопределенных имен в Донжуанском списке — «Любовь», относится именно к Полуектовой.

Закревская Аграфена Федоровна

Аграфена Федоровна Закревская (1799–1879), ур. Толстая — дочь брата деда Л. Н. Толстого, собирателя древнерусских рукописей графа Ф. А. Толстого, жена (с 1818) министра внутренних дел (с 1828 по 1831 год) А. А. Закревского.

Ее выдали замуж в 19 лет за 35-летнего генерала — финляндского генерал-губернатора. Аграфена Закревская — одна из самых ярких петербургских красавиц, высокая, с идеально пропорциональным телом, напоминавшим лучшие античные скульптуры; была известна в свете своим независимым характером и эксцентричностью поведения: «женщина умная, бойкая и имевшая немало любовных приключений…»

В 1823 году она, будучи за границей без мужа, будто бы имела связь с принцем Кобургским, ставшим впоследствии бельгийским королем Леопольдом. Она никогда не отличалась особой скромностью и верностью своему мужу, проживая в Финляндии, Петербурге или в Москве. «Раба томительной мечты», красавица, которая «признавала только общество мужчин и не умела разговаривать с дамами» — она легко бросалась в омут «пламенной заразы», не делая тайн из своих любовных увлечений.

В Финляндии среди ее счастливых избранников оказался поэт Евгений Баратынский, служивший там унтер-офицером. В то же время он писал о Закревской: «Она сама несчастна; это роза, это царица цветов, — но поврежденная бурею; листья ее чуть держатся и беспрестанно опадают… Ужасно!»

Пушкин был сильно увлечен ею летом и осенью 1828 года, когда Аграфена Закревская вновь появилась в столице после назначения ее мужа царским министром. Вяземский писал Пушкину: «Я уже слышал, что ты вьешься около моей медной Венеры. Спроси ее от меня, как она поступает с тобою — так ли, как со мною: на другую сторону говорит и любезничает, а на мою кашляет». В письме от 1 сентября Пушкин ответил ему: «Если б не твоя медная Венера, то я бы с тоски умер. Но она утешительно смешна и мила. Я ей пишу стихи. А она произвела меня в свои сводники».

В Петербурге Закревская жила в собственном доме на Исаакиевской площади, где ее часто посещал Пушкин. Ей он посвятил ряд произведений: «Портрет», «Наперсник» (оба — 1828), а также: «Счастлив, кто избран своенравно…» и, возможно, «Когда твои младые лета…» (1829).

Закревская узнается в героине повести «Гости съезжались на дачу» Зинаиде Вольской, а также Клеопатре, Нине в «Евгении Онегине», героине наброска «Мы проводили вечер на даче».

На полях чернового текста первой песни поэмы «Полтава» Пушкин нарисовал ее фигуру в той же позе, что и на портрете художника Доу.

После смерти Пушкина Закревская пришла проститься с ним в склеп Конюшенной церкви. Она, рыдая и признаваясь поэту в любви, провела там всю холодную зимнюю ночь накануне отправки тела Пушкина в Святогорский монастырь.

По воспоминаниям племянницы Закревской — М. Ф. Каменской, Аграфена Федоровна показала окружавшим ее в склепе людям еще заметные следы глубоких царапин над кистью левой руки, оставленные незадолго до трагедии длинными ногтями Пушкина, крепко сжавшего ей руку и прошептавшего на ухо: «Может быть, вы никогда меня больше не увидите». И точно, живым увидеть любимого человека ей было уже не суждено.

Карамзина Екатерина Николаевна

Екатерина Николаевна Карамзина (1806–1867) — старшая дочь Н. М. и Е. А. Карамзиных, жена (с 1828) князя П. И. Мещерского (1802–1876), отставного подполковника, богатого помещика.

Она — улыбкой, движением и лицом очень напоминала своего отца. Была добра сердцем, большого ума и разносторонних интересов. Являлась хорошим и преданным другом Пушкина. Екатерина пользовалась большим успехом в обществе. Некоторые, как, например, ее близкая родственница А. А. Воейкова, уже видели ее женой Жуковского. Но эти надежды не сбылись: весной 1828 года Екатерина Карамзина вышла замуж за богатого и знатного князя П. И. Мещерского. Стихи Пушкина «Акафист Екатерине Николаевне Карамзиной» (1827), которые он вписал в ее альбом 24 ноября, не случайно превращены в мадригал: по мнению многих пушкинистов, они скрыли некую горячую интимность, имевшую место между поэтом и Екатериной Карамзиной.

Когда 26 мая 1834 года Екатерина Николаевна с мужем и сыном Николаем отправилась на год за границу, Пушкин провожал ее до парохода. В письме от 25 сентября 1835 года из Тригорского он справлялся у жены об их возвращении: «Карамзина и Мещерские, слышал я, приехали. Не забудь сказать им сердечный поклон». В последние два месяца жизни Пушкин встречался с ней довольно часто, делясь «темными подробностями» преддуэльной истории. Она всегда была на стороне поэта и ненавидела тех, кто погубил его. Вместе со своей сводной сестрой Софьей, близким другом которой впоследствии был М. Ю. Лермонтов, Е. Н. Карамзина приходила на прощание с телом поэта и провожала его в последний путь.