Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977

ТРЕБОВАНИЕ 1. «Убрать из повести оживших покойников». Основание: «Они „не стреляют“ в повести и неэстетичны». Разве можно такое требование назвать мотивированным? «Неэстетично» — понятие чисто вкусовое (кроме того, авторы, идя навстречу Редакции, сократили этот элемент повести до самого необходимого минимума). Заявление же: «Они не стреляют…» попросту неверно. Они НЕОБХОДИМЫ, во-первых, для лучшей прорисовки образа главного героя, а во-вторых, для развития сюжета (см. наше письмо от 21.07.1975).

ТРЕБОВАНИЕ 2. «Изменить конец повести». Основание: «конец пессимистичен». Редакция явно путает два разных понятия «пессимизм» и «трагизм». Конец повести не пессимистичен, а трагичен — иным он и не может быть, ибо трагична судьба маленького человека в «свободном мире», если человек этот лишен возможности приобщиться к передовому коммунистическому мировоззрению — в этом заключена вся СУТЬ повести. Поэтому вышеприведенное заявление Редакции, так же, как и заявление о том, что «авторы как бы отказывают читателю в надежде…» и т. д., являются совершенно голословными и наводят на мысль, что Редакция в высшей степени невнимательно читала рукопись.

ТРЕБОВАНИЕ 3 — не является, собственно, требованием. Это — смутные (вопреки договору, требующему ТОЧНЫХ указаний) рассуждения о «расплывчатости концепции положительного героя» и о том, предполагается ли в повести существование СССР или нет. Рассуждения эти не только смутны, но и нелепы. Снова возникает мысль: «Да читалась ли в Редакции рукопись?» Концепция положительного героя в повести совершенно ясна — положительный герой Кирилл Панов безусловно и однозначно противопоставлен не только герою, так сказать, «страдательному» — Рэдрику Шухарту, — но и всему миру капиталистической наживы. СССР в повести совершенно определенно существует, Кирилл Панов является его очевидным представителем, о чем имеется даже прямое указание на стр. 293 рукописи. Формулировки же, почему-то показавшиеся Редакции двусмысленными (стр. 10 и 340), авторы вычеркнули во избежание бессмысленных споров. Каковы же выводы?

1. Все действительно МОТИВИРОВАННЫЕ требования Редакции авторами учтены. Учтены даже немотивированные требования, если это не вызывало искажения замысла и сюжета повести.

2. Не учтенные авторами требования Редакции являются совершенно немотивированными — это либо чисто вкусовые, субъективные требования, либо требования, проистекающие из непонимания замысла и сути повести.

На каком же тогда основании Редакция намеревается изъять повесть «Пикник на обочине» из сборника «Неназначенные встречи»? Никаких законных оснований у Редакции нет, и мы категорически протестуем против таких произвольных действий.

Мы еще раз напоминаем Редакции, что работа со сборником безобразно затянулась исключительно по вине Редакции. Лишний тому пример — последнее письмо Редакции (от 5.11.1975). Это письмо лишено какой-либо аргументации и мотивировок, является чистейшей отпиской и могло бы быть составлено за 65 минут, но Редакции для его составления понадобилось 65 дней!

Так продолжаться не может! В соответствии с договором авторы готовы рассматривать и учитывать любые МОТИВИРОВАННЫЕ и ТОЧНЫЕ указания Редакции. Авторы, собственно, уже доказали эту свою готовность — достаточно полистать рукопись и посмотреть, сколько там сделано поправок. Но авторы вправе требовать серьезного, добросовестного, объективного рассмотрения своей работы. Они вправе отвергнуть как непродуманные, субъективные, вкусовые требования, так и формальные отписки.

Нам, конечно, очень грустно, что наша повесть «Пикник на обочине» не пришлась по вкусу работникам Редакции, но, в конце концов, повесть эта изначально предназначалась, все-таки, для более широкой аудитории, и, защищая не только свои, но и интересы этой аудитории, авторы не намерены идти на поводу у частных суждений, даже если это суждения Редакции. В конце концов, существуют инстанции и более высокие, нежели Редакция.

С уважением

А. Стругацкий

Б. Стругацкий

БН этим не ограничивается и в тот же день пишет еще одно письмо — личное, Медведеву.

Из архива. Письмо от БНа в МГ

Уважаемый Юрий Михайлович!

Я уверен, что Вас не удивит резкий тон нашего официального письма. Но ведь мы и в самом деле ничего не понимаем! Год назад Вы сказали Аркадию: «Если вы согласитесь вынуть из сборника „Отель“, я даю вам честное слово офицера, что не будет никаких замечаний по „Пикнику“». Натурально, теперь Аркадий рвет и мечет: получается, что Вы обманули его, а он — меня (я был категорическим противником изъятия «Отеля», и он с трудом меня убедил).

Что же происходит? Ведь и в самом деле: отзывы в печати на «Пикник» — прекрасные. В странах народной демократии он идет вовсю. Космонавты его публично хвалят (мне рассказывали о прекрасных отзывах Б. Егорова, К. Феоктистова, Г. Гречко и О. Макарова). С другой стороны, из «высших сфер» никаких грозных сигналов, насколько мне известно, не поступало. За чем же дело стало?

Я как-никак знаю Вас как опытного литературного работника и поборника хорошей фантастики. Я не могу поверить, что Вы способны позволить свои личным симпатиям и антипатиям возобладать над интересами дела. Откуда же тогда такое жестокое гонение на «Пикник»?

Может быть, здесь сказывается дурной вкус Зиберова, которого я совсем не знаю?

Может быть, существуют какие-то особые обстоятельства, о которых я не осведомлен?

Может быть, нам следует обратиться в ЦК КПСС за поддержкой?

Я был бы Вам очень благодарен за любой совет.

Вы должны нас правильно понять: отказываясь от «Пикника», мы несем большие потери — не только моральные, но и чисто материальные. Поэтому мы будем драться за него до последнего.

С искренним уважением [подпись]

В это время Андрей Тарковский решает заняться фильмом по ПНО, но видит пока в нем лишь денежную и недолгую поденщину.

Из: Тарковский А. Мартиролог

20 ноября 1975

<…>

Буду пробивать Стругацких, чтобы снимать их летом. Иначе нет смысла — грядет юбилей Толстого.

— «Смерть И[вана] И[льича]»?

— «Уход»?

О причинах такого решения рассказывает Леонид Нехорошев.

Из: Нехорошев Л. Тесные врата

Андрей Тарковский решил ставить фильм «Сталкер» из-за безденежья.

Поздней осенью семьдесят пятого года я, в то время главный редактор «Мосфильма», получил от режиссера письмо:

«Мясное»[181]

19.11.75

Добрый день — Леня!

Пишет твой товарищ из ссылки, в которой он живет уже 6 месяцев.

Ну, шутки в сторону — я по поводу заявки на «Смерть Ивана Ильича». Дело в том, что заявка на нее не пишется. Ты сам знаешь, это совсем не просто.

Кроме того, написать сценарий будет несколько трудно, что он никак не сможет быть «легкой» картиной перед «Уходом Льва Толстого». (Кстати грядет юбилей Толстого — поэтому прошу мои толстовские дела подверстать к этому случаю.)

Давай пока пробьем (если надо пробивать) Стругацких. Что по этому поводу говорит Сизов[182]? Да и говорит ли он вообще чего-либо?

181 Деревня Мясное Шиловского района Рязанской области, п/о Березовое. — Л. Нехорошев.

182 Сизов Н. Т. — в то время генеральный директор киностудии «Мосфильм». — Л. Нехорошев.

Я бы хотел сдать его (Стругацких) в начале 1976¹⁸³ года и начать «Уход Толстого».

Теперь относительно объединения. Я бы хотел у Чухрая. И только по причине денег. Я совсем гол как сокол. Если нет (не влезу из-за планов ЭТО[184]), то Арнштам[185].

Что такое Чухрай, я отлично себе представляю.

Но если бы можно было снимать у него — это принесло несколько больше денег, чем в любом другом месте: 1) Фантастика, 2) Одна серия, 3) Очень интересная.

Вот и все пока.

Надеюсь скоро увидеться.

Твой Андрей Т.

А в предыдущем письме ко мне (от 10 октября 1975 года) он писал:

«Умоляю, сделай что-нибудь со своей стороны, ибо я совершенно пропадаю без работы и, соответственно, без копейки денег. Неужели мне, как и после „Рублева“, предстоит пять лет сидеть без работы?»