Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Во вторник утром в ее палате появился другой доктор и предложил, чтобы она провела день с другими пациентами, участвуя в том, что он назвал «профессиональной терапией».

«А что это?» — спросила Мэрилин.

«Вы могли бы шить или играть в шашки, — весело предложил он, — или в карты, возможно, вязать».

Мэрилин наклонила голову. «В день, когда я этим займусь, — сказала она сквозь сжатые зубы, — можете считать, что вы меня победили».

«Почему вы считаете, что так сильно отличаетесь от других пациентов?» — спросил он.

Она просто ответила: «Потому что это я».

Примечания

1. Позднее Мэрилин вспоминала об этом в письме к доктору Ральфу Гринсону: «В палатах стонали женщины — они стонали так, как будто жизнь была для них невыносима. В то время я чувствовала, что настоящий психиатр должен был бы поговорить с ними, чтобы облегчить их страдания, поддержать их в их несчастье. Мне кажется, что им [докторам] необходимо кое-чему научиться — однако они предпочитают изучать только то, что написано в их книжках. Возможно, некоторые страдающие живые люди открыли бы им больше».

«Я заперта с несчастными сумасшедшими»

Остальная часть пребывания Мэрилин Монро в Пэйн-Уитни характеризовалась еще большими потрясениями — одно проявление неуважения за другим, что было особенно мучительно для женщины, привыкшей к почтению, если не к обожанию. Ей казалось, что ее просто заперли куда подальше, потому что никто не знал, что с ней дальше делать. Доктора и медсестры подходили к ее двери и заглядывали в небольшое квадратное окно, как будто она была животным в клетке в зоопарке. Некоторые казались удивленными, как будто просто не могли поверить своим глазам. Однажды в отчаянии Мэрилин сорвала свою больничную робу и стояла перед ними голая, чтобы эти зеваки получили «что-то, на что действительно стоит посмотреть».

Мэрилин провела большую часть среды, упрашивая любого, кто был готов ее слушать, дать ей листок бумаги и ручку, чтобы она могла написать записку с просьбой об освобождении. Должно быть, ее сильно поразило, что она сейчас находится в ситуации, устрашающе похожей на ту, в которой так часто оказывалась ее мать Глэдис. Сколько хаотичных призывов написала Глэдис за эти годы, объясняя, почему ее нельзя запихивать в психиатрическую лечебницу, умоляя хоть кого-нибудь вмешаться, встать на ее защиту и освободить? Наконец молодая медсестра согласилась позволить Мэрилин отправить ее письмо по почте. Но кому? Мэрилин позже вспоминала, как она решила, что Бернис будет слишком ошеломлена, узнав, что случилось, она не будет знать, что делать, а кроме того, она жила в другом штате. Она также чувствовала себя не нужной ни одному из своих бывших мужей, чтобы просить их о помощи, а кроме того, это будет слишком оскорбительно. Конечно, Наташа Лайтесс немедленно прибыла бы ей на помощь, но эта связь давно оборвалась, а кроме того, Наташа также жила в Калифорнии. Кому? Наконец она решила обратиться к своим друзьям, Ли и Пауле Страсберг. Она села и написала это письмо:

«Дорогие Ли и Паула!

Доктор Крис поместила меня в больницу и оставила на попечении двух идиотов-докторов. Они оба не должны быть моими врачами. Вы давно не слышали обо мне, потому что я заперта с несчастными сумасшедшими. Я уверена, что сама сойду с ума, если этот кошмар продлится еще некоторое время. Пожалуйста, помогите мне. Я должна быть где угодно, но только не здесь. Я люблю вас обоих.

Мэрилин.

P.S. Я нахожусь в очень опасном месте. Это похоже на тюрьму. Они заперли дверь моей ванной, и я не смогла получить от них ключ, поэтому разбила окно. Но кроме этого, я не сделала ничего запретного».

Записку доставили в тот же день. Ли Страсберг, получив ее, немедленно позвонил доктору Крис. Ему сказали, что у Мэрилин была попытка суицида и что именно это было причиной ее госпитализации. Ему оказалось достаточно этих слов, чтобы решить, что его звездная ученица находится именно там, где и должна находиться. Ни один из Страсбергов не стал оспаривать распоряжения ее доктора.

В четверг утром, как только Мэрилин по крайней мере изобразила, что она совершенно спокойна, ей позволили сделать один телефонный звонок. Она понимала, что ей нужно связаться с кем-то, кто способен перевернуть землю, но вытащить ее отсюда. Она была в растерянности, не зная, кому позвонить. Кто был самым упрямым человеком из всех, кого она знала? Кто не принял бы ответ «Нет»? Ответ был ясен: Джо ДиМаджио. Их брак закончился плачевно, это верно. Однако, зная этого человека и то, как он реагировал на возникающие проблемы, она знала, что может на него положиться. Поэтому она позвонила ему во Флориду.

Друг Джо, Стэки Эдвардс, вспоминал: «Я полагаю, что Джо был во Флориде, потому что он обычно тренировал там «Янки». Он рассказал мне, что сидел в своей комнате в мотеле, тянул пиво и смотрел телевизор, когда зазвонил телефон. Это была Мэрилин. Рыдая, она сказала, что находится в доме для умалишенных в Нью-Йорке и ей очень нужно, чтобы он вытащил ее оттуда. Он думал, что это шутка или она, напившись и наглотавшись таблеток, бредит. Но затем, после того, как он успокоил ее, она рассказала ему всю эту историю. Не знаю, как она разыскала его в мотеле, что подобно поиску иголки в стоге сена, но она нуждалась в нем. Это было все, что ему было нужно услышать. Он вылетел ближайшим самолетом».

Ей было очень нужно, чтобы Джо ДиМаджио оказался в Пэйн-Уитни в тот же вечер и потребовал, чтобы Мэрилин Монро была освобождена и передана на его попечение на следующее же утро. Он заявил, что ему плевать, кто должен разрешать этот вопрос, он просто требует, чтобы это было сделано. Ему ответили, что только доктор Крис может разрешить отпустить своего пациента. «Мне плевать, кто это сделает, — резко произнес Джо, — но если кто-то не освободит ее из этого места, клянусь Христом, я разнесу эту больницу по кирпичику». Тогда его соединили по телефону с доктором Крис, которая заперла свою пациентку в этой лечебнице за четыре дня до этого и даже не появилась, чтобы сказать ей «привет» или «как дела?». Доктор сказала, что, если Мэрилин не нравится это место, возможно, ей будет легче в другом? Джо позже говорил, что не мог поверить своим ушам, или, как сказал Стэки Эдвардс: «По-моему, эту докторшу саму надо запереть где-нибудь. Она говорила так, как будто Мэрилин выбирала курорт. Чтобы она сделала то, что от нее требовалось, Джо сказал: «Да, отлично, так мы и сделаем. Только давайте мы пока вытащим ее отсюда. Пожалуйста». На следующий день Мэрилин быстро отпустили.

«Как вы посмели предать меня?»

Утром в пятницу 10 февраля Ральф Робертс, хороший друг Мэрилин и массажист, забрал ее у черного хода Пэйн-Уитни, а затем посадил на заднее сиденье своей машины, где уже находилась доктор Крис. В автомобиле, по пути к квартире Мэрилин, она высказала доктору Крис все, что у нее накопилось. «Как вы посмели предать меня? — кричала Мэрилин на доктора. — Я доверяла вам. Как вы могли проделать такое со мной? Вы даже не навестили меня. Что с вами такое?» Робертс вспоминал: «Мэрилин кричала на доктора так, как могла вопить только она. Она была похожа на ураган. Я не думаю, что доктор Крис когда-либо видела ее такой, и она была очень испугана энергией Мэрилин».

«Мы высадили Мэрилин, и я отвез доктора домой. Было большое движение, мы двинулись по Западному шоссе через реку, и доктор Крис дрожала и раз за разом повторяла: «То, что я сделала, ужасно, ужасно, ужасно. О боже, я даже не понимала, что я натворила».