Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки МИ-6

– Вы должны немедленно покинуть Швейцарию, – сказал он. – Вам запрещен въезд на территорию нашей страны до 7 июня 2004 года, и вам нужно уехать сегодня же до 18.00. – Он не отреагировал на мои возражения, что это слишком скоро и что за это время я едва ли успею упаковать чемодан. – И мы не хотим огласки, – продолжил Журдэн. – Если вы расскажете обо всем прессе, то мы увеличим срок до десяти лет.

– Итак, куда бы вы хотели поехать? – спросил Брандт. – Мы купим вам билет.

– Я вообще-то не знаю, – зло ответил я.

Почти все разумные пути были для меня закрыты. Все англоговорящие страны отметались сразу. Вообще если бы я остался в Европе, у меня были бы юридические проблемы.

– О'кей, – немного подумав, ответил я, – купите мне билет в Москву. – На самом деле, мне вовсе не хотелось лететь туда, но я знал, что Журдэну будет очень неприятно выставлять меня из Швейцарии по просьбе MИ-6, чтобы я искал убежище в Москве. Журдэн с минуту смотрел на меня, размышляя над скрытым смыслом моего ответа.

– Вы не хотите туда ехать, – наконец сказал он. – Там холодно, и вы не знаете русского.

– Хорошо, тогда я полечу в Гавану. Там тепло, и я говорю по-испански.

С точки зрения Журдэна, этот вариант был не лучше, и он должен был посоветоваться с начальством.

– Подождите здесь, пока я позвоню в Берн, – заявил он. – Хорошо, – сказал он, вернувшись через несколько минут. – Берн дал вам разрешение остаться здесь до 18.00 завтрашнего дня, чтобы вы смогли за это время найти место, куда поехать. – Он слегка улыбнулся. – Позвоните завтра до 12 инспектору Брандту и сообщите ему свое решение.

Я был крайне разочарован отношением ко мне швейцарских властей. У Швейцарии была репутация нейтральной страны, дающей убежище людям, которых травят власти других стран, а, кроме того, за последние 6 месяцев я очень помог швейцарской службе контрразведки. А теперь они бесстыдно сотрудничали с МИ-6, высылая меня за публикацию списка, притом, не имея доказательств, что это сделал я. Даже при продленном сроке пребывания в Швейцарии у меня не было времени составить план. Я успел обосноваться в этой стране, хотя и не получил вид на жительство. Я свободно говорил по-французски и сумел приобрести хороших друзей. К тому же я был на нескольких серьезных собеседованиях и был уверен, что получу работу, что это только вопрос времени. Швейцарские власти вынуждали меня к тому, чтобы начать все сначала где-нибудь в другом месте. Уже позже я понял все их лицемерие: каждый раз после моего собеседования в какой-нибудь компании Журдэн звонил им и убеждал не брать меня на работу. Мои угрозы поехать в Гавану или в Россию дали мне немного времени, но ни в одну из этих двух стран я ехать не хотел. Я мог бы поработать там, но понимал, что через несколько месяцев мне это надоест. Я также был не настроен на долгое путешествие. Я позвонил в женевский участок и попросил купить мне железнодорожный билет до ближайшего города не во Франции и не в Швейцарии. Они купили мне билет на поезд, уходящий в 17.35, за 25 минут до крайнего срока моего отъезда и прибывающий в Констанц, город на юге Германии в 22.35.

– Герр Томлинсон? – услышал я откуда-то сзади дружелюбный, но с оттенком легкого раздражения голос. Это было поздно вечером, когда я приехал в странноватый город в мало знакомую мне страну, где люди говорили на языке, которого я почти не понимал. Шел дождь, и я не знал, где остановиться. Я не успел еще отойти и нескольких ярдов от станции со своими тяжелыми чемоданами, как ко мне уже пристал кто-то, похожий на государственного служащего. Я обернулся с хмурым видом:

– Nein, Ich bin nicht Herr Tomlinson" (нет, я не Герр Томлинсон – нем.). – Этой фразой исчерпывались мои познания в немецком языке.

Один полицейский в форме с непроницаемым лицом и двое в штатском, мужчина за сорок и светловолосая женщина, уже стояли возле меня.

– Ausweis bitte, – сказал тот, что в форме.

– Что? – нетерпеливо и не слишком вежливо переспросил я.

– Ваши документы, пожалуйста, – перевел мужчина в штатском.

– Да идите вы, – ответил я и поднял свой багаж. Я не был уверен, что они меня поняли, но меня это мало волновало. Швейцарцы, должно быть, предупредили немцев и, если те хотели меня арестовать, то я не собирался облегчать им эту задачу.

– Нет, нет, подождите, мы не собираемся вас арестовывать, герр Томлинсон, – проговорил мужчина в штатском, мягко беря меня за плечо, как будто просто пытаясь привлечь мое внимание, а вовсе не удержать.

– Мы просто хотим поговорить с вами, Ричард, – очаровательно улыбаясь, заговорила женщина.

Все еще не доверяя им, я повернулся к своим собеседникам.

– Я Герр Кугель из контрразведки BfV, а это моя коллега фрейлейн Гаябски.

– Ваше путешествие, должно быть, было утомительным, и сейчас так поздно, мы забронировали вам комнату в отеле на эту ночь, – сказала Гаябски на безупречном английском.

– Мы поможем вам с багажом, – добавил Кугель. Он отпустил полицейского в форме, а потом окрикнул носильщика, и тот подошел, толкая перед собой тележку.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – уверила меня Гаябски, – мы просто выпьем с вами сегодня вечером, а завтра, если вы не против, вместе пообедаем.

Кугель и Гаябски под мелким дождем довели меня до отеля "Рамада" напротив вокзала. Носильщик шел спереди, везя мой тяжелый багаж. Пока Гаябски рассчитывалась и отпускала носильщика, Кугель зарегистрировал меня и заплатил по счету вперед.

– Наверное, вы захотите подняться ненадолго в свою комнату. Встретимся в баре в одиннадцать, – сказал Кугель.

Это было больше похоже на настойчивое предложение, чем на приказ, но мне все-таки было интересно, что же им нужно. Кроме того, очень хотелось пива.

– Фрейлейн Гаябски и я работаем в BfV, – объяснил Кугель, когда нам принесли три стакана и три бутылки "Бекс". – Наша обязанность охранять немецкую конституцию, особенно от иностранных разведслужб. Мы в курсе вашего дела и надеемся, что вы сможете нам помочь в расследовании британских и американских операций против Германии.

Журдэн уже спрашивал меня об ORCADA, шпионе в министерстве финансов Германии, которого Маркхем арестовал в Бонне, и даже предлагал мне деньги за эту информацию. Швейцарская федеральная полиция тесно сотрудничает со своими немецкими коллегами, особенно в банковском и финансовом секторах, и Журдэн наверняка рассказал обо всем немцам. Два офицера BfV особенно не давили на меня при первой встрече, но попросили подумать над их предложением и настаивали на том, чтобы я пообедал с ними на следующий день.

– Ну как, вы будете сотрудничать с нами? – с надеждой спросил Кугель, когда мы уже почти заканчивали обед в дорогом ресторане, из окон которого открывался прекрасный вид на озеро Констанц. Кугель и Гаябски, на которой была надета очень короткая юбка, испробовали все уловки, усвоенные мною во времена IONЕС. Они сочувствовали моей ситуации, делали комплименты моему весьма скудному немецкому, уверяли меня в том, что все, что я им расскажу, будет строго конфиденциально, и даже предложили мне поселиться в Германии. Теперь, когда обед закончился, они исчерпали свои вербовочные хитрости. Я видел, с каким нетерпением они ждали моего ответа. В мыслях они, должно быть, уже представляли, что будут писать в своих отчетах.

– Нет, мне очень жаль, но я не могу вам помочь, – ответил я, отметив разочарование, появившееся в из глазах. Они поняли, что им придется докладывать своему начальству о том, что у них ничего не вышло. – Согласно OSA, меня могут посадить в тюрьму в Британии на сорок лет. Игра не стоит свеч.

Официальный закон об охране государственной тайны, который прервал сотрудничество британцев с потенциальным врагом, был издан еще в 1911 году, незадолго до начала Первой мировой войны, исключительно для того чтобы британские инженеры перестали помогать Германии перестраивать свой военно-морской флот. Я с трудом мог вообразить свидетеля вроде Редда, утверждающего, что Германия все еще является потенциальным врагом.