Декабристы естествоиспытатели

1 (Базанов В. Г. Поэтическое наследие Федвра Глинки: 10-30-е годы // Глинка Ф. Н. Избранное. С. 426.)

В Петропавловской крепости Глинка написал песню "Узник":

Неслышно шуму городского,

На невских башнях тишина.

И на штыке у часового

Горит двурогая луна1.

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 119.)

Глинка создал целый цикл стихотворений ("Наука", "На гром", "Буря", "К луне", "Луна и узник"),, в которых переживания декабриста органически соединены с размышлениями и наблюдениями над природой:

Не освеженная росою

Земля засохла, все в огне,

И запад красной полосою,

Как уголь, тлеет в тишине.

Везде болезнь и вид боязни,

Пылят пути, желта трава,

Как накануне верной казни

Больная узника глава

На перси небрежно скатилась,

Так опустилися цветки!

Уж меж душистыми шелками

Не сеют жемчуг ручейки,

И под сожженными брегами

Упало зеркало реки!

Как сладко тут о днях ненастья

И о дождях воспоминать!..1

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 118.)

9 июля 1826 г. Глинка был отправлен в ссылку в Олонецкую губернию под тайный надзор полиции. Здесь он занялся изучением природы и экономики Олонецкой губернии. С высоты деревни Сельга он рассматривал окружающие леса. "Весною здешние ели,- отмечал Глинка,- покрываются множеством ярких глянцевито-розовых шишек, на других они зеленые. В последних созревает желтовидная пыль, которая, разносясь ветром, оплодотворяет первые; от сего зарождаются семена, снабженные тонкими крылышками. В свое время бури разносят запасы сих семян, и таким образом производят посевы красных лесов. В продолжение холодных зим семена сии, добываемые из еловых шишек, составляют любимую пищу клеста и других мелких птиц, как, например, чижей, поселяющихся в затишных приютах карельских корб"1. Далее Глинка писал, что возраст некоторых елей составлял более 250 лет.

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 253.)

Почва большей части северо-востока Олонецкой губернии лежит на граните и перемешана с мелкой галькой. "И вот почему,- объяснял Глинка,- лучший посев ярового хлеба бывает поздний, ибо каменистая почва, будучи нагрета дневным зноем, сохраняет теплоту и по ночам, отчего растительность ускоряется; иначе зерно могло бы зазябнуть в земле, еще недовольно нагретой"1.

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 253.)

Далее Глинка отмечал необыкновенную прозрачность и чистоту воздуха, рассматривал необычные оптические явления над Онежским озером, когда низменные острова начинали казаться высокими, скалистыми. В Карелии множество минеральных источников с "железистыми водами". Декабрист обращал внимание на обилие в пустынных местах Олонецкой губернии полезных, и прежде всего железорудных, месторождений.

Примечания к повести в стихах "Дева карельских лесов" свидетельствуют о том, что Глинка вел интенсивную работу по сбору естественнонаучных и экономико-географических данных о Карелин, которой он намеревался посвятить монографию. "Я,- писал Глинка своему сподвижнику по Ученой республике А. А. Никитину,- обещал переслать в письмах статистическое описание Олонецкой губернии, края уединенного, бедного людьми (ибо на 12 000 000 десятин здесь едва найдется 100 000, и то не совсем постоянных, жителей), но богатого великими запасами лесов, еще не тронутых, руд неископанных, каменных пород (мрамора, порфира и проч.) высокого достоинства, красильных земель и камней, могущих стать на ряду с драгоценными, ибо, кроме других, на островах Кижи находят хорошие аметисты. Я уже собрал некоторые материалы для составления обещанного. Но, пока созреет что-нибудь удовлетворительное для строгих требований пауки, примите в знак дружбы и благодарности на дружбу мою небольшую повесть. Она познакомит Вас отчасти с пиитической стороной сих лесистых пустынь, на пространстве которых почиют огромные озера, почти можно сказать - пресные моря, ибо Онега имеет более 1000 верст в окружности и 10 000 кв. верст площади"1.

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 215.)

Пока неизвестно, удалось ли Глинке создать научное описание Олонецкого края. Однако поэма "Карелия", как и "Дева карельских лесов", свидетельствует о том, что Глинка тщательно собирал материалы о природе Карелии. В примечаниях естественнонаучного характера к карельскому циклу его поэм и стихотворений виден внимательный наблюдатель природы. Свою поэму "Карелия" Глинка послал Пушкину. 17 февраля 1830 г. декабрист писал поэту: "Милостивый государь, Александр Сергеевич! Прочитав с большим наслаждением (в "Литературной газете") отрывок из путевых записок Ваших ["Военно-Грузинская дорога"], я заключил, что Вы уже должны находиться в столице, и не мог отказать желанию написать Вам несколько строк. Из глубины карельских пустынь я посылал Вам (через барона Дельвига) усердные поклоны. Часто, часто (живя только воспоминанием) припоминал я то приятнейшее время, когда пользовался удовольствием личных с Вами свиданий, Вашею беседою и, как мне казалось, приязнью Вашею, для меня драгоценною. И без Вас мы, любящие Вас, были с Вами. В поэтическом уголке любезного П. А. Плетнева мы часто и с любовью о Вас говорили, радовались возрастающей славе Вашей...

Так было до того рокового часа, как всеобщий переворот в гражданской судьбе моей умчал и погрузил меня в дремучие леса Карелии. Одну треть времени моего здесь пребывания провел я в ближайшем сотовариществе с двумя молодыми медведями, моими воспитанниками. Далее, ознакомясь с делами и лицами, по обязанности службы стал ближе к людям. У меня есть Ваш портрет. Только жаль, что Вы представлены с какою-то пасмурностью; нет той веселости, которую я помню в лице Вашем. Ужели это следствие печальной жизни? В таком случае молю жизнь, чтобы она, заняв Вас лучше у Муз и Славы, утешала Вас с таким усердием, с каким я читаю Ваши пленительные стихи.

Приемлю смелость (хотя и трудно на это отважиться) препроводить Вам мою "Карелию"- произведение лесное и горно-каменное. Наши критики читают глазами то, что написано от души. Но Вы, которому и природа внешняя со всем великолепием своего разнообразия и природа внутренняя человека с ее священною таинственностию, Вы, может быть, заметите в "Карелии" чувствования, незаметные другим или другими пренебрегаемые..."1

1 (Поэзия и письма декабристов. Горький: Волго-Вят. кн. изд-49 во, 1984. С. 35-36.)

Да, Пушкин их заметил. "Более всего,- писал он,- читателям поправится в "Карелии" местность тамошнего края, изображенная во всей дикой красоте. Примечания о нравах, обычаях, поверьях карелов и пр. весьма любопытны"1.

1 (Пушкин и его современники. Л.: Изд-во АН СССР, 1937. 60 Вып. 8. С. 92.)

Действительно, примечания Глинки к поэме "Карелия" представляют большой научный интерес. Так, зимой 1827 г. он прекрасно описал картину северного сияния и морозного утра: "Одна часть густо-синего неба вдруг начинала белеть, и светозарные столпы или конусы, выказываясь один за другим, то сходились, то удалялись один от другого, пылали и сокращались. В течение ночи мороз очистил воздух. Утро было великолепно. До солнца и еще до рассвета восточная часть неба сделалась огромною перламутровою палитрою... На сем-то золото-розовом поле взошло солнце и осветило беловидные, снежные поля, усеянные серебристой пылью и алмазными искрами инея. Оледенелые деревья казались паникадилами, а бесснежная гладь озер имела вид огромного, цельного топаза... Из труб в домах высоко и прямо подымался дым, которого сизина окрашивалась вкось ударявшими лучами солнца. Люди ходили скорее обыкновенного, меховые одежды опушались белым инеем, и лица цвели. Таково морозное утро на Севере!"1

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 310.)

Глинка собирал материалы для задуманного им "Статистического описания Олонецкой губернии". Об этом свидетельствуют его заметки о разведении капусты и картофеля в Петрозаводске, о местном садоводстве и огородничестве. Глинка отмечал, что местные жители необыкновенно одарены здравым светлым умом, "издавна охотливы к грамотности". Большое место в примечаниях отведено описанию местного скотоводства, ломок мрамора, добычи железной руды со дна озер. "Ложе, или дно озер,- отмечал декабрист,- состоит почти всегда из железной руды, которую добывают оттуда особыми черпалами. Иные озера дают очень много руды, например Тумасозерский озерной рудник, находящийся в Повенецком уезде, открытый с 1800 года (крестьянином Нефедом Курмоевым), в течение 23 лет дал миллион семьсот сорок четыре тысячи пятьдесят три нуда руды"1.