Противотанкисты

Из-за сплошного дыма и огня немецкой артиллерии нельзя было различить детали боя, но уже под вечер стало ясно, что высоту нам придется покидать. Немецкие тяжелые танки обошли нас справа, вышли уже почти на берег реки Вопь и под непрерывным обстрелом держали соседей и дорогу, идущую по этому берегу реки.

Оборона

На батарею прибыл начальник штаба нашего полка капитан Каминский. Выслушав мой доклад, он записал себе в полевую книжку все сведения о батарее, сделал отметки на карте и проинформировал меня и Кузнецова об общей обстановке на фронте. От него мы услышали подробности боев наших батарей. А вскоре позвонил Осипов и сообщил:

— Ночью будем отходить с того берега — получен приказ командира дивизии полковника Кириллова. Держать оборону нечем. Нет людей, нет снарядов…

В полночь вместе с Каминским мы направились на другой берег реки. Осмотрев путь, по которому лучше было прокатить орудия, побывали у обоих орудийных расчетов. Первым решили снять с позиций дальнее орудие. К утру в кустарник, где уже другими расчетами были подготовлены площадки для огневых позиций, передвинули и второе. Осталось только подвезти снаряды. За это взялся сам Каминский.

А за ночь стрелковый батальон занял боевые позиции совсем близко от нашего КП. Землянка комбата оказалась рядом с моей. Ночью ему выкопали еще ход сообщения к основной оборонительной позиции, где по траншее и в ячейках сидели и лежали стрелки. Их было не больше полусотни. Две пулеметные точки размещались на флангах позиций, а в центре — наши пушки. Своих штатных пушек у батальона не осталось, сохранился только один 82-миллиметровый миномет, но мин к нему было очень мало.

Начался новый этап оборонительных боев. Теперь перед нами была река, это немного успокаивало — танки не смогут смять нас внезапно.

Жизнь в обороне стала налаживаться: улучшилось снабжение довольствием, техническим имуществом. Мы беспрерывно ночью и днем совершенствовали позиции, создавали резерв снарядов. Подготовили и запасные позиции, и подходы к ним.

Скоро будем наступать, скоро погоним немцев с нашей земли — об этом стали говорить все красноармейцы и командиры, особенно после успешного артиллерийского удара «катюш» по городу Ярцево. Уцелевшие немцы не выдержали, побежали, а наши левые соседи ворвались следом за ними в город и до сих пор удерживают вокзал и школу. Об этом нам стало известно после приезда генерала В. И. Казакова на наши огневые позиции. После генерала И. П. Камера он стал командующим артиллерией 16-й армии.

Генерала Казакова сопровождали командир дивизии Кириллов и командир нашего полка Герасимов.

Я доложил им по всей форме. Генерал Казаков внимательно выслушал меня и попросил указать на карте предполагаемые артиллерийские позиции врага.

Ждал я любого вопроса, на любой бы ответил, но к этому готов не был. Однако вопрос задан, генерал ждал, и я высказал предположение, что позиции немецкой артиллерии расположены на обратных скатах высоты 108,3 — сразу за лесом.

— Орудиями какого калибра располагает противник? — снова спросил генерал, но не успел я даже подумать, как немцы обрушили огонь на наши позиции. Стреляли как раз оттуда, откуда я и предполагал. По разрывам снарядов мне показалось, что калибр их был крупнее наших. Противник тем временем, заметив передвижение машин по дороге, усилил обстрел нашего места расположения. Пришлось всем сопровождающим вместе с генералом спуститься в землянку.

На самодельном столе из снарядных ящиков посреди землянки была разложена моя карта. Здесь и продолжился разговор с командующим артиллерией армии. Генерал Казаков заметил, что надо хорошо знать противника, его боевые средства и места их дислокации, что для этого надо постоянно следить за ним, выделяя специальных наблюдателей, и не упускать случая наносить ему внезапный удар. В то же время он рекомендовал экономить снаряды, создавать запасы их и рассредоточивать, чтоб не подвергать опасности уничтожения артиллерией и авиацией противника. Посоветовал он провести и разведку мест сосредоточения танков, самоходных орудий — за последнюю неделю немцы стали укреплять оборонительные позиции.

Разведка

Следующей ночью было принято решение направить разведывательно-поисковые группы в тыл врага. Первую возглавил я, а вторую — командир взвода управления лейтенант Чередниченко.

Целый день изучали мы передний край противника — намечали, где лучше сделать проходы, искали непростреливаемый участок местности на том берегу реки. Хорошую помощь нам оказал боец, только что вернувшийся из немецкого тыла. Раненный, разыскивая свою часть, пробившуюся с боями неделю назад, он подсказал нам, что сплошной обороны у противника нет, но артиллерийские позиции в тылу хорошо охраняются и ночью и днем. Лучшим местом для прохода, по его мнению, был заболоченный участок местности, покрытый кустарником и высокой травой. Да и переправляться через реку там было лучше, так как высокий ее берег не простреливался пулеметами противника.

…Ночь выдалась безлунная. Накрапывал мелкий дождик. Вооружившись немецкими трофейными автоматами, ножами, ножницами для разрезания проволоки, в назначенный час мы двинулись в путь.

Через Вопь перебрались сухими: нашли дощатый мостик, который был построен нами еще в период наступления. Немцы о нем не знали.

Второй участок пути — заболоченную равнину — мы проползли бесшумно и остановились перед лесом. Темнота стояла непроглядная, и лишь изредка небо прорезали осветительные ракеты. Где-то недалеко выстрелило орудие. Через минуту выстрел повторился, и мы пошли в направлении артпозиции.

С командиром разведроты стрелкового полка лейтенантом Усачевым идем по лесу, и вдруг совсем близко раздаются оглушительные выстрелы нескольких орудий.

— Смотрите, товарищ старший лейтенант, — шепчет он, — там за группой деревьев горит костер, а вокруг ходят часовые. Дальше — орудия.

— Верно, только сколько орудий?

— Вы же слышали — стреляли одновременно только три, а когда мы ползли, стреляло одно орудие, и то не с этой батареи.

В подтверждение его слов выстрел раздался где-то далеко.

— Верно, — согласился я, — они «дежурное орудие» передвигают по фронту и в глубину. Слышишь, мотор работает?

Новый выстрел кочующего орудия прервал наш шепот — и снова тишина. Тогда я решил проверить дорогу, которая на карте была обозначена как лесная тропа. Вскоре действительно убедился — дорога, уложенная бревнами и прутьями от поваленных деревьев, служила немцам для подвоза боеприпасов на их батарею.

Осматриваюсь в лесной темноте. Ни звука. Вдруг совсем рядом взревел мотор, и я увидел самоходное орудие с хорошо различимым белым крестом на борту. Самоходка проехала вдоль леса, остановилась. И в следующий момент пламя от выстрела осветило все вокруг.

Мне стала понятной тактика немцев: ночью они пускают дежурную самоходку по дороге, она с равными интервалами стреляет по нашему берегу, а в это время другие батареи отдыхают.

Бесшумно двигаясь по краю дороги, мы добрались до опушки леса. Надо спешить обратно — рассвет-то тоже торопится. Утром отсюда не выбраться: здесь все как на ладони с обоих берегов реки. Спасает нас лишь высокая болотная трава.

Разобрались понемногу. В землянке командира полка нас ждали, и мы подробно изложили результаты разведки — местоположение немецких батарей за линией фронта, рассказали про кочующее орудие — самоходку, о ее маршруте, рассредоточении танков, автомашин.

Вторая группа разведчиков тоже благополучно вернулась с ценными сведениями о расположении фашистских батарей. Им удалось побывать возле хорошо охраняемой боевой позиции фашистского «скрипача» — шестиствольного миномета. Наши сведения о немецких батареях по телефону тут же передали командиру дивизии.

— Молодцы артиллеристы, — услышал в ответ, — спросите их: есть ли признаки подготовки немцев к наступлению на этом направлении?..