Александр Иванович Кутайсов

Аналогичным образом предполагалась и подготовка артиллерии к преодолению труднопроходимых мест. Вот что было сказано по этому поводу в 20-ом пункте "Общих правил...": "Когда предвидится движение по грязным или болотистым местам, артиллеристы должны тогда запасаться фашинами (пучками хвороста, скрепленными прутьями, веревкой, проволокой и т.п. - А.С.), которые весьма удобно привязывать с боков ящиков (зарядных. - А.С.) и орудий (лафетов. - А.С.), стараясь, чтобы они были сухие". Фашины можно было изготовить собственными силами орудийных расчетов заранее.

Последний пункт "Общих правил..." излагался в форме обращения к чести и достоинству артиллеристов, ибо речь шла об эффективности стрельбы, и был направлен против напрасной траты выстрелов, что зависит, прежде всего, от "исправности" артиллериста. Вот как писал об этом Кутайсов в 21-м пункте: "... Нет ничего постыднее для артиллериста и вреднее для армии, как напрасная трата зарядов, которые должно... употреблять так, чтоб каждый из них наносил вред неприятелю, зная сколь заготовление и доставление оных затруднительно". Кутайсов знал во что обходится снабжение войск боеприпасами еще будучи "инспекторским" адъютантом.

Разрабатывая "Общие правила...", Кутайсов использовал не только свой боевой опыт и познания артиллерийского дела, но и имевшиеся к этому времени немногочисленные опубликованные теоретические и практические рекомендации артиллерийских офицеров. Для примера достаточно назвать статьи поручика лейб-гвардии Конно-артиллерийской роты Д.А. Столыпина, опубликованные в "Военном журнале" в 1809 и 1810 гг., это соответственно "В чем состоит употребление и польза артиллерии" и "О употреблении артиллерии в поле". Не исключено и личное знакомство Кутайсова со Столыпиным еще в 1803 году, когда оба служили в лейб-гвардии артиллерийской бригаде. Посмотрим на содержание 3-го раздела "Как батарея должна действовать" второй статьи Столыпина в сравнении с 1-ым пунктом "Общих правил...". Вот что писал Столыпин: "На 400 сажен расстояния выстрелы не выгодны: от 300 до 200 они становятся точнее, но ближе 200 они весьма смертельны: по сему на первом расстоянии должно стрелять медленно и редко, на втором скоро, на третьем поспешнее и стремительно"{33}. Текст статьи Столыпина совпадает с первым пунктом "Общих правил...". А вот слова из 2-го раздела "Какая есть цель артиллерии" той же статьи Столыпина: "... Вообще в оборонительном сражении приходится действовать по неприятельскому строю, ибо не пушки его овладевают нашей позициею, но полки; когда же мы атакуем неприятеля в его позиции, то чаще случится действовать по его батареям, кои паче, нежели войско, оную обороняют"{34}. По существу та же мысль содержалась и в пункте 6 "Общих правил..."

Сравним еще два положения. В 1-ом разделе статьи "Главное размещение артиллерии" Столыпин писал: "Артиллерия в резерве ставится для того, чтобы ту, которая в линии во время сражения, не передвигать с места на место... а имея несколько рот свободных, можно занять или усилить места, того требующие; почему резерв должен быть так поставлен, чтобы мог всюду поспеть наискорейшим образом. Сие условие требует, чтобы вся конная артиллерия была в резерве сзади центра.."{35} А вот что излагалось в пункте 13 правил Кутайсова: "Резерв артиллерийский, находясь за второй или третьей линией, должен быть составлен преимущественно из конной артиллерии, которая быстротою и легкостью своей может с великою скоростью переноситься в разные пункты..." Изложенная рекомендация Столыпина-Кутайсова была воплощена в действиях артиллерии и на Бородинском поле. Специально созданный конно-артиллерийский резерв полковника А.Х. Эйлера состоял из 60 орудий пяти конных рот - 4, 5, 9, 10 и 22-й, которые мобильно перебрасывались на угрожаемые участки. Так, для отражения неприятеля у села Бородино были направлены 22-я и 4-я (6 орудий) роты; защитников центрального редута поддержали 5, 9, 10 и 4-я (6 орудий) роты. В резерве же находились 1-я и 2-я батареи гвардейской конной артиллерии полковника П.А. Козена. Как тут не вспомнить о подвиге 1-й батареи капитана Р.И. Захарова, оперативно отразившей фланговую атаку французов на Семеновские флеши через Утицкий лес в начале сражения. Не менее успешно отражала атаки неприятеля в центре позиции во второй половине дня и 2-я батарея капитана А.Ф. Рааля (Ралля или Раля).

К сожалению, "Общие правила..." поступили в войска в начале Отечественной войны 1812 года и осваивались артиллерией в ходе военных действий. Это, безусловно, отрицательно сказалось на их введении, ибо все новое всегда внедряется с трудом и к нему сложнее и дольше привыкают. Поэтому Кутайсов в арьергардных делах в период отступления русской армии, искусно распоряжаясь артиллерией, стремился на практике показать необходимость руководства "Общими правилами...", показать полезность следования им для обеспечения успешного действия войск. Кутайсов, как начальник артиллерии 1-й западной армии, мог лично этим не заниматься, а ограничиться контрольными функциями, но тогда он не был бы Кутайсовым.

Наступила весна 1812 года. Со дня на день ждали начала войны. К западным границам Российской Империи стягивались войска. В Прибалтике сосредоточилась 1-я Западная армия под командованием генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли, штаб которой разместился в Вильно. При ней находился и император Александр I. Жил в Вильно и Кутайсов, назначенный 20 февраля 1812 года начальником артиллерии 1-й армии. "Мы отправились вместе (с полковником Я.А. Потемкиным, шефом 48-го егерского полка. - А.С.) к графу Кутайсову, артиллерийскому генералу. Он нас пригласил к себе на обед"{36}, записал в своем дневнике 7 апреля 1812 года прапорщик квартирмейстерской части Н.Д. Дурново. А вот запись из того же дневника за 23 апреля: "Отправившись к Потемкину, я нашел у него графа Кутайсова и многих других мне знакомых лиц"{37}, Далее следуют еще несколько подобных записей: "Утром нанес визиты графу Кутайсову... /20 мая/. Обед с графом Кутайсовым. Он любил поесть... /24 мая/. Обед у графа Кутайсова... /6 июня/. Обед у графа (в подлиннике ошибочно написано "у князя". - А.С.) Кутайсова. Я не долго себя упрашивал пойти туда, где кормят и поят очень хорошо... /7 июня/"{38}.

Доброта, хлебосольство, приветливость, общительность однако не мешали Кутайсову и в военное время обогащать чтением свои обширные познания. Кутайсов любил людей и общество, но не терпел праздности. Он отвечал за боеготовность всей артиллерии армии и этому отдавал все свои силы. Можно долго рассуждать о том, как Кутайсов исполнял свои обязанности, подняв для этого весь массив подписанных им заявок и требований, отчетов и донесений. Однако красноречивее всего об этом рассказывают его приказы. Вот один из них за № 106 от 24 мая 1812 года: "Доказательство, до которой степени могут дойти упущения и злоупотребления по службе, обнаруживают беспорядки, которые вчерашнего числа открылись при свидетельстве (проверке. - А.С.) моем 2-й легкой роты: в зарядном ящике, в котором не только одного заряда не оказалось, но и все прочие заряды не хранятся в порядке, ящики наполнены сапожным товаром и разным солдатским экипажом, и сверх того господа ротные офицеры не знают разделения и числа зарядов по ящикам. После того неудивительно, что фельдфебель, фейерверкеры и ефрейторы по частям о сем не сведущи, о чем, объявляя по вверенной мне бригаде, предписываю поручику Клиберу недостающие заряды немедленно пополнить. Дано знать притом, что при первом открывшемся подобном сему случае на ротного командира той роты, который по всему доказывает, что она служит для собственных счетов, занимаясь единственно приобретением оных, расстраивает и изничтожает доверенную ему часть, не имев понятия о важности своего места, нам примером своим вреден для службы, так и по экстренности сего случая донесено будет прямо Государю Императору, а на офицера той части, как нерадивого к службе и совершенно к оной излишнего, будет представлено по команде"{39}.

Дело в том, что 2-я легкая рота подполковника П.М. Копьева входила в состав 1-й артиллерийской бригады подполковника М.М. Таубе, имея 12 орудий, в том числе: восемь 6-фунтовых пушек и четыре 1/4-пудовых "пеших" единорога. При каждом орудии полагалось иметь по два зарядных ящика с общим возимым в них боекомплектом из 120 выстрелов, равномерно уложенных в ящики. Для 6-фунтовой пушки боекомплект включал 90 ядер, 20 дальних и 10 ближних картечей, а для 1/4-пудового единорога- 80 гранат, 10 брандскугелей, 20 дальних и 10 ближних картечей. Однако количество гнезд для укладки выстрелов в зарядный ящик позволяло перевозить по 154 выстрела при 6-фунтовой пушке (77 гнезд в одном ящике). Еще 12 выстрелов для единорога перевозились в орудийном передке, для чего в него вставлялась специальная кассета. Передок 6-фунтовой пушки тоже позволял перевозить еще 20 выстрелов, что увеличивало ее возимый боекомплект до 174 выстрелов. При этом тип выстрелов не ограничивался и зависел от характера предстоящей боевой обстановки. Вот этого-то количества выстрелов Кутайсов и не обнаружил в зарядных ящиках 2-й легкой роты, что делало ее фактически небоеспособной. А имевшиеся выстрелы были уложены, как можно понять из текста приказа, без кассет, т. е. "навалом".