Герои 1863 года. За нашу и вашу свободу

Деятельность Сераковского и руководимого им офицерского союза протекала в обстановке революционной ситуации, возникшей в России на рубеже 50-х и 60-х годов. Под давлением демократической общественности и крестьянских волнений царское правительство оказалось вынужденным встать на путь реформ. Долгожданная крестьянская реформа освободила крестьян без земли. Помещики, в руки которых было передано осуществление реформы, лишали мужиков лесов и угодий, навязывали им по грабительской оценке выкуп самых плохих участков земли. Крестьяне повсеместно выражали недоверие к полученной «воле» и считали, что настоящая воля — впереди. В Петербург поступали донесения о том, что, выслушав «Положения 19 февраля», мужики заявляли, что настоящая воля придет, когда крестьянский топор пройдет по панской шее.

Крестьянские волнения 1861 года совпали с религиозно-патриотическими манифестациями в Царстве Польском, против которых царизм бросил войска. На улицах польской столицы пролилась кровь. В знак протеста против злодеяний правительства во многих городах страны, в том числе и в Петербурге, состоялись панихиды по жертвам самодержавия, в которых совместно с поляками принимали активное участие многие русские студенты и офицеры. Осенью 1861 года в Петербурге, Москве, Киеве произошли массовые антиправительственные демонстрации и другие выступления студентов. Все эти события, как вспоминает Ян Станевич, оказали огромное влияние на Се-раковского и его товарищей. Вместе со Станевичем Зыгмунт принял активное участие в сборе подписей под адресом в поддержку студентов, который передовая часть общества намеревалась предъявить царю.

Напряженная обстановка ускоряла дальнейший рост военно-революционной организации. Центр тяжести всей ее деятельности переносился из военноучебных заведений и частей столичного гарнизона в войска, расположенные в Варшавском, Виленском, Киевском военных округах (система округов тогда только что вводилась военным министром Милютиным). Это были районы, где складывалась наиболее тревожная обстановка, где располагалась значительная часть царской армии и наиболее остро стоял вопрос о развертывании революционной пропаганды в войсках, принимавших непосредственное участие в подавлении крестьянских выступлений и патриотических манифестаций. Все эти изменения в сети военно-революционных организаций были неразрывно связаны с общим процессом консолидации революционных сил страны.

Революционные демократы во главе с Чернышевским ожидали, что крестьяне в ответ на грабительские положения 19 февраля возьмутся за оружие, и готовились возглавить народное возмущение, превратив его в демократическую революцию. В ряде прокламаций, изданных соратниками Чернышевского в России и в Лондоне Герценом и Огаревым, пропагандировалась идея народного восстания. В конце 1861 — начале 1862 года завершился процесс сплочения демократических сил страны. Многочисленные нелегальные организации, кружки и группы объединились в тайное революционное общество «Земля и Воля». Идейные основы этого общества были разработаны и пропагандировались в произведениях Чернышевского, Добролюбова, в статьях «Колокола», в нелегальных воззваниях. Основные программные принципы землевольцев сводились к уничтожению основы самодержавно-крепостнического строя — помещичьего землевладения и разделу земли между теми, кто ее обрабатывает, к ликвидации самодержавно-бюрократической машины и установлению народного, республиканского правления.

Русские революционные демократы не раз подчеркивали, что положение крестьян-великорусов существенно ничем не отличается от доли их украинских, польских, белорусских братьев, что они скованы одной цепью, что корень всех невзгод лежит не в национально-религиозной, а в социальной области, что в преследованиях иноплеменных народов повинны не русские крестьяне, а правительство, что только уничтожение царизма, власти крепостни-ков-помещиков откроет путь к национальной и социальной свободе всех народов России. Русские революционные деятели считали, что движение в национальных районах должны возглавить местные революционные организации, которые будут действовать заодно с русской. Это интернационалистическое положение в тех условиях, когда у ряда народов пробуждалось массовое национальное движение, имело большое значение. «Мы можем свободно и без споров, по-братски, разграничиться после, — писал Н. П. Огарев, — но освободиться друг без друга мы не можем. И польское общество, и литовское, и украинское, и русское общества должны представлять каждое одну из составных сил и потому действовать вместе».

Наиболее массовым и политически зрелым среди угнетенных народов Российской империи было польское национально-освободительное движение, и национальный вопрос в царской России в те годы в значительной степени связывался с польской проблемой. Борьба польского народа за социальную и национальную свободу протекала в сложных условиях. Завоевание национальной независимости было неотделимо от свержения отечественной феодальной аристократии и от аграрной реформы, которая являлась необходимым условием национального возрождения Польши. Польское национально-освободительное движение охватывало не только этнографически польские земли, но и территорию Украины, Белоруссии, Литвы. Борьба польского народа за свободу находила сочувственное понимание и поддержку передовой общественности всей России и прежде всего демократических сил Литвы, Белоруссии, Украины, которые, подобно Польше, также подвергались угнетению со стороны русского царизма. Движение не было однородным по своим социальным задачам. Это вызвало напряженную борьбу при выработке его программы и стратегии.

Крупное полуфеодальное польское дворянство, владевшее поместьями как на собственно польской территории, так и в Литве, Белоруссии, Украине, объединялось в партию «белых». Она возглавлялась группой польских магнатов и варшавских банкиров. В Литве и Белоруссии к этой группировке примыкало поместное дворянство, возглавляемое помещиками Якубом Гейштором, Александром Оскеркой и др. Они выдвигали программу пассивной, легальной оппозиции царизму (поэтому их называли иногда легалиста-ми). «Белые» в Литве и Белоруссии приняли деятельное участие в подготовке грабительской «крестьянской» реформы, но считали необходимым дополнить ее введением польской культурно-национальной автономии. За литовским и белорусским народами они не признавали никаких прав.

Революционная патриотическая партия н польском национальном движении, оформившаяся к осени 1861 года, носила название «красные» (иногда ее называли партией движения). Она стремилась к уничтожению остатков феодализма и к завоеванию национальной независимости путем вооруженного восстания. Эта партия выражала интересы прежде всего рабочих, ремесленников, крестьян, но в нее входили и беспоместные, малоземельные шляхтичи, мелкие и средние буржуа. Социальная и классовая разнородность этого широкого блока обусловила острую борьбу в нем по аграрному и национальному вопросам. Наиболее последовательно интересы народных масс защищала так называемая левица — революционно-демократическое крыло красных, возглавляемое Иг-нацием Хмеленоким, а в дальнейшем Ярославом Домбровским, Зыгмунтом Падлевским, Брониславом Шварце. Они отстаивали необходимость совместных действий с революционными силами всей России, являлись последователями Чернышевского и Герцена, продолжателями радикальных интернационалистических традиций Адама Мицкевича, Петра Сцегенного, Эдварда Дембовского.

В сплочении сил левицы красных огромная заслуга принадлежит Сераковскому. В заграничных командировках (май 1860 — май 1861, август — декабрь 1862) он объехал чуть ли не всю Европу и даже часть Северной Африки. Он бывал в Лондоне, Париже, Берлине, Вене, Риме, Турине, Алжире, во дворцах королей и наместников, в хижинах рыбаков, в военных крепостях и арестантских ротах. И занимался он не только военной статистикой и военно-уголовными законами. Политические убеждения Сераков-ского, по словам Я. Станевича, не дождались бы осуществления, если бы он полагался на милость и добрые намерения царей. Убеждения, рожденные революцией, только революцию и считали единственно возможным путем общественного прогресса. Все благородные умы того времени были революционерами, был им Сераковский. Сама собой возникала между ними солидарность, основанная на общности убеждений. Идея всемирного братства народов имела много сторонников во всех странах.