Атаман Платов

В общем, пропала бы слава донцов, если бы А. В. Суворов не заметил их отчаянного положения и не отрядил на помощь им воронежских гусар и тысячу казаков из резерва 3-й колонны генерал-майора Федора Мекноба, а также карабинеров и пехотинцев. Все турки, вышедшие из крепости, были перебиты во рву и у Бендерских ворот.

Когда опасность миновала, бригадиры снова повели свои сильно поредевшие колонны на приступ. Среди казаков было много необстрелянной молодежи. Горы тел погибших товарищей испугали их. Тогда Платов бросился вперед, схватил лестницу и громко воззвал:

— С нами Бог и Екатерина! Товарищи, братья, русские — за мной!

И сам первым полез наверх. До чего же прекрасен, должно быть, был он в ту минуту. Жаль, не нашлось художника, вдохновленного этим эпизодом из боевой биографии донского героя.

Казаки обеих колонн снова поднялись на вал и держались на нем, несмотря на настойчивые контратаки неприятеля. В ожесточенном бою на куртине был тяжело ранен в руку генерал-майор Илья Андреевич Безбородко. Теряя силы, он передал командование войсками бригадиру Матвею Ивановичу Платову. В это время подоспел батальон бугских егерей, присланных с левого фланга Михаилом Илларионовичем Кутузовым на помощь терпевшим бедствие соратникам. Это подкрепление, кажется, и склонило чашу весов. Неприятель был повержен, бастион у Бендерских ворот взят. Донцы устремились по лощине, разделявшей Измаил на две части, достигли берега и вошли в связь с десантом Николая Дмитриевича Арсеньева, который атаковал крепость со стороны Дуная.

Сам Платов в рапорте начальству не указал, что после ранения Безбородко принял на себя командование колоннами, входившими в состав группы войск левого фланга. Это, однако, не дает оснований ставить под сомнение столь важный факт в его биографии. Другие-то военачальники обратили на это внимание.

Получившие ранения во время первого приступа Андриан Денисов, Иван Греков, Петр Грузинов, другие офицеры не вышли из сражения. Они были в рядах штурмующих.

Успешно, хотя и с потерями, развивался штурм и на самом краю левого фланга, которым командовал Михаил Кутузов, и на всем правом крыле атаки, где действовали три колонны под общим командованием Павла Потемкина, и с судов флотилии под началом сухопутного генерала Осипа де Рибаса, будущего основателя славного в нашей истории города Одессы.

К восьми часам утра русские заняли все внешние укрепления Измаила и после непродолжительной передышки двинулись к центру города, где паша Айдос Мехмет укрылся за стенами каменных строений и под защитой нескольких тысяч самых надежных солдат. Каждый дом, каждую улицу приходилось очищать штыками. Никто не просил пощады, ибо знал — не получит. Потому-то и стояли до последнего мужчины, женщины, старики.

И все-таки «гордый Измаил пал» и был отдан А. В. Суворовым на поживу солдатам. Защищать имущество было некому. Горы трупов венчали эту победу: турки потеряли почти 31 тысячу человек убитыми; русские оставили на подступах к крепости, на ее валах, бастионах и улицах до четырех тысяч своих сынов.

Особенно велик был урон в офицерском корпусе русской армии — до двух третьих состава. У казаков были ранены Петр Денисов, Дмитрий Кутейников, Алексей Иловайский, Иван Платов, многие полковые начальники, есаулы, сотники, хорунжие.

Князь Г. А. Потемкин, уведомляя императрицу о том, что Измаил «взят штурмом с неописанною храбростью войск вообще», отметил, что «казаки разного звания не уступали регулярным». О своих заслугах фельдмаршал ничего не писал. Зато энергично хлопотал о награждении других, прежде всего графа А. В. Суворова.

Наградами ее величества были отмечены бригадиры Василий Орлов и Матвей Платов, командиры полков Петр и Иван Денисовы, Николай Иловайский и Яким Машлыкин, уцелевшие после штурма охотники Емельян Астахов, Федор Мелентьев, Тимофей Попов, Андрей Харитонов, Никита Сидоров, Кирей Варламов, Алексей Греков, Антон Коньков, Петр Грузинов и еще десятка два сотников и хорунжих.

Золотого знака Военного ордена удостоился раненый во время штурма девятнадцатилетний есаул Иван Матвеевич Платов. 15 февраля 1791 года он был произведен в чин поручика.

Падением Измаила закончилась кампания 1790 года. Войска ушли на зимние квартиры. Под началом бригадира М. И. Платова в это время числилось одиннадцать казачьих полков. Секретарь Екатерины и ее докладчик по важнейшим вопросам Александр Андреевич Безбородко, посетивший тогда армию, писал о донцах:

«Легкие войска казачьи, надобно отдать справедливость, в весьма хорошем состоянии. Начальники их — люди предостойные: бригадиры Орлов и Платов и полковник Исаев, люди знающие, скромные и такие, что их нигде показать не стыдно. Как их равнять с [Федором] Денисовым, который прямо ничто перед ними».

К последнему сравнению мы еще вернемся…

Стареющий князь Григорий Александрович Потемкин укатил в столицу, где ему готовилась триумфальная встреча, призванная утешить фаворита, уступившего в соперничестве за место в сердце императрицы молодому Платону Зубову. Вслед за ним поехали в Петербург другие высокие начальники — герои измаильского штурма. Отправился туда и Матвей Иванович Платов.

Глава третья

НА ИСХОДЕ ВЕКА

В столицу

По пути в Петербург завернул герой Измаила в Черкасск. Въехал во двор, поводья привязал за перила крыльца и быстро — в хату. Дородная Марфа Дмитриевна, вывалив из халата грудь, кормила малютку Машеньку. Девятилетняя дочь ее, Екатерина, занималась с младшими сестрами, пичкая их кашей. Сыновей дома не было: Кирсан с утра ушел в канцелярию, где начал службу казаком-рассыльным; Иван лечился после ранения в госпитале.

— Матвей, сокол мой, жив, слава Богу, — засуетилась Марфа Дмитриевна, укладывая ребенка в люльку, подвешенную на крюке, — отвоевался наконец. Заждалась я, — и кинулась к мужу.

Месяц пролетел как один день. Матвей Иванович был ласков с женой, играл с девочками, беседовал с сыновьями. В начале марта укатил в столицу. Марфа Дмитриевна снова забрюхатила.

25 марта 1791 года для героев измаильского штурма был устроен прием в Зимнем. Присутствовал на нем и Платов, удостоенный особого внимания императрицы Екатерины Алексеевны. По преданию, записанному Смирным, «сия великая государыня, похвалив службу» отважного бригадира, заверила его в своем расположении и наградила «правом во время приездов останавливаться в самом дворце, в коем на этот случай повелено было выделять для него комнаты». Думаю, что поведал Николаю Федоровичу об этом сам Матвей Иванович, а он, случалось, преувеличивал.

Но в тот раз Платов сказал правду. Камер-фурьерские журналы снимают все сомнения. Еще до того, как Матвей Иванович стал атаманом, он едва ли не каждый год приезжал в Петербург и чуть ли не каждый день обедал вместе с членами царской семьи и их гостями. Конечно, сначала испытывал неловкость, но со временем освоился.

Поток наград, обрушившихся на участников приема, был обильным. Суворова императрица пожаловала чином подполковника лейб-гвардии Преображенского полка и похвальной грамотой с описанием всех его заслуг перед Отечеством. Поскольку знаменитый полководец имел уже весь набор российских орденов, то было приказано выбить золотую медаль с его изображением в виде античного героя согласно господствовавшим тогда в искусстве канонам классицизма. Такую же получил только Потемкин за штурм Очакова. Бригадир Платов удостоился Святого Георгия 3-го класса.

29 декабря 1791 года в Яссах был подписан мирный договор. Империя Екатерины Великой утвердилась на берегах Черного моря. Заслуженные военачальники и даже полковые командиры получили там земли. Бригадиру Платову выпали 12 тысяч десятин в Херсонской губернии. Не сумел, однако, герой Измаила их освоить. Пришлось вернуть награду ее величества в казенное ведомство. Правда, не даром — за деньги, в которых имел он такую нужду, «что с трудом мог в прожитии своем изворачиваться».