Мой сын БГ

Абсолютно неожиданно для меня Боря в пять лет начал читать. Еще раньше он просто рисовал буквы. Я думала, он меня разыгрывает своим чтением. Но когда, читая про себя, он рассмеялся, я поняла, что все по-настоящему. Мама показала Боре, как читать, а дальше он самостоятельно научился.

«Алые паруса» Грина произвели на Борю огромное впечатление. Красота поступка героя запала ему в душу. Прочитав книгу, он весь сиял.

По телевизору Боре нравились фильмы про военных и про войну. Он начал писать с обложек воображаемых книг. У меня многие эти каракули сохранились. «Подвиг летчика» — писал Боря на одной стороне листа. На другой подписывал: «Цена 1 рубль». Откуда он брал эти идеи, я не знаю.

Собираясь гулять вместе с кузиной Танечкой, Боря брал с собой автомат и метелку. Таня сердилась и приговаривала: «Или ты дворник, или военный». «Я военный дворник!» — отвечал ей Боренька.

Как-то на столе я увидела письмо в конверте. На нем Бориной рукой было написано: «Москва. Кремль. Хрущеву». Я испугалась. Поспешно открыла конверт и прочитала: «Дорогой Никита Сергеевич! Я все про вас знаю. Я знаю, что будет совещание на высшем уровне. Давайте переписываться». Ни подписи, ни обратного адреса Боря не поставил, это меня успокоило. Как раз тогда должно было состояться парижское совещание на высшем уровне, но Хрущев его отменил.

***

На следующее лето, когда Боре было шесть лет, мы начали снимать дачу в Белоострове. Неподалеку от нашего дома располагалась военная часть. Как-то раз мы увидели военных на поляне. Боря пришел в такой восторг! Он помчался к ним, стал им петь и танцевать. Молодые ребята от души радовались такому развлечению, а командир части сказал сыну, что, когда он вырастет, может прийти к ним.

У Бориса в это же время была командировка на Северный полюс, со специальным заданием, связанным с эксплуатацией советских подводных лодок. Когда он вернулся, то сразу же поехал на дачу. Боренька издалека увидел отца, приближающегося к дому, и закричал:

«Миленький, любименький, как долго я тебя ждал. Сладкий мой!» Мы с бабушкой очень удивились, так как никогда не замечали за Борей подобных приливов нежности. Он побежал к отцу навстречу. Как оказалось, Борис просто-напросто нес в руках арбуз. Именно на арбуз так импульсивно отреагировал Боря...

В конце пятидесятых у некоторых наших друзей начали появляться машины. Мы не могли себе этого позволить. Борька спросил: «А когда наша очередь подойдет?» Мы с мужем переглянулись, не зная, что ответить. Боря рассердился: «Вы что, очередь не заняли?» Он жутко расстроился. Чтобы его успокоить, я решила купить для него лотерейный билет за 20 копеек с машиной в качестве главного приза. Он засиял, шел по улице полный счастья. Я его предупредила: «Боренька, а ведь ты не обязательно выиграешь машину». Он удивился: «Как же не обязательно, если я купил билет?»

В пять лет я прочитала Боре вслух «Кондуит и Швамбранию» Льва Кассиля. Затем, поскольку Боренька уже начал читать самостоятельно, я решила подкладывать ему письма от Швамбранов с предложениями класть ответы на них в галоши под вешалкой. Через некоторое время он с горечью сказал:

— Никаких швамбранов нет.

— Почему? — не понимала я.

— Я кладу и кладу письма в галоши, и никто их не вынимает.

Это была моя вина. Я действительно забыла о том, что нужно вынимать письма, и не доиграла начатую игру до конца.

Однажды нам пришло письмо на имя Бори. Я открыла его и прочитала. «Дорогой Боря, других книг Жозефа Рани-старшего больше нет. Но тебе рано читать такие книги. Читай лучше „Как стать великаном"». Я удивилась и спросила у Бори, правда ли он писал письмо в издательство? Боря невозмутимо ответил: «Так в конце книги ведь было написано, что ребята могут писать отзывы по такому-то адресу. Я и написал».

Боря все время хотел скорее пойти в школу. У нас была игра: с портфелем Танечки он шел со мной за руку до ближайшей школы, заходил в нее на несколько минут, затем снова появлялся. Я ждала его у выхода.

В 50-60-е годы книг в свободной продаже не было. Начались подписки на издания. В очереди за подписным Жюлем Верном я, как сейчас помню, стояла всю ночь. Какая-то старушка проходила мимо и спросила: «Милые, а за чем это очередь такая?» Чья-то домработница, приплясывая от холода, фыркнула: «„Детей капитана Гранта" будем читать, бабушка». Так в нашем доме появились 12 томов Жюля Верна. Их и стал читать Боря.

В шестидесятом году мы приняли решение разъехаться с родителями мужа и съехаться с моей мамой, которая бы полностью взяла на себя заботу о внуке. Мы разменялись и переехали в Московский район, в двухкомнатную квартиру в доме на Алтайской улице, неподалеку от монументального здания Дома Советов. Боря жил в одной комнате с бабушкой, мы с мужем — в другой.

Первого сентября Боря пошел в школу. До этого он с упоением читал Верна, капитан Немо был для него кумиром. Поэтому я попросила мужа прислать Боре 1 сентября радиограмму от Немо. Боренька собирался, уже готов был идти на линейку, как вдруг раздался звонок. Вошел почтальон и вручил ему радиограмму. Прочитав: «Мой мальчик, с гордостью слежу за твоими успехами. Капитан Немо», Боря покраснел, затем побледнел. Я подумала, уж не перегибаю ли я палку своими фокусами. Потом мы отправились на праздничную линейку. А когда Боря вернулся из школы, я спросила его, как ребята реагировали на то, что капитан Немо прислал ему телеграмму. Боря расстроенно ответил, что никто из его одноклассников не знает, кто такой капитан Немо.

Эта короткая история очень показательна. Боре с самого начала было трудно общаться с одноклассниками, и он мне на это жаловался. Я сказала: «Пойми, для своих лет ты очень развитый мальчик». Он спросил: «Мама, а нельзя ли затормозить мое развитие?» Ему важнее было играть с ребятами. В итоге все утряслось, у Бореньки появилось много друзей и товарищей по играм-прогулкам. До школы у него друзей не было, в детский садик он не ходил.

Я хотела устроить Борю в английскую спецшколу. Но у нас никак не получалось туда поступить. Боря ходил в ту, что была прямо под нашими окнами. Я думала, что, может быть, его возьмут в спецшколу во второй или в третий класс. Год за годом, с первого класса по восьмой, я держала ему преподавателя по языку. Так он выучил английский. У нас с Борей были регулярные совещания в ванной. Во время одного из таких совещаний он предложил учить английскому и меня. За 20 копеек. Теперь думаю, почему я этого не сделала? Знала бы сейчас иностранный язык! Он мне регулярно пересказывал какие-то разговорные темы с английским произношением. Мне это так нравилось, я так хохотала. А он обижался и говорил мне: «Ну мама, ты же можешь быть серьезной!»

Мои друзья-филармонисты были в Америке и привезли нам оттуда пластинку «Вестсайдская история». Партийные руководители запретили им ходить в США на просмотр этого фильма. Но они все равно его посмотрели и все равно привезли нам эту пластинку. Боря в то время был классе в третьем, то есть английский знал довольно прилично. И вот мы с ним гуляли, и я его просила: «Боренька, спой мне сцену в гараже». И он мне пел этот отрывочек.

Прошел слух о том, что существует группа, по которой весь мир сейчас сходит с ума. И называется она «Битлз». К нам пришел кто-то из друзей и принес послушать их пластинку. Было так смешно. У них там наивно играла губная гармошка. И из-за этого весь мир с ума сходит? Я не могла понять, в чем вся соль. Но Борька был потрясен этой музыкой. Он сказал, что родился во второй раз в тот момент, когда услышал «Битлз». С тех пор главными его стараниями было достать пленки или кассеты с их записями.

Я очень любила театры и старалась Борю в них почаще водить. Когда сыну было лет шесть, я отправила его с бабушкой на балет в Малый оперный. Но балет не произвел на него особенного впечатления. Первый акт он все время шепотом ругался, во втором начал бабушку пинать ногами — после этого они с балета ушли. Зато драматические спектакли ему очень нравились. Все, что шло тогда в Ленинграде, мы пересмотрели.