В театре и кино

На тротуарах около каждого дома валялись бездомные. Нищие здесь "работают" ночью, буквально не давая прохода. Это наглые профессионалы, от которых нельзя отделаться небольшой подачкой, - наоборот, она их вдохновляет на еще более энергичные действия. Всю ночь торгуют маленькие ларьки сигаретами и мелкими аптекарскими товарами. Это, пожалуй, даже неудивительно в условиях уличной жизни Калькутты. А вот то, что почти всю ночь открыты книжные лавочки, где наряду со всякой дребеденью есть много хороших книг, - это удивительно. Может быть, владелец такой лавки тоже бездомный и ему все равно некуда идти?

На каждом шагу к прохожим пристают отвратительные молодые люди - комиссионеры, предлагающие ночные развлечения всех наций и континентов. С большой грустью глядели мы на индийскую девушку с сигаретой в зубах, с подчеркнуто расхлябанной походкой и американской жаргонной руганью на устах. У подъезда дома остановилось такси, и из него вывалился какой-то "бледнолицый брат наш", на рубашке которого фосфорически светились нарисованные обнаженные красавицы. Горланя песню, он ввалился в дверь. Дети, почти голые, несчастные, бродят по тротуарам до поздней ночи и тоже что-то предлагают, куда-то зовут. Дантов ад! Мы вернулись в отель и заснули тяжелым сном под визг "прекрасных герлс", продолжавших свое выступление на открытой эстраде во дворе отеля.

Следующий день был посвящен осмотру города, и этот осмотр только подтвердил первое гнетущее впечатление. Правда, днем город не развлекается, а торгует, но и в этой тотальной торговле есть что-то несерьезное, пустое, обманчивое. Большинству этих людей, зазывающих нас в магазины, в лавки, расхваливающих свои товары, торговать нечем. Это все - комиссионеры, "люди воздуха", зарабатывающие свой "бакшиш". Мы зашли в здание большого не то крытого рынка, не то пассажа в центре города. Это какой-то лабиринт мелких лавок, из которого трудно выбраться. Боже, какой крик там поднялся! Нас хватали за руки, преграждали дорогу, чуть не насильно заставляя зайти в какую-нибудь лавку, которая совсем нам не нужна. Зазывали, ругались между собой, но когда мы, избежав опасности, проходили мимо, ругали, кажется, и нас вдогонку. Хотелось перекреститься и прошептать: "Чур меня!".

Мы с трудом вырвались на улицу, залитую жарким и тусклым от смрада солнцем, стали в тень и огляделись. Вавилонское столпотворение! И над всем этим на террасах громадных зданий, как флаги расцвечивания на океанском корабле, треплется на ветру разноцветное белье, вывешенное для просушки.

Мы осматривали гигантский порт Калькутты, расположенный в устье Ганга. Огромные пароходы, могучий мост, который у противоположного берега теряется в мутном пыльном тумане. Вдоль берега целые флотилии барок. В них постоянно живут люди, и здесь, в Калькутте, это не вызывает сожаления: все же у этих людей есть какое-то подобие дома... Жарко и смрадно. Ослепительно белое здание "Викториа мемориал" царит над всей окрестностью. Есть в Калькутте громадные парки с чудесными газонами, и не такие пыльные, как весь город. Но там почему-то никто не гуляет. В деловом городе вся жизнь концентрируется вокруг торговых улиц и базаров. Большая площадь одного из парков огорожена забором - там загон для коров, которые становятся бедствием города. Их некуда девать, и они плодятся без зазрения совести. Странный город!

Вечером мы поехали в театр "Бишварупа", старый профессиональный драматический театр Бенгалии, насчитывающий уже восемьдесят лет существования. Мы долго ехали по путаным улицам, пробиваясь через толпу рикш, повозок, людей, коров, сворачивали с одной узкой улицы в другую, еще более узкую, иногда стояли вместе со всем потоком, потому что впереди деликатно прогоняли разлегшуюся посреди улицы корову. Наконец мы доехали до театра, похожего на бетонный сарай. Там вместо фойе оказался дворик с цветами, а перед входом стоял небольшой памятник, как на могиле.

Прежде всего нас познакомили с хозяином театра. Для этого пришлось подняться на крышу, где в небольшой каменной будке с надписью: "Дирекция", сидел толстый молодой

индиец, одетый по-европейски. Он весьма равнодушно позволили нам осмотреть сцену. На этом наше знакомство кончилось.

Но наши коллеги - бенгальские артисты оказались хорошими товарищами. Они, очевидно, были взволнованы нашим визитом и проявили большое радушие. За кулисами бенгальского театра нам было все знакомо. Все в общем такое же, как у нас. И актеры такие же. Очевидно, наша профессия кладет свой отпечаток на человека, независимо от его национальности. Пожилые тихие актеры были приветливы и вежливы по-особенному, как могут быть любезны, добродушны и вежливы только старые актеры. Они тихо говорили нам, что будут очень счастливы играть сегодня, зная, что их смотрят представители великого искусства Советской страны. А молодые старались показать свою независимость и незаинтересованность в нашей оценке их игры.

За кулисами все ходили без грима, в тех костюмах, которые обычны для индийцев среднего класса, скорее бедных, чем зажиточных. Никто не гримировался. Мы подумали, что еще рано. Нам показали сцену, довольно примитивную, низкую, но необычно глубокую, с нашей точки зрения. На ней уже стояла декорация, изображавшая улицу. Печать провинциализма лежала на всем. Это напоминало театр в небольшом губернском городе до революции. Правда, на сцене калькуттского театра был оборудован вращающийся круг. Это, очевидно, было гордостью театра, на него обращали наше внимание несколько раз.

Приближалось начало спектакля. Мы еще раз посмотрели на фотографии артистов в коридоре и вошли в зал. Театр -большой, около тысячи мест, с одним балконом. На потолке вместо люстр большие железные вентиляторы. Нас посадили в первый ряд и принесли крепкого чаю с молоком. Зал постепенно наполнялся. Сегодня шла современная пьеса бенгальского драматурга Б. Бхотточардже "Голод", шла в стовосьмидесятый раз. Кроме этой пьесы, театр пока ничего не играет, так как спектакль делает хорошие сборы.

Признаюсь, что я не ждал от этого спектакля ничего особенно интересного. Может быть, потому, что Калькутта так разочаровала нас вообще. Занавес открылся, мы увидели примитивную декорацию, примитивное освещение. Первые реплики актеров, появившихся без гримов, понравились -показались очень естественными. Мы стали присматриваться к происходившему на сцене и все с большим интересом прислушиваться к переводу пьесы. А еще через четверть часа мы уже были в плену замечательной пьесы и изумительно талантливой игры бенгальских артистов. Началось то чудо, которое и есть настоящий театр, настоящее большое искусство! Но оно может возникнуть только на основе сильного драматургического произведения, и пьеса бенгальского драматурга Бхотточардже дает эту основу.

Образы пьесы правдивы, реальны, сложны, действие развивается по законам жизни, а не по театральной схеме, идейное содержание пьесы гуманно и благородно. Она ставит острые, важные вопросы современной жизни Индии, она задевает зрителей за живое, заставляет задуматься над многим, и в этом секрет ее успеха. В пьесе показана грустная история трех молодых индийских инженеров-неудачников. Много времени бродят они по улицам Калькутты в поисках работы и уже стали похожи на нищих, полуголодное состояние стало для них естественным. Все трое снимают комнату в семье небогатого домовладельца за пятнадцать рупий в месяц, но они уже давно перестали быть аккуратными плательщиками и превратились в безнадежных должников. Внучка домовладельца Маноби любит одного из неудачников, Рома, и ночью приносит ему лепешки, зная, что инженеры страдают от голода.

Проходят месяцы. Однажды голодные неудачники приходят в чужой дом на свадьбу с одной лишь целью - наесться. Их разоблачают как мошенников, и слуги хозяина, жестоко избив их, выбрасывают на улицу. Тогда жених Маноби - Рома оставляет друзей и невесту и уходит искать счастье в одиночку. Счастье улыбнулось ему - он становится главным инженером шахты. Хозяин шахты уже подумывает о том, чтобы женить его на своей дочери. Но накануне помолвки Рома узнает о страшной судьбе Маноби и своих друзей: домовладелец умер, семья разорена, Маноби стала донором -это единственный способ заработать деньги. Она отдает свою кровь несколько раз в месяц под разными фамилиями -это практикуется среди безработных Калькутты. Друзья-неудачники стали грузчиками, но одному из них раздробило на работе руку. Рома отказывается от своего благополучия, он спешит к Маноби и к друзьям. Однако он возвращается слишком поздно - его невеста умирает от истощения.