Ибсен. Путь художника

Но пьеса повествует вовсе не о жизни в сказочном королевстве. Ибо «Строитель Сольнес» — пьеса о повседневной реальности, в которой вынужден жить художник, в которой происходят конфликты поколений и несчастливые браки. Это пьеса о последствиях и издержках творчества, о цене, которую приходится платить всем творцам. А еще это размышления Ибсена на тему «искусство и художник».

Художника вдохновляет Утопия, но она же разрывает его между повседневной реальностью и тем идеальным «миром», который он носит в своей душе. Ибсен не судит и не осуждает тех, кто не желает смиряться с действительностью. Искусство и поэзия были для него выражением потребности в «альтернативной» реальности, как бы он ее ни называл — «третье царство», «грядущее», «новая аристократия» или «завтрашний день», для которого он хотел подготовить почву. Но он сам писал в одном из юношеских стихотворений, что и жизнь — это тоже поэзия.

Ибсен вполне осознавал опасность ухода в искусственно созданный мир, опасность отрицания той жизни, которой должен жить каждый, жизни с ответственностью перед другими и перед собой. Ослепленность мечтой — характерная слабость многих персонажей Ибсена, таких как Грегерс, Гедда и Сольнес. Но все же Ибсен не слишком сурово судит этих героев, «создающих» свой собственный мир.

Ибсен отнюдь не был циником и не осуждал идеализм в любых его формах. Более серьезную опасность он видел в закоснелых «реалистах» — таких, как доктор Реллинг или Педер Мортенсгор. Ульрик Брендель характеризует последнего как человека без идеалов, который именно благодаря этому и обретает могущество. Столь же негативно Ибсен относился к изменчивым «либералам» и власть имущим консерваторам. Консерваторы держатся за устаревшие идеалы и за лживых кумиров. По мнению Ибсена, и «разочарованные», и «либералы», и те, кто спиной поворачивается к будущему, — все они представляют собой помеху для прогресса. Светлое будущее, свободная и радостная жизнь настанут лишь тогда, когда найдутся люди, готовые бороться за это.

Хотя путь истории порой казался Ибсену ложным, даже попятным, он продолжал твердо верить, что в будущем люди смогут жить более счастливо. В 1897 году Ибсен признался французскому журналисту Жюлю Кларетти, что в драму «Строитель Сольнес» он «вложил частичку самого себя». Речь шла прежде всего о нарастающей в нем тревоге по поводу той цены, которую человек вынужден платить за самореализацию в творчестве. И все же отчаяние Сольнеса не есть отчаяние самого Ибсена. Образ строителя не является автопортретом.

Воскресение к жизни земной: «Маленький Эйолф»

Связь между драмой о строителе Сольнесе и пьесой, написанной два года спустя, — «Маленьким Эйолфом» (1894) — очевидна. Это касается и родительских чувств, которые в том и в другом произведении показаны как весьма непростые. Сольнес потерял двух своих мальчиков в результате пожара, охватившего их дом. Прошло много лет, но он все еще думает о детях, лелея несбыточные мечты. В новом доме Сольнеса несколько детских комнат, хотя он знает, что у них с Алиной больше никогда не будет детей. Пустота этих комнат — наглядный образ неудавшейся жизни героя и его несчастливого брака. Их безмолвие ясно говорит о бесплодности и безысходности его дальнейшего существования.

В «Маленьком Эйолфе» тоже умирает ребенок, и родители после этого теряют всякий интерес к жизни, которая кажется им пустой и бессмысленной. В произведениях Ибсена взрослые нередко раскрывают свое отношение к будущему через отношение к детям.

Таким образом, в «Маленьком Эйолфе» Ибсен вновь вступает в область семейных проблем, изображая супружескую жизнь довольно жестко и откровенно. В этой драме он, пожалуй, еще более беспощаден, чем в других своих произведениях. Мы опять видим родителей, которые вынуждены как-то жить после потери ребенка и которые пытаются понять, насколько они виноваты в том, что произошло.

Они обвиняют себя, они обвиняют друг друга. Каждый из них начинает понимать, что совершил предательство по отношению к близким. Лишь теперь они чувствуют, какова их ответственность перед другими и перед собой. Кроме того, они задаются вопросом, могут ли они хоть что-то изменить. Могут ли они изменить себя и сделать более правильный выбор? Сольнес утверждал, что у него не было иного выбора, ибо он таков, каков есть. Возможно, это и правда, потому что Сольнес — человек творчества. Хотя его это не оправдывает. В «Маленьком Эйолфе» перспектива совершенно иная.

В «Маленьком Эйолфе» много говорится о метаморфозах — о «законе изменения, превращения». Выражение это двусмысленно. Оно может указывать на всеобщие закономерности жизни, на естественное развитие как часть универсального жизненного процесса. Но оно может также обозначать внутренний императив отдельно взятого человека — на требование переоценки собственной жизни и ее изменения.

Для Ибсена эта идея не нова. И Ребекка Вест, и Эллида Вангель начинают переоценивать свою жизнь в свете прошлого. В связи с этим они стараются понять, способны ли они изменить себя. Задача нелегкая, требующая радикального обновления и осознания своей ответственности. От них, по сути, требуется стать «другими», не пытаясь при этом убежать от прошлого или забыть его. Такие внутренние перемены всегда чрезвычайно болезненны. В «Маленьком Эйолфе» эта проблема для героев не менее тяжела, чем в «Росмерсхольме» или «Женщине с моря».

Вопрос, который вновь и вновь встает перед читателями и зрителями «Маленького Эйолфа», заключается в следующем: заслуживает ли доверия желание Алмерсов измениться, провозглашаемое ими в финале? Этот вопрос мы обращаем в первую очередь к самому автору. Но в том и состоит главная трудность для постановщиков драмы, что ее концовку нельзя уверенно назвать однозначной и убедительной. Многие как раз полагают, что Ибсену не удалось сделать этого.

Впрочем, различные интерпретации могут обусловливаться тем, что читатели, зрители или режиссеры по-разному смотрят на проблему человека. Скептики по натуре — а таковых немало и среди ибсеноведов — могут воспринимать «Маленького Эйолфа» исключительно как разоблачение эгоизма и деструктивных устремлений человека. Но подобное восприятие неоправданно сужает проблематику драмы. Чтобы драма вызывала интерес, в ней должно быть заложено нечто большее. Это «нечто» характерно для Ибсена. Но о чем именно идет речь?

Тоже вопрос не из легких. «Маленький Эйолф» — произведение вообще довольно трудное. В своей книге «Ибсен. Драматургия страха» (1999) американский исследователь Майкл Голдмен утверждает, что это одна из самых сложных ибсеновских драм. Голдмен относится к числу скептиков и полагает, что вся концовка драмы по замыслу Ибсена подчеркнуто иронична. В свою очередь норвежский исследователь Асбьёрн Орсет в книге «Пьесы Ибсена о современности», вышедшей в том же году, напротив, указывает, что ироническое восприятие финала безосновательно. Таким образом, мнения совершенно расходятся, как нередко бывает с пьесами Ибсена.

Ибсен назвал свою пьесу именем ребенка, девятилетнего инвалида, который тонет в конце первого действия. Но название это многозначительно. Позже выясняется, что давным-давно Алмерс кликал так свою сводную сестру Асту, которой было в ту пору лет одиннадцать или двенадцать. Таким образом, когда маленький Эйолф погибает, большой «Эйолф» остается жить. Лишь в самом финале этот другой «Эйолф» исчезает из дома Алмерсов. И бездетные супруги остаются в одиночестве.