Записки солдата

Наши военно-воздушные силы приветствовали решение отложить вторжение через Ла-Манш на целый месяц. Дополнительные несколько недель давали им возможность продолжать подавление противника с воздуха. Даже русские, находившиеся далеко от нас, приветствовали отсрочку вторжения{30}. Почва на восточном фронте к июню бы подсохла, и это дало бы возможность Красной Армии возобновить наступление.

Еще до прибытия Монтгомери в Англию английский штаб 21-й группы армий начал длительное и детальное планирование разных аспектов вторжения, которые позднее вошли в план операции "Оверлорд". Первым документом штаба был так называемый "первоначальный совместный план". Этот план штаб 21-й группы армий разрабатывал совместно со штабами десантируемых армий, и в нем ставились задачи армиям после высадки на побережье. Исходя из плана, каждая армия разрабатывала свой приказ, который являлся основным документом для действий корпусов первого эшелона армии. Затем дивизии первого эшелона разрабатывали свои детальные планы под контролем командира корпуса. Потом план спускался из дивизии в полк, из полка в батальон и, наконец, доходил до командиров рот в форме боевого приказа.

Для составления "первоначального совместного плана" штаб 21-й группы армий организовал специальные планирующие группы, которые получили название "синдиката", причем каждой из них поручалось разработать определенный этап вторжения. В состав синдикатов, или комитетов, входили представители штабов группы армий Монтгомери, 2-й британской армии Демпси и моей 1-й американской армии. Кроме того, в каждом синдикате были представлены авиация, флот, верховный штаб экспедиционных сил союзников, английское правительство, штаб европейского театра военных действий и штабы общевойсковых соединений. После шестинедельной работы этих синдикатов был составлен совместный план, который был нами одобрен.

Хотя англичане по многим вопросам спорили с нами во время совещаний, они не злоупотребляли сложившимися между нами отношениями. Большей частью английские офицеры были старше нас по рангу. По работе так и следовало. Большинство из них было лучше знакомо с планом вторжения, чем мы. Это объяснялось главным образом тем, что они занимались планированием вторжения уже много месяцев до того, как мы включились в эту работу.

Пока штаб 1-й армии был занят на ежедневных заседаниях в синдикате, из штаба 1-й группы армий была выделена особая группа и прикомандирована к штабу Монтгомери. Здесь они совместно с англичанами разработали план переброски подкреплений на плацдарм союзников во Франции. Ответственность за усиление высадившихся американских войск в течение первых 14 дней вторжения возлагалась на 1-ю армию. После этого за переброску подкреплений отвечал штаб американской группы армий.

Сначала я полагал, что штаб группы армий может ограничиться небольшим количеством офицеров, занятых планированием на высшем уровне, и не хотел раздувать штат, что является обычным в высших штабах. Однако штаб группы армий не просуществовал и трех месяцев, как начальник штаба Монтгомери уже затребовал прикомандировать к штабу 21-й группы армий 14 офицеров инженерно-технической службы. В это время в Брайнстон-сквере у нас было только три таких офицера. После этого я махнул на все рукой и не мешал штабу группы армий разбухать. Вскоре после окончания войны, находясь в Висбадене, я был изумлен, узнав, что в штабе группы армий и его специальных подразделениях числилось более 900 офицеров. Это превышало численность офицерского состава полностью укомплектованной пехотой дивизии. Чудовищное увеличение личного состава штаба группы армий повергло меня в ужас, но заместитель начальника штаба успокоил меня, сообщив, что обычно за день через штаб проходило 1100 пакетов с корреспонденцией. Между тем ежедневно мне докладывали не более 30 документов.

Так как большинство высших штабов размещалось в Лондоне, этот шумный, переполненный город стал центром союзного планирования. В декабре англичане предложили, чтобы мы передислоцировали штаб 1-й армии из Бристоля в Лондон, расположив его вместе с другими штабами. Однако, вместо того, чтобы перебрасывать штаб целиком, я перевел в Лондон только офицеров, занятых планированием. Возглавлял эту группу, состоявшую из 30 офицеров, Билл Кин. Они расположились в свободных помещениях, предоставленных в их распоряжение штабом нашей группы армий на Брайнстон-сквер.

Оперативная комната штаба 1-й армии была расположена на втором этаже кирпичного здания, занимаемого штабом группы армий. Это здание входило в ансамбль фешенебельных квартир Вест-Энда, оборудованных каминами из итальянского мрамора, лепные потолки были выполнены в стиле рококо, а из окон открывался живописный вид на тенистый бульвар, тянувшийся вдоль всего квартала. Окна днем и ночью были задрапированы тяжелыми светомаскировочными шторами. Гостиная была заполнена письменными столами ролевого образца, стены увешаны совершенно секретными картами. Карты были накрыты листами кальки, на которые были нанесены разграничительные линии, объекты, промежуточные рубежи, то есть те секреты, за которые противник охотно пожертвовал бы несколькими дивизиями. В одном из углов гостиной Диксон расположил разведывательный отдел. На картах условными знаками красного цвета были обозначены огневые позиции и орудия противника. От побережья Франции, занятого противником, были проведены дуги, показывающие дальнобойность орудий береговой обороны, секторы обстрела орудий накидывались один на другой и почти полностью покрывали пролив Ла-Манш. В конце переполненной комнаты огромный Табби Торсон, имя которого часто путали, возглавлял работу оперативного отдела. Здесь два сержанта перепечатывали на пишущих машинках боевое расписание войск, которое ежедневно изменялось. Каждый список частей занимал от 25 до 30 страниц, так как нужно было перечислить 1400 и даже более американских соединений, частей и подразделений, высаживавшихся в Нормандии в первые две недели вторжения.

Вход в гостиную круглые сутки находился под охраной военной полиции. Перед тем как позвонить, чтобы дверь открыли изнутри, полицейский проверял специальный пропуск у каждого входящего. Имевший такой пропуск допускался к любым секретным документам, которые были на европейском театре военных действий. Пропуск давал возможность ознакомиться со всеми деталями вторжения, включая день высадки.