На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)

4-я танковая армия получила приказ разбить противника в районе Лянпкоруни и, перейдя к обороне на рубеже Черчь, Каменец-Подольский, Китай-город, ни в коем случае не допустить прорыва гитлеровцев к р. Днестр. 1-я гвардейская армия должна была продолжать наступление в направлении Омотрич, Каменец-Подольский, имея главную группировку на своем правом флаяге. 18-й армии предстояло продолжать наступление на Дунаевцы, Шатава, а нашей 38-й армии - на Вел. Жванчик, Каменец-Подольский, для оказания помощи 4-й танковой армии{188}.

Именно в эти дни, как стало нам известно позже, вражеское командование изменило направление выхода 1-й танковой армии из окружения. 25 марта в гитлеровской ставке было принято решение осуществить ее прорыв в западном направлении, организовав одновременно встречный удар 4-й танковой армии, усиленной перебрасываемыми с запада резервами.

В соответствии с этим решением генерал-полковник Хубе создал три группы прорыва. Основная из них, действовавшая в центре, состояла из пяти танковых, моторизованной и пехотной дивизий, а две фланговые группы имели по одной танковой и одной пехотной дивизии каждая. Остальные дивизии предназначались для сдерживания натиска советских войск и отходили за группами прорыва.

Теперь прорыв осуществлялся в западном направлении, причем основная группа отходила из района Лянцкоруни на Борщов, т. е. как раз туда, где У нас имелся разрыв на внутреннем фронте окружения. Поскольку же штаб 1-го Украинского фронта продолжал считать, что противник пытается прорваться на юг, за Днестр, то по-прежнему усилия наших войск направлялись на то, чтобы отрезать гитлеровцев от переправ.

Таким образом, на своих действительных путях отхода враг встретил явно недостаточную преграду - ослабленные части нашей 4-й танковой армии и З0-го стрелкового корпуса. Последним командовал генерал Г. С. Лазько, которого я знал еще по Елецкой операции 1941 г. как опытного и смелого командира (его 307-я дивизия входила в состав ударной группы, которой я в то время командовал). Умело действовал он и теперь. Но и 30-му стрелковому корпусу, и частям 4-й танковой армии здесь пришлось вести неравные бои с крупными силами танков и пехоты, шедшими напролом, не считаясь ни с какими потерями.

Сдержать вражеский напор не удалось. Противник, просачиваясь в промежутки между нашими частями, медленно, но настойчиво отходил на запад.

Поскольку же вражеским частям при этом удалось выйти на тылы 4-й танковой армии генерала Д. Д. Лелюшенко, то она сама оказалась по существу в окружении с мизерными запасами горючего и боеприпасов. В этих условиях не смогла она также продвигаться из района Каменец-Подольского навстречу 38-й армии, как того требовал план фронта.

В результате усложнилась задача "и 38-й армии, которая в соответствии с последней директивой фронта теперь должна была сама отрезать 1-ю танковую армию противника от Днестра на всей территории до Каменец-Подольского и прийти в этот город для оказания помощи 4-й танковой армии.

Учитывая обострявшуюся обстановку, Военный совет 38-й армии прилагал все усилия к тому, чтобы ускорить выполнение данной задачи. С этой целью мы стремились усилить темп преследования отступавших перед нашим фронтом вражеских войск. Но тут встретились некоторые особенности и трудности. Первая из них заключалась в том, что противник, преследуемый с севера и востока войсками 1-й гвардейской, 18-й и нашей, 38-й армий, вынужден был отходить в район севернее и северо-восточнее Каменец-Подольского.

Контролируемая им территория при этом резко сокращалась, его боевые порядки уплотнялись и, естественно, сопротивление возрастало.

Трудность определялась характером местности, на которую вышла к тому времени наша армия. Это было Подольское плато, изобилующее притоками Днестра. Они текут с севера на юг и, следовательно, пересекали полосу армии между Жмеринкой и Каменец-Подольским, которые отделяет друг от друга расстояние, равное по прямой приблизительно 120 км. Нам пришлось с боями преодолеть 18 рек - Мурафу, Ров, Мурашку, Немию, Лядову, Жван, Теребиж, Бахтынку, Батыг, Говорку, Калюс, Жарновку, Ушицу, Студеницу, Тернаву, Баговичку, Мукшу, Смотричь, не считая более мелких. Конечно, они менее известны, чем, скажем, Южный Буг или Днестр, ио не надо забывать, что, во-первых, был период весеннего половодья и, во-вторых, отступающий враг уничтожал за собой все мосты и плотины.

Только благодаря величайшей самоотверженности, мужеству и бесстрашию советских воинов, их наступательному порыву и горячему стремлению уничтожить 1-ю танковую армию противника все эти препятствия были преодолены. К исходу 31 марта 38-я армия отрезала окруженных от Днестра, лишив их возможности отхода к югу и юго-востоку от Каменец-Подольского. А на следующий день мы вступили в этот город и соединились с 4-й танковой армией.

Ко 2 апреля, продолжая теперь уже совместно преследовать врата, обе наши армии продвинулись на запад от Каменец-Подольского. Вдоль Днестра и севернее, в направлении Мельницы-Подольской, наступала 38-я армия, а правее 4-я танковая. Перед их фронтом отходили десять дивизий противника - танковые 25-я и СС "Райх", пехотные - 1, 82, 168, 254, 371, 75, 101-я легкопехотная и 18-я артиллерийская.

Еще правее продвигалась 18-я армия, нависая с севера над этой же вражеской группировкой.

Справа от нее действовала 1-я гвардейская армия, окружавшая полукольцом сосредоточенные в районе Скала-Подольская немецко-фашистские дивизии - 68, 96, 208 и 291-ю пехотные, 20-ю моторизованную, 1, 6, 7, 11, 16, 17, 19-ю танковые и танковую дивизию СС "Адольф Гитлер". Линия этого полукольца начиналась еще в полосе 18-й армии, откуда она шла к северу, затем поворачивала на запад и у Давидковцев уходила на юг, но лишь до населенного пункта Глубочек. Дальше, вплоть до Днестра, на участке протяженностью свыше 20 км, наших войск не было.

В этом, а также в недостаточности сил фронта, занимавших западный фас упомянутого полукольца, и заключалась слабость внутреннего фронта окружения. Туда, на западный фас, еще только перебрасывались резервы фронта, причем из-за большой распутицы они растянулись, а их артиллерия отстала. Все это облегчало вражескому командованию вывод войск из окружения. Вклиниваясь в незанятые нашими частями промежутки или вступая в бой, немецко-фашистские дивизии медленно, но упорно продолжали продвигаться к Чорткову.

Все мы, командование 1-го Украинского фронта и армий, по-прежнему не сомневались, что целью противника являлся отход на юг, за Днестр, и считали, что сложившаяся обстановка весьма благоприятна для полного разгрома вражеской 1-й танковой армии. В соответствии с такой оценкой 2 апреля противнику был предъявлен ультиматум следующего содержания, подписанный маршалом Жуковым:

"Командирам 3, 24 и 48 танковых корпусов, 96, 208, 254, 291, 371 пехотных дивизий, 101 горнострелковой дивизии, дивизионной группы Шааль, 20 мотодивизии, 1, 6, 11, 16, 19, 25 танковых дивизий, танковой дивизии СС "Райх" германской армии.

Ультиматум

Вы с остатками частей находитесь в полном окружении. Линия фронта далеко отодвинулась от вас на юг и запад...

Во избежание бессмысленного кровопролития предлагаю вам следующие условия капитуляции:

1. Окруженные немецкие войска во главе со своими командирами и штабами немедленно прекращают боевые действия.

2. Вы передаете нам весь личный состав, вооружение и боевую технику неповрежденной.

При принятии настоящих условий капитуляции и прекращении сопротивления гарантируется всем генералам, офицерам и солдатам жизнь и безопасность. Всему личному составу сдавшихся частей сохраняются: военная форма, знаки различия, ордена и личная собственность.

Всем раненым и больным будет оказана немедленно медицинская помощь. Всему личному составу будет обеспечено нормальное питание. Офицерам сохраняются холодное оружие и личные транспортные средства.

Ваш ответ ожидается к 10 часам 4.4.1944 г. по московскому времени в письменной форме, через ваших парламентеров..."{189}