Полководцы и военачальники Великой Отечественной. (Выпуск 1)

Так или иначе, но в начале октябрьского сражения наши войска пережили серьезные военные неудачи, фронт обороны был прорван, четыре армии Западного и Резервного фронтов оказались в окружении.

В послевоенные годы эти вопросы не раз подвергались широкому обсуждению в нашей печати. Некоторые авторы все сводили к просчетам и ошибкам командования и штаба Западного фронта. В один из вечеров, кажется в феврале 1967 года, я работал вместе с Василием Даниловичем над теоретической статьей в его квартире в Хлебном переулке. Зашел разговор об октябрьских событиях 1941 года на Западном фронте.

— Ошибки и просчеты командования Западного фронта, — сказал Василий Данилович, — разумеется, были. Мы ошиблись в оценке сил и направлений ударов противника. Запоздали с отводом войск из угрожаемых районов. Но, констатируя все это, никак нельзя забывать, что враг удерживал стратегическую инициативу, на его стороне было подавляющее превосходство в силах, особенно в подвижности. А войска Западного фронта были слабо укомплектованы, испытывали острый недостаток в вооружении, боеприпасах. Командование фронтом ставило задачу на проведение контрподготовки, однако из-за недостатка артиллерии и боеприпасов провести ее не удалось. Определенную роль сыграло и то, что действия Западного и Резервного фронтов не были объединены одним командованием, хотя они сражались в одной полосе…

«Генеральное наступление» на московском направлении, как мы знаем, дорого обошлось врагу. По данным начальника штаба сухопутных войск Германии генерала Гальдера, потери немецко-фашистских войск в октябре составили 135 тысяч. По признанию немецких генералов — участников сражений, они были ошеломлены силой сопротивления советских войск и своими огромными потерями на подступах к Москве. Так, начальник штаба Четвертой полевой армии генерал Блюментритт признает: «Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские вовсе но перестали существовать как военная сила». Командующий той же армией генерал Клюге, основываясь на больших потерях его армии в конце октября и письмах солдат домой, советовал командованию группы армий «Центр» отложить наступление на Москву до весны 1942 года.

10 октября в командование Западным фронтом вступил генерал армии Г. К. Жуков. Командование и штаб фронта приняли энергичные меры по восстановлению обороны и организации упорного сопротивления противнику на важнейших направлениях. Надо было создать прочную оборону на рубеже Волоколамск, Можайск, Малоярославец, Калуга, развить оборону в глубину, создать вторые эшелоны и резервы, организовать разведку, управление, наладить материально-техническое обеспечение, поднять моральное состояние войск. Вспоминая об этих днях, Василий Данилович отмечал, что генерал армии Г. К. Жуков проявил исключительную волю, твердость, выдающиеся организаторские способности, в сложной обстановке он добился организации прочной обороны на подступах к Москве.

В своей работе Георгий Константинович опирался на штаб фронта, возглавляемый генерал-лейтенантом Соколовским. Штаб работал четко и организованно. Было восстановлено управление войсками, реорганизована разведка, из отступающих войск сформированы соединения, организованы инженерные работы на ряде передовых рубежей и в глубине обороны. По инициативе штаба фронта впервые в ходе войны создавались мобильные противотанковые батальоны, сыгравшие важную роль в отражении немецких танковых атак.

Трудно и даже невозможно описать напряженную деятельность начальника штаба фронта в период, когда враг рвался к столице нашей Родины. Однако некоторые детали, видимо, смогут дать представление читателям о том, как большие организаторские способности, творческий ум, замечательная память, умение быстро схватывать и всесторонне оценивать сложную обстановку и находить лучшее решение помогали Соколовскому успешно выполнить ответственные задачи.

Гитлер торопил своих генералов «в ближайшее время покончить с Москвой». Гитлеровское командование спешно подтягивало резервы, производило перегруппировку своих войск и 15–16 ноября возобновило наступление на Москву.

Западный фронт в ноябре сражался на 600-километровом участке. Советское Верховное Главнокомандование принимало меры по усилению Западного фронта. Организуя оборону, командование фронтом значительную часть резервов сосредоточивало на флангах против ударных группировок противника. На всех направлениях гитлеровские войска встречали упорное сопротивление советских войск; разгорались тяжелые бои за города Клин, Солнечногорск, на Ленинградском и Волоколамском шоссе, в районе Наро-Фоминска, Подольска, на подступах к Туле и на каширском направлении.

Штаб Западного фронта в эти дни работал самоотверженно и организованно, несмотря на сложную обстановку. Он располагался в Перхушкове, в непосредственной близости от сражавшихся войск. 2 декабря в кабинет Соколовского вбежал запыхавшийся адъютант и доложил:

— Товарищ генерал, к штабу приближается большая группировка немецких войск, штаб под угрозой удара противника.

Спокойный взгляд Василия Даниловича скользнул по лицу капитана.

— Только без паники. — Соколовский глубоко вздохнул и еще более спокойно спросил: — Много фашистов?

— Около полка, — ответил еще не пришедший в себя адъютант.

— А что делают наши охранные подразделения?

— Некоторые уже вступили в бой.

— Та-а-ак, — протянул Соколовский и снял телефонную трубку. — Мне командующего.

Доложив о сложившейся обстановке командующему фронтом и категорически отказавшись от переезда на новое место. Соколовский передал через адъютанта свой очередной приказ:

— Штабу продолжать работу. Всем свободным офицерам принять участие в обороне штаба.

Ответив коротко «есть», адъютант побежал выполнять приказание начальника штаба.

Тот факт, что командование и штаб Западного фронта не уходили в тыл, а продолжали руководить войсками с командного пункта, находившегося в непосредственной близости к району боевых действий, имело большое моральное значение для войск. Решающую роль играло то обстоятельство, что штаб обеспечивал устойчивое управление войсками даже в столь опасной обстановке. Следует заметить, что на протяжении всей Великой Отечественной войны почти не было случаев, чтобы штаб фронта находился так близко к полю боя. Это был риск, но он себя вполне оправдал.

Героическим сопротивлением советских войск под Москвой было сорвано наступление гитлеровских полчищ. Уже в конце ноября северо-западнее Москвы противник был, по существу, остановлен, а южнее Москвы Гудериан признавал невозможность выполнить поставленную Гитлером задачу. В результате контрударов советских войск в конце ноября инициатива в действиях на основных направлениях переходит в наши руки.

Кризис наступления немецко-фашистских войск под Москвой создавал предпосылки для успешного контрнаступления на главном стратегическом направлении осени 194] года. Командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков и штаб фронта во главе с генерал-лейтенантом В. Д. Соколовским правильно оценили обстановку, учли, что враг понес огромные потери и его соединения стали крайне малочисленными, вскрылась неподготовленность противника к ведению войны в зимних условиях, а главное — он уже не имел стратегических резервов. Обсудив сложившуюся обстановку, Г. К. Жуков поставил вопрос перед Верховным Главнокомандованием, а В. Д. Соколовский перед начальником Генерального штаба о включении в состав фронта резервных армий и о подготовке контрнаступления. К такому же выводу приходит и Ставка Верховного Главнокомандования. В штабе фронта 30 ноября на карте разрабатывается план контрнаступления. В разработке его непосредственно участвуют Г. К. Жуков, В. Д. Соколовский, начальник оперативного управления штаба фронта генерал-лейтенант Г. К. Маландин и другие. В тот же день план докладывается в Ставку и утверждается без изменений.