Атаман Платов

Казаки сыграли в этом заметную роль.

Окончание Отечественной войны

Путь на Зембин проходил по болоту, на котором было устроено более 20 мостов, не разрушенных войсками Чичагова вопреки приказу Кутузова. Наполеон не повторил ошибку адмирала. Миновав дефиле, он сжег за собою мосты. Но, видимо, злой рок преследовал его армию. Березина, поглотившая в своих студеных водах десятки тысяч французских солдат, сразу после их переправы замерзла. Сковало льдом и болото. Поэтому оторваться от русских Наполеону не удалось. Условия отступления стали еще более губительными. Биваки, оставляемые неприятелем, как и дороги, по которым он проходил, были покрыты трупами, как поля сражений. Известен случай, когда в течение одной ночи окоченела целая бригада неаполитанцев.

Кутузов, не веря, что Наполеон переправился через Березину и вырвался из окружения, потребовал подтверждения этого от Милорадовича. Но чем мог утешить генерал старого фельдмаршала, коль сам он с вверенным ему авангардом пришел в Борисов, когда сражение на обоих берегах реки уже прекратилось?

Генералы, принимавшие участие в сражении на берегах Березины, не стали ожидать повелений от главнокомандующего. На следующий день после событий на переправе они решили: Чичагов с Дунайской армией двинется непосредственно за противником, отступающим от Зембина; Милорадович, только что прибывший с передовыми войсками авангарда в Борисов, будет содействовать адмиралу, когда тому потребуется помощь; Витгенштейн со своим корпусом пойдет справа от Виленской дороги, а граф Платов с казачьими полками устремится слева от нее в обход неприятельских колонн, чтобы атаковать их с фронта и с фланга. Эти действия русских военачальников должны были пресечь соединение Наполеона с Макдональдом, пребывавшим в Курляндии, и Шварценбергом, стоявшим в Слониме.

Сам по себе план был хорош, но приступить к его реализации сразу же не удалось. Чичагов, понесший самые большие потери, вынужден был оставаться на месте. Витгенштейн никак не мог навести переправу на загроможденной трупами, повозками и пушками реке. Милорадович стал ожидать отставшие войска и обозы с провиантом. Поэтому за отступающими французами немедленно пустились лишь казаки атамана Платова и авангард Дунайской армии под командованием генерал-лейтенанта Чаплица.

Кутузов негодовал, но когда несколько успокоился, сказал:

— Бог довершит то, чего не умели сделать отдельные генералы. Немного недоставало, и наш брат псковский дворянин взял бы Наполеона в плен.

Получив донесения от участников событий на берегах Березины, Кутузов 19 ноября сообщил им свой новый «генеральный план», направленный на истребление остатков «бегущего неприятеля». Он в деталях совпадал с действиями, намеченными самими генералами сразу же после сражения. Правда, главнокомандующий определил в нем и место Главной армии: она должна была наступать левее авангарда Милорадовича, чтобы «воспретить соединению Наполеона со Шварценбергом». Впрочем, такую же задачу он поставил и перед корпусом Остен-Сакена.

Едва французы двинулись по направлению на Зембин, как за ними увязался авангард корпуса М. И. Платова под командованием генерал-лейтенанта А. Д. Мартынова, который у реки Гойны, впадающей в Березину, отбил у них одно орудие и взял в плен более 300 человек, в том числе немало офицеров. Несколько левее атаман пустил казачий отряд в тысячу сабель во главе с испытанным П. С. Кайсаровым, который без труда мог «пройти самыми малыми стежками». А сам граф с остальными полками и полуротой конной артиллерии решил идти пока по большой Виленской дороге, чтобы при первом же случае свернуть с нее и устремиться в обход отступающих колонн неприятеля для нанесения им ударов с фланга, а если удастся опередить, то и с фронта, как и было условлено на только что состоявшемся совете высших начальников.

Казаки, попав в стихию преследования, буквально творили чудеса. 20 ноября Кайсаров, усиленный четырьмя пехотными полками, присланными к нему Чичаговым, атаковал маршала Виктора и нанес ему поражение. И снова в ход пошла платовская мера исчисления пленных — «множество». Потом полковник форсированным маршем пустился вперед, зашел в голову «неприятельской армии, из остатков кавалерии составленной… ударил на оную с быстротой в трех местах и в одно мгновение привел ее в замешательство», положив на месте более тысячи человек. Трофеями донцов стали знамя наполеоновской гвардии и весь архив канцелярии государственного секретаря графа Дарю.

Не менее успешно действовала и бригада генерал-лейтенанта Мартынова. С начала преследования французов от Березины до Молодечно его казаки взяли 30 пушек, около 100 ящиков с зарядами, много лошадей, пленили генерала Прейзена с двумя адъютантами, трех полковников, 30 обер-офицеров и более 2 тысяч рядовых.

21 ноября Наполеон, прибыв в Молодечно, составил знаменитый «похоронный бюллетень Великой армии», 29-й по счету, в котором признал свое поражение. Завершался бюллетень «малоуместной и странной фразой»: «Здоровье Его Величества никогда не было лучшим». Утром следующего дня император укатил в Сморгонь. Арьергард маршала Виктора остался в местечке, чтобы хоть на время задержать наступление русских.

Вскоре после отъезда императора к Молодечно подошли войска Платова и Чаплица. К полуночи противник был выбит из местечка и потянулся по Виленской дороге на Сморгонь, оставив русским три пушки и до 500 пленных. В этом бою был «ранен пулею в правое плечо выше груди» отважный генерал-лейтенант Мартынов. В целом же потери атамана были невелики.

В тот же день маршал Клод Виктор отправил донесение начальнику штаба наполеоновской армии Луи Бертье: «Войска арьергарда доведены до крайности, и остатки их в таком жалком положении, что я нахожусь принужденным ставить их дальше от неприятеля, избегая всякой встречи с русскими. Я решился на единственное… средство спасения: отступление, и буду сегодня ночевать в четырех лье от Сморгони. Наши ведеты в виду русских; вероятно, сегодня я буду столь же сильно преследуем, как вчера; думаю, что Его Величеству будет приличнее отъехать от нас далее».

Наполеон и сам решил, что ему гораздо приличнее отъехать подальше. И отъехал — в Париж. Командовать остатками армии он приказал маршалу Мюрату, но тот проявил себя в новой роли хуже «капитана вольтижеров».

После освобождения Молодечно Платов с казаками своего корпуса свернул влево и проселками пустился вперед, стараясь «выиграть марш над отступающим неприятелем, чтобы действовать в головы его колонн», как приказал Кутузов. На большой дороге его место занял авангард Дунайской армии под командованием генерал-лейтенанта Чаплица. 26 ноября под Сморгонью он захватил еще 25 орудий и 3 тысячи пленных.

Наполеон стороной обошел Вильно и за 13 дней бешеной скачки пересек всю Европу. Его отъезд стал достоянием гласности и послужил сигналом для всеобщего бегства. Разложение войск приняло чудовищные размеры.

26 ноября жалкие остатки Молодой и Старой гвардии вошли в Вильно. За ними в беспорядке тянулись толпы солдат, потерявших не только оружие, но и человеческий облик и даже рассудок. Через сутки в городе собрались десятки тысяч французов. Из них не более 9 тысяч были вполне боеспособны. В тот же день к литовской столице подошли казаки Платова.

М. И. Кутузов — М. И. Платову,

27 ноября 1812 года:

«…Узнав из рапорта Вашего Сиятельства, сейчас полученного, что Вы завтра намерены вступить в Вильно, я спешу поручить Вам в особенности употребить все меры, дабы сей город не был подвержен ни малейшей обиде… Наши поступки в теперешних обстоятельствах будут иметь большое влияние на предбудущее время… Сохраняя порядок в войсках, мы сохраним славу нашего оружия…»

Кутузова не без основания беспокоила судьба города, в который вступали казаки: те имели устойчивую репутацию грабителей, как, впрочем, и некоторые их генералы. Об этом писали многие современники.

Вечером 27 ноября Мюрат заверял Гогендорпа: «Если на меня нападут, я буду биться. У нас много людей». Генерал-губернатор усомнился и, как оказалось, не зря. В полночь неаполитанский король покинул Вильно. Утром, когда стало светать, на улицах и площадях города появились казаки, наводившие на всех ужас стрельбой и раскатистыми криками «ура!». Французы устремились к Ковенским воротам, но проход через них был невозможен… Оставшиеся в городе войска предпочли сдаться. В числе пленных оказались 7 генералов, 242 офицера и 9517 рядовых, не считая 5139 больных и раненых, находившихся в госпиталях на лечении.