Курьезы холодной войны. Записки дипломата

Поскольку это был мой первый выезд из Кейптауна на машине на значительное расстояние, я взял с собой в поездку Роланда, с которым мы вели по очереди. После преодоления первых горных ущелий в самом начале пути дорога затем шла в основном по ровной долине огромных сельскохозяйственных плантаций и редких поселений. Качество шоссейных дорог Южной Африки, многие отрезки которых были прямыми как стрела, не могло не вызывать восхищения. Мне потом стало известно, что правительство в течение десятилетий развивало самую современную сеть дорог с учётом их возможного использования в военных целях для переброски войск и в качестве взлётно-посадочных полос для самолётов. По ним можно было развивать скорость до 200 км в час.

Мои беседы с нашими семью сотрудниками в Джорже показали, что они живут и работают дружно и что в целом их подготовка к выборам налаживалась неплохо. С другой стороны, я здесь впервые столкнулся с тревожной проблемой безопасности наших людей, которые, видимо, пользуясь отдалённостью от центра, явно пренебрегали установленными в этом отношении нормами ЮНОМСА, несмотря на то, как мне сообщили некоторые из них, и это подтвердилось в беседах с руководством местных властей городка, в их адрес на улицах и по телефону порой раздавались угрозы со стороны местных белых экстремистов.

Они были главным образом адресованы нашим небелым сотрудникам, но осторожность и осмотрительность следовало проявлять всем, особенно при посещении предвыборных митингов и собраний, на которых нередко страсти выходили из-под контроля, приводя иногда к стрельбе и жертвам. В этой связи нужно отметить, что в отличие от подавляющего числа населения Южной Африки правые группировки белых смотрели на ООН и её миссию в их стране как орудие в руках Африканского национального конгресса, что уже само по себе в их глазах превращало наших сотрудников в их врагов. Такие группировки существовали почти во всех районах страны, но они были особенно сильны и активны среди буров Трансвааля. Исходя из того, что при выполнении возложенной на нас миссии было необходимо в первую очередь обеспечить сохранение здоровья и физической целостности наших сотрудников, я повсюду сначала стремился выяснить условия их жизни и работы с точки зрения безопасности, исправлять её нарушения или недостатки и только потом обсуждать деловые стороны решения наших задач.

В целях разъяснения надо упомянуть, что большинство участников миссии ЮНОМСА составляли не сотрудники Секретариата ООН, а работники самых разных общественных, государственных и частных организаций из десятков стран мира с самой разной подготовкой и разным отношением к своим обязанностям. Среди них было немало и так называемых «вольнонаёмных» индивидуумов, которые годами работали в разного рода операциях и миссиях ООН, переходя после завершения одной в другую. Некоторые из них, серьёзно относясь к своим обязанностям, набирали очень хороший и ценный опыт, который с пользой для дела применяли в выбранных ими новых условиях. Однако хватало и таких, которые при всех положительных намерениях не хотели признавать необходимую рабочую дисциплину и создавали проблемы, в том числе и в сфере безопасности. В Джорже мне пришлось столкнуться и с такими сотрудниками, что потребовало внедрения установленных для всех нас норм и правил.

Посещение нашей группы в Джорже значительно обогатило моё понимание положения на местах и ещё лучше подготовило меня к встречам с подобными ситуациями в других точках моих широко разбросанных провинций. Оно дало мне также и ценный дополнительный материал для участия в совещании у Брахими.

Даже в эти первые плотно занятые дни некоторые вечера были связаны с посещением ужинов у наших соседей и их друзей, которым очень хотелось познакомиться с руководителем ЮНОМСА в их городе и провинции, узнать его мнение о том, что ООН может ожидать в итоге выборов и к чему им самим следует готовиться в результате ожидаемой смены власти и режима. К этому, по их собственному признанию, присоединялось чисто человеческое любопытство пообщаться с русским из России, представителей которой никто из них никогда в жизни не встречал.

Встречи с местными жителями были, безусловно, очень интересными и для меня. Они давали прекрасную возможность не только познакомиться с жизнью и бытом людей совершенно незнакомой для меня до недавнего времени страны, но и узнать об их мнениях, настроениях и ожиданиях, связанных с происходившими в ней историческими событиями, которыми и была вызвана наша миссия и к которым мы имели непосредственное отношение.

Нужно сразу оговориться, что все эти встречи с застольями происходили только в богатых домах состоятельных белых жителей нашего богатого жилого района Кейптауна. Это были коренные буры и англичане, а также ставшие гражданами Южной Африки эмигранты из Германии, Австралии, Англии, Бельгии и Израиля. Несколько раз среди гостей у хозяев-немцев и англичан встречались местные индийцы-профессионалы или преподаватели университетов. Они охотно делились своими тревогами и опасениями за своё будущее перед лицом грядущих перемен. Их пугал своей большой неопределённостью по последствиям ожидаемый приход к власти выразителей интересов, как им казалось, только чёрного населения в лице Африканского национального конгресса и его союзников. Их охватывал настоящий физический страх перед уже захлестнувшей страну преступностью и волной предвыборного насилия (кстати, ни того ни другого в Кейптауне и его провинции не было вплоть до моего отъезда), о чём им каждодневно подробно сообщали их собственные СМИ. Они с тревогой смотрели на репортажи, рассказывавшие о начавшихся случаях нападения чёрных на дома, квартиры и фермы белых. Если, по их мнению, такие события происходили при сохранении власти в руках правительства белых, то на что они могли рассчитывать при её переходе к чёрным?

Другими словами, после десятилетий спокойной, богатой, стабильной и защищённой могуществом власти жизни в окружении дешёвой чёрной прислуги белое население страны совершенно теряло покой. Готовясь к худшему, некоторые из них начали отправляться или собирались уезжать в другие страны. Я встречал среди них тех, которые через некоторое время уехали в Англию, Австралию или США с планами остаться там навсегда. Другие собирали необходимые документы для того, чтобы отправить за границу свои семьи на период до объявления результатов выборов и дальнейшего определения ситуации в зависимости от действий новых властей. Но все вооружались и готовили свои дома к обороне или защите от нападений.

Кто-то находил и другие подобные решения. Так, например, во время посещения одной из моих групп сотрудников в Северной Капской провинции на реке Оранжевой их руководительница-итальянка пригласила всю команду на встречу со мной на свою огромную виллу, стоявшую прямо на её широком зелёном берегу. Она мне рассказала, что хозяева виллы, владевшие обширными плантациями и угодьями, уже несколько месяцев назад уехали на 2–3 года в Европу вместе с детьми, оставив своё имение под опекой приказчика-индийца, а сам дом вместе с четырьмя людьми прислуги бесплатно предоставили в распоряжение нашей итальянской сотрудницы на время её пребывания в составе ЮНОМСА.

Возможных расправ и возмездия после выборов и смены власти в ещё большей степени опасались работники полиции и военнослужащие. После более близкого знакомства с их руководством, к которому мне приходилось обращаться для координации некоторых из наших видов деятельности или просто за содействием и помощью в ряде городов вверенных мне провинций, они приглашали меня на клубные обеды или ужины командного состава. В ходе этих встреч офицеры вооружённых сил и полиции откровенно делились своими тревогами и опасениями не только за свою работу и карьеру, но и за свою судьбу и будущее своих семей. Ведь в составе армии и полиции Южной Африки были только белые с небольшим числом индийцев и других групп «цветных». Но именно эти две ветви режима апартеида служили самым ярким воплощением его репрессивного характера и могли стать наиболее вероятной мишенью возмездия новых властей.