Пушкин и 113 женщин поэта. Все любовные связи великого повесы

М. Н. Волконская похоронена рядом с могилой отца в селении Вороньки Черниговской губернии.

Образ Марии Николаевны и любовь к ней поэта отражены во многих его произведениях, например, в «Тавриде» (1822), «Буре» (1825) и «Не пой, красавица, при мне…» (1828, 12 июня).

В 1929 году сразу же после сватовства Пушкина к Наталье Гончаровой поэт, как бы решив подвести черту под своим прошлым, в одной из своих тетрадей изобразил два наиболее дорогих для него женских профиля. Вот что писала Т. Г. Цявловская: «Один — большие глаза с поволокой, вздернутый носик. Это не Гончарова, а Мария Николаевна Волконская… И рядом портретик другой женщины — незабываемой, столь же глубоко любимой… Воронцова».

Давыдова Аглая Антоновна

Аглая Антоновна Давыдова (1787–1842), ур. Герцогиня де Граммон — жена (с 1804) А. Д. Давыдова, затем Ораса Себа де ля Порта, впоследствии министра иностранных дел Франции.

«Весьма хорошенькая, ветреная и кокетливая, как истая француженка, искала в развлечениях средство не умереть со скуки в варварской России. Она в Каменке была магнитом, притягивающим к себе железных деятелей александровского времени, от главнокомандующих до корнетов — все жило и ликовало в селе Каменке, но, главное — умирало у ног прекрасной Аглаи», — писал ее современник.

Музыкальные вечера в гостиной Давыдовых продолжались до самого утра.

Пушкин гостил в имении Давыдовых Каменке в 1820–1822 годах. Он называл ее мужа: «Рогоносец величавый» и писал, что он: «Был второй Фальстаф: сластолюбив, трус, хвастлив, не глуп, забавен, без всяких правил, слезлив и толст. Одно обстоятельство придавало ему прелесть оригинальную — он был женат».

Пушкин посвятил ей ряд стихотворений: «Кокетке», «Оставя честь судьбе на произвол», «A son amant Egler», эпиграмму «Иной имел мою Аглаю» (все — 1821). Посылая брату эту эпиграмму, поэт предупредил его: «Если хочешь, вот тебе еще эпиграмма, которую, ради Христа, не распускай, в ней каждый стих — правда».

Балш Мария

Мария (Маргиолица) Балш (рожд. ок. 1792) — дочь Смаранды Богдан, жена Тодораки (Тодора) Балша. Маргиолица была одной из самых блестящих представительниц ясского общества того времени.

«Она была лет под тридцать, довольно пригожа, чрезвычайно остра [на язык] и словоохотлива, владела хорошо французским», — писал о ней кишиневский друг поэта И. П. Липранди. Современники отмечали ее «необычайную словоохотливость», она могла вести беседы на любые темы, даже самые интимные. Липранди вспоминал: «Пушкин был также не прочь поболтать, и должно сказать, что некоторое время это и можно было только с нею одной. Он мог иногда доходить до речей очень свободных, что ей очень нравилось, и она в этом случае не оставалась в долгу. Действительно ли, Пушкин имел на нее какие виды или нет, сказать трудно; в таких случаях он был переменчив и часто без всяких целей любил болтовню…» Эта связь не осталась незамеченной для окружающих. Так, князь Долгоруков, будучи свидетелем кишиневских событий тех лет, писал: «Пушкин, любя страстно женский пол, а в особенности, как полагают, г-жу Балш…»

Постепенно Пушкин охладел к Маргиолице, увлекшись Екатериной Альбрехт, которая была внешне красивее Балш, намного образованнее, а главное, владела европейскими манерами и «умением поддерживать салонный разговор». «У Балш породилась ревность, — писал Липранди, — она начала делать Пушкину намеки… озлобилась до безграничности».

Уставший от проявлений ревности Балш и увлеченный уже другой женщиной поэт встретился с мужем Маргиолицы и потребовал от него обуздать собственную супругу. Разговор закончился потасовкой. Разъяренный Пушкин был готов нанести мужу своей бывшей дамы серьезные увечья, но тут, к счастью, вмешался его друг Н. С. Алексеев и прекратил драку. Дело дошло было закончиться дуэлью, но генерал Инзов предусмотрительно посадил Пушкина под арест на две недели, пока все не затихло.

Поэт этот момент своей жизни отразил в стихотворении «Мой друг, уже три дня…» (1822).

Через несколько лет муж Маргиолицы стал гетманом, главнокомандующим войсками Молдавии.

Альбрехт Екатерина Григорьевна

Екатерина Григорьевна Альбрехт (рожд. ок. 1790) из старинного молдавского рода бояр Башота — жена К. Канта, затем А. Н. Бологовского и А. И. Альбрехта, командира лейб-гвардии Уланского полка, генерала.

В салонах Кишинева она затмевала своей красотой Марию Балш, хотя была на два года ее старше. В 16 лет Марию выдали замуж за знатного боярина Константина Канта, близко связанного с молдавским разбойником Бужором, бывшего ее любовником. Русские казаки их поймали и казнили. Екатерина Григорьевна, став богатой вдовой, вышла замуж за кишиневского интенданта Бологовского. Имея ревнивый деспотичный характер, она не позволяла новому мужу смотреть на других женщин, а при этом сама вела свободный образ жизни. Когда мужа назначили интендантом в Варшаву, она отказалась уезжать с ним. В то время в нее был сильно влюблен генерал Альбрехт, с которым она снова связала себя узами брака. Но и этот брак был разрушен необузданной ревностью Екатерины.

Она уехала к родным в Яссу, а в 1821 году вернулась в Кишинев, где познакомилась с Пушкиным и сразу же увлекла влюбчивого поэта. Поэт говорил о ней, что она «женщина историческая и пылкой страсти». Но он также не смог долго выдержать ее ревнивую опеку и нашел себе новое увлечение.

Инглези Людмила

Людмила Инглези, ур. Шекора, красавица — цыганка по крови, в первом браке — жена цыгана Бодиско, во втором — богатого кишиневского помещика Инглези.

Пушкин имел с ней любовную связь. Друг поэта тех лет Градов писал в своих воспоминаниях: «В дверь раздался сильный стук. Передо мною стоял Пушкин. „Голубчик мой, — бросился он ко мне, — уступи для меня свою квартиру до вечера“… Он отворил дверь, и в комнату вошла стройная женщина, густо окутанная черной вуалью, в которой я с первого взгляда узнал Людмилу [Инглези]». Муж Людмилы, однажды выследив любовников, вызвал поэта на дуэль. Узнав об этом инциденте, генерал Инзов снова посадил Пушкина на гауптвахту на 10 суток. В результате дуэль опять не состоялась, а помещик Инглези по рекомендации-требованию того же Инзова выехал с супругой за границу.

Перед самим отъездом Людмила тайком выбралась от ревнивого мужа к Пушкину и… застала его с дамой, имя которой нам неизвестно. Известно лишь, что Людмила набросилась на нее с кулаками и крепко ее побила.

После поспешного отъезда из России, сгорая от неутешной любви, Людмила Инглези захворала и вскоре умерла. По-видимому, свои отношения с ней Пушкин отразил в судьбе персонажей поэмы «Цыганы».

Полихрони Калипсо

Калипсо Полихрони (1804–1827) — гречанка, приехавшая в Кишинев из Одессы в середине 1821 года с матерью — вдовой. Имя Калипсо она получила при крещении. Калипсо хорошо знала турецкий, греческий, арабский, итальянский, французский и румынский языки. В Молдавии была близка с князем Телемахом Ханджери. Современники отмечали, что она совсем не отличалась строгостью поведения.

Ходили слухи, что уже в 15 лет она была любовницей Байрона во время его первого пребывания в Турции, откуда Калипсо и приехала с матерью в Россию после начала константинопольских погромов. Это обстоятельство очень увлекло поэта, и он скоро с ней познакомился. Они часто и много гуляли наедине или проводили время в небольшом глинобитном двухкомнатном домике, где она поселилась.

Описывая Калипсо, Ф. Ф. Вигель писал: «Она была невысока ростом, худощава, и черты были у нее правильные; но природа с бедняжкой захотела сыграть дурную шутку, посреди приятного лица прилепив ей огромный ястребиный нос. Несмотря на то, она многим нравилась. У нее голос был нежный, увлекательный, не только когда она говорила, но даже когда с гитарой пела ужасные, мрачные турецкие песни. Одну из них, прямо с ее слов, Пушкин переложил на русский язык под названием „Черная шаль“».