Махно

Лишь мы, работники великой
всемирной армии труда
владеть землей имеем право,
а паразиты – никогда!

Музыканты так же хотели есть, как рядовые бойцы, их так же грызли вши и валила горячка, и помятые медные трубы переходили от сгинувших к новым владельцам, и меняли фунт житного за новые обмотки с убитого, и могли отдать револьвер за шмат сала. Великое горе сливалось с великой надеждой, и нелюдская жестокость соседствовала с той нежностью заскорузлых сердец, когда с матерком и кривой усмешкой отдают свою жизнь ради твоей.

Но мертвые, прежде чем упасть,
делают шаг вперед.
Не винтовке, не пуле сегодня власть,
и не нам умирать черед.

И пройдет полвека, и четверо ребят затянут на четыре голоса квадратом с негромкой печалью стихи, известные тогда всем со школьных хрестоматий:

Мы ехали шагом,
мы мчались в боях,
и яблочко-песню
держали в зубах.

Ах, песенку эту
поныне хранит
трава молодая,
степной малахит.

Но песню иную о дальней земле
возил мой приятель с собой в седле,
он пел, озирая родные края:
«Гренада, Гренада, Гренада моя!»

Он песенку эту
твердил наизусть.
Откуда у хлопца
испанская грусть?

Ответь, Александровск,
и Харьков ответь:
давно ль по-испански
вы начали петь?

Скажи мне, Украина, не в этой ли ржи
Тараса Шевченко папаха лежит?
Откуда ж приятель, песня твоя:
Гренада, Гренада, Гренада моя?

Он медлит с ответом,
мечтатель-хохол:
«Братишка, Гренаду я
в книжке нашел.

Красивое имя -
высокая честь:
гренадская волость
в Испании есть.

Я хату покинул, ушел воевать,
чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать.
Прощайте, родные, прощайте, семья,
Гренада, Гренада, Гренада моя!

Мы мчались, мечтая
постичь поскорей
грамматику боя,
язык батарей.

Восход поднимался
и падал опять,
и лошадь устала
степями скакать.

Но яблочко-песню играя эскадрон
смычками страданий на скрипках времен.
Так где же, товарищ, песня твоя:
Гренада, Гренада, Гренада моя?

Пробитое тело
наземь сползло,
товарищ впервые
оставил седло.

Я видел: над телом
склонилась луна,
и мертвые губы
шепнули: Грена…

Да, в дальнюю область, в заоблачный плес
ушел мой товарищ и песню унес.
С тех пор не слыхали родные края
«Гренада, Гренада, Гренада моя!»

Отряд не заметил
потери бойца,
и яблочко-песню
допел до конца.

Лишь по небу тихо
сползла погодя
на бархат заката
слезинка дождя.

Новые песни придумала жизнь,
Не надо, ребята, о песне тужить.
Не надо, не надо, не надо, друзья…
Гренада, Гренада, Гренада моя!

Не будет больше этого времени, не будет. Без мала век прошел – и жалкие меркантильные интересы заболотили народы и страны. И уже нелегко большинству и понять, как можно оставить обеспеченную жизнь ради счастья человечества, о котором лишь старые демагоги говорят сегодня за зарплату.

Посмотрите старые фотографии. Посмотрите старые кинохроники. Эти ребята в шинелях архаичного покроя почти-почти дотянулись до небес! Апостолы взяли винтовки, решив, что того света нет, и порядок надо наводить