Геннадий Зюганов

Вот эта точка зрения, пожалуй, была ближе всех к истине.

По официальным данным, Ельцин во втором туре получил 53,8 процента голосов, Зюганов — 40,2 процента.

Вспоминается анекдот из популярного сборника Зюганова:

«Утром из Центризбиркома звонят Ельцину:

— Борис Николаевич, у нас две новости — хорошая и плохая. Какую сначала?

Тот тянется за валидолом, глотает таблетку, запивает стаканом водки и, потея:

— Ну, давай плохую.

— Зюганов набрал 62 процента! Дрожащая рука тянется к пистолету…

— А какая хорошая?

— Вы победили! Набрали 75…»

Об истинных масштабах подтасовки бюллетеней и искажения итоговых результатов при подсчетах голосов на президентских выборах 1996 года можно только догадываться. Только вот особого негодования у представителей «демократической» прессы такие действия властей не вызвали — к подобным «шалостям» Кремля они всегда относились со снисхождением. Зато использовалась любая возможность, чтобы бросить тень на КПРФ. Особенно часто повторялось набившее всем оскомину измышление о том, что Компартия «терпимо» восприняла фальшивые итоги выборов, поскольку они ее руководство якобы устраивали. Однако почему-то никто не вспоминал, что центральными и местными органами КПРФ были вскрыты и документально подтверждены не только тысячи грубых нарушений и подлогов, но и выявлены зоны тотальной фальсификации итогов голосования: Татарстан, Башкирия, Дагестан, Ингушетия, Саратовская область. Соответствующие документы направлялись в прокуратуру, Центризбирком — ответов не последовало. Пресса умолчала о том, что дело по иску Зюганова к руководству Татарстана, где у него самым наглым образом украли около 600 тысяч голосов, слушалось в Верховном суде Российской Федерации. Суд признал иск обоснованным. По этому делу прошло около 400 человек, замешанных в различных махинациях на избирательных участках и в избиркомах. Всем удалось отделаться легким испугом — попали под очередную ельцинскую амнистию.

Всего за последние годы представителям Компартии пришлось участвовать более чем в 1600 судебных разбирательствах, связанных с нарушением выборного законодательства. Однако, как показывает жизнь, ситуация не меняется — право граждан на свободное волеизъявление по-прежнему попирается, а против КПРФ не прекращается «холодная война» с использованием тех же грязных методов, что применялись и в середине девяностых годов. Современным пасквилянтам не дают покоя «лавры» издателей газеты «Не дай бог!». Так, к выборам в Госдуму, прошедшим в 2003 году, была выпущена книга, якобы раскрывающая «историю КПРФ». Была она выполнена в виде дорого, красочно оформленного подарочного издания и бесплатно распространялась по всей стране через почтовые и другие каналы доставки. Не сведущих в истории партии людей «просвещали» с помощью грубо сфабрикованных фотоматериалов: Зюганов на фоне фашистской свастики, Зюганов проигрывает золото партии в казино, пьяный Зюганов в окружении «братков»… Естественно, за изготовление этой фальшивки никто не ответил.

На одном из политических форумов в Интернете как-то было высказано мнение, чт# одна из сильных сторон Зюганова как политического лидера заключается в том, что сколько бы ни пытались лить на него грязь, она к нему не пристает. Это редкое для современного политика свойство связано с тем, что и в словах, и в поступках этого человека всегда присутствует реально осязаемая нравственная составляющая, дефицит которой заметен у большинства его политических соперников, исповедующих формулу «политика — дело грязное». К тому же то мракобесие, которое время от времени затевается вокруг коммунистов, ничего, кроме отвращения, у народа больше не вызывает. Каждая посеянная ложь порождает недоверие к государству. Никто уже не верит в сказки про хорошего царя, который якобы не ведает (как это было представлено, например, в случае с нечистоплотной возней вокруг Знамени Победы), что творят плохие бояре…

В июле 1996 года Зюганов официально поздравил Ельцина с избранием президентом. Эта общепринятая с точки зрения элементарной политической этики «протокольная» деталь для недобросовестных и, прямо скажем, некоторых не очень умных журналистов спустя несколько лет послужила одним из «аргументов» в пользу «теории сговора». Хотя для любого более или менее образованного человека было очевидно, что Геннадий Андреевич поступил как солидный политик, сознающий себе цену и умеющий держать удар. Была у этого поступка и другая, более серьезная причина. Несмотря на явную фальсификацию итогов выборов, анализ голосования показывал, что в общественных настроениях существовал глубокий разлом, который прошел через всю страну — от Владивостока до Калининграда. Его сохранение, а тем более эксплуатация в политических целях могли бы очень быстро завести страну в такой исторический тупик, из которого было бы нелегко выбраться.

Отдав предпочтение Ельцину, общество показало, что не готово к социалистическому повороту. Вместе с тем сделанный выбор ни в коей мере не означал поддержку дальнейшей капитализации страны, одобрения либерально-демократического курса. От «реформ» выиграло не более 15 процентов населения, положение большей его части катастрофически ухудшалось. Но страх перед нестабильностью и катаклизмами, которые могла вызвать смена власти, оказался сильнее — слишком много потрясений вместило в себя предшествующее десятилетие. Люди предпочли довольствоваться тем, что есть, полагая, что предел падения уже достигнут и «хуже уже не будет». Это распространенное мнение отражало готовность подавляющего большинства народа к долготерпению при условии сохранения относительного порядка и покоя.

Налицо был общий спад социальной активности. Как охарактеризовал ситуацию сам Зюганов, «время митингов уже прошло, время баррикад еще не настало». В этих условиях овладеть политической инициативой было непросто.

Со временем авторы многих публикаций взяли за правило завышать те силы и возможности, которыми КПРФ реально обладала в Государственной думе второго созыва. Объективности ради напомним, что в «красной» Думе, как ее стали именовать либеральные СМИ, депутаты от КПРФ составляли только около трети ее общей численности, а вся левая оппозиция, включая коммунистов и их ближайших союзников — из Аграрной партии и блока «Народовластие», имела меньше половины мандатов. Поэтому далеко не всегда фракция КПРФ могла противостоять принятию антинародных законов, навязанных Думе правительством, действовавшим в тесной связке с Ельциным и президентской администрацией. Например, почти каждый раз при рассмотрении и утверждении бюджетов оказывалось, что государственная казна пуста. Так, в 1996 году, несмотря на огромный объем внешних займов, они не покрывали и трети запланированных бюджетных расходов.

После президентских выборов 1996 года изменился характер политического противостояния. Вокруг Ельцина сформировался и закрепился новый, олигархический клан, который оплатил дорогую процедуру переизбрания Ельцина. Если прежнее окружение всячески сохраняло и упрочивало единоначалие президента, обеспечивая тем самым и себе безбедное существование, то новая группировка сама намеревалась управлять страной, используя Ельцина в качестве марионетки и прикрытия. Никаких иных целей, кроме личного обогащения за счет грабежа страны, эти люди не ставили. Характер этой группы точно отражало укоренившееся за ней мафиозное название — «семья». По праву главного в ней в октябре 1996 года Березовский озвучил своеобразный «манифест финансовой олигархии»: «Мы, семь ведущих бизнесменов России, наняли А. Чубайса как менеджера президентской кампании, вложили громадные деньги и обеспечили избрание Б. Ельцина. Теперь мы получили право идти в правительство, занимать там ведущие посты и пожинать плоды своей победы» [35].

Нет ничего удивительного, что в схемы бандитского капитализма, утвердившегося в России, гармонично вписывалась деятельность «правительства младореформаторов» Чубайса и Немцова, которые, получив от Ельцина должности вице-премьеров, стали претендовать на руководящую роль в российской экономике. Настойчиво «проталкивая» идею демонополизации естественных монополий, они также выступили с планами либеральных реформ пенсионного фонда и жилищно-коммунального хозяйства, сокращения финансирования высшего образования, предприняли секвестр и без того урезанного государственного бюджета.