Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала

Однако до нашего прибытия в этот город прошло несколько месяцев. Еще в Госполи понадобилась серьезная подготовка для действий в субтропической Месопотамии. Если в Галлиполи мы были посланы без большой подготовки к тамошним условиям, то для действий в Ираке была проведена военно-географическая подготовка, материалы для которой разработал картографический отдел заместителя начальника штаба действующей армии. В них содержалась информация о границах и территории Месопотамии, о климатических условиях, геологическом строении и полезных ископаемых страны, особенно о залежах нефти (с учетом того, что надо считаться с огромным значением этого крупного нефтяного района в будущем), о пестром национальном составе населения, в массе арабского, о плотности населения (3 человека на квадратный километр, тогда как в Германии — в среднем 120 человек на квадратный километр), иностранном влиянии, особенно английском и французском, о миссиях, концернах и консульствах, о распространенных там болезнях — чуме, холере, тифе, малярии, гнойных язвах и других, о состоянии дорог и транспорта.

Переброска отряда на расстояние две тысячи километров затянулась, так как Багдадская железная дорога была готова не на всем протяжении. Первые большие задержки возникли при преодолении походным порядком горных хребтов Тавра и Амануса, ибо дороги там еще не были достроены. Зато нам удалось увидеть много известных исторических мест и памятников. Тавр мы перевалили через Киликийские Ворота, где в древности и в Средние века проходили разные армии, а в раннем Средневековье даже крестоносцы. Мы видели небольшое, хорошо просматриваемое поле битвы под Иссой, где Александр Македонский в 333 году до нашей эры разгромил намного превосходящие силы персидского царя Дария. Мы пересекли реку Салеф, в которой во время 3-го Крестового похода утонул кайзер Фридрих I Барбаросса. В целом же наш путь в Ирак был очень трудным.

Мы, конечно, не понимали, что воюем в Турции ради интересов Немецкого банка в Багдадской железной дороге, а полагали, что делаем это для блага Германии. Мы не задумывались и над огромным значением этого крупного нефтяного района в будущем. Скорее, мы надеялись, что Германия получит барыш от этого будущего. О правах и чаяниях местного населения мы не думали — мы отмечали только его отсталость. Позднее я понял, что и немецкий саперный отряд был инструментом, хотя и очень маленьким, германской экспансионистской политики, представители которой, не разбираясь в реальной обстановке, решили добиться своих целей при помощи войны.

В первой половине мая 1916 года мы наконец по отрезку Багдадской железной дороги добрались из Алеппо в Джераблуз на Евфрате и на импровизированных деревянных плотах отправились вниз по реке к югу, в район Багдада. Эта операция была организована морским отрядом под командованием известного тогда морского офицера, капитан-лейтенанта фон Мюкке. Он служил на германском крейсере «Эмден», который в течение нескольких месяцев вел боевые действия против английского флота в Тихом океане. Когда англичане в конце концов вывели крейсер из строя, фон Мюкке с небольшим отрядом матросов пробился в Аравию и присоединился к немецкому морскому отряду в Турции. Через много лет — в 1950–1951 годах — я встретил его в Берлине. Он, тогда уже в летах, принимал участие в движении за мир в качестве представителя западногерманского населения.

Прежде чем немецкий саперный отряд начал свое плавание на плотах по Евфрату, в Джераблузе у нас было неприятное переживание: мы наблюдали, как в Турции преследуют армян. Под конвоем турецких жандармов мимо нас проследовали четыре или пять партий, по тысяче армян в каждой. Это были большей частью пожилые люди, женщины и дети. Они являли собой картину нищеты и отчаяния. Они происходили главным образом из населенного почти одними армянами района Тарсус, то есть местности западнее и южнее горных цепей Тавра и Амануса. У турецкого коменданта тылового района в Джераблузе мы узнали, что армяне «переселяются» с берегов Средиземного моря в глубь страны, в гористые и пустынные районы. По всей вероятности, их ждала гибель.

Плавание на плотах по Евфрату длилось около четырех недель. Оно было в одно и то же время и скучным и интересным. Мы проплывали мимо древних руин персидского или римского периода, а также средневековых турецких укреплений. Когда мы преодолели примерно две трети пути, близ Аны началась пальмовая зона. Возле Хита мы впервые увидели, как нефть бьет из-под земли наподобие источников. Отсюда по обеим сторонам реки пошли многочисленные старинные оросительные устройства, некоторые еще времен древнего Вавилона и Багдадской империи халифов. Эти устройства могли орошать землю на протяжении 50–200 метров. Вода поднималась из реки с помощью примитивных черпаков, приводившихся в движение лошадьми или ослами, а то и женщинами и детьми. Это свидетельствовало об исключительной бедности Месопотамии и вместе с тем указывало на большие возможности развития страны, если применить современную технику для орошения этих богатейших земель. Все государства, которые до тех пор вели споры из-за Месопотамии — Англия, Россия и Германия, — думали, конечно, не об улучшении жизни местного населения, а только о том, чтобы как можно больше выжать из страны. Большинство арабов вели тогда кочевой образ жизни. Со своими лошадьми, верблюдами и овцами они странствовали по широким просторам и враждовали друг с другом из-за пастбищ и воды.

В середине июня после напряженного, почти пятидесятикилометрового ночного марша от Евфрата к Тигру мы достигли Багдада.

Конечно, мы не увидели тех красочных картин, какие рисуют старые сказки «Тысячи и одной ночи». Да мы этого и не ожидали. Зато леса финиковых пальм, окаймлявшие большую часть города, выглядели красиво.

В городе мы увидели главную улицу с ее правительственными зданиями, иностранными консульствами и лавками. На других улицах лепились главным образом бедные домишки из кирпича-сырца, обмазанные глиной. На окраинах города было множество убогих глинобитных хижин.

Население в Багдаде было смешанное — арабы, сирийцы, евреи, армяне, халдеи и другие небольшие, главным образом христианские, этнические группы. Турки составляли преимущественно верхушечный слой в гражданских органах управления и в армии. Повсюду бросались в глаза картины величайшей бедности, хотя на улицах шла оживленная торговля водой, хлебом, фруктами и мелкими предметами обихода, вроде зеркал, стеклянных бус, пуговиц и т. п.

Первое время перед немецким саперным отрядом не были поставлены какие-либо задачи. Еще в конце апреля 1916 года под Кут-эль-Амарой сдалась в плен окруженная лишь слабыми турецкими силами британская ударная группа численностью около 12 тысяч человек под командованием английского генерала. Таунсенда. Относительно дальнейших боевых действий между турецким главнокомандующим Халилем-пашой и немецкими офицерами Генерального штаба были принципиальные разногласия. Немецкая точка зрения сводилась к тому, чтобы всеми имеющимися силами преследовать противника по пятам и развивать наступление на юг, в сторону Персидского залива. Турецкая точка зрения, в конце концов возобладавшая, предусматривала прорыв в Персию с целью взять под свой контроль Западную Персию и одновременно отбросить русских, кавалерия которых еще раньше вышла на турецко-персидскую границу. Несмотря на расхождения по военным вопросам, Германия была заинтересована и в Персии. Как я впоследствии узнал, германские транспорты с золотом шли в Персию, персидскому маршалу Низаму-эс-Султану, который обещал сформировать для борьбы с русскими персидские войска.

Все эти интересные факты я почерпнул в Немецком (бывшем Английском!) клубе в Багдаде, куда захаживали в свободное время офицеры немецкого саперного отряда. Там бывали ведущие инженеры Багдадской железной дороги, и не только немцы и швейцарцы, а и чиновники германского консульства в Багдаде, шведские офицеры, прибывшие сюда еще до войны, чтобы реорганизовать персидскую жандармерию, но после начала военных действий отозванные в Багдад. Бывали в клубе и немецкие офицеры, находившиеся в Багдаде, как и мы, по делам службы. Иногда клуб посещали гости, например, немецкие геологи, искавшие нефть в Месопотамии. Здесь я познакомился с известным шведским исследователем Тибета Свеном Гедином. Рассказывали также, что в клуб захаживал герцог Адольф Фридрих Мекленбургский, бывший губернатор германской колонии Того в Центральной Африке, который во время войны направил в Афганистан небольшую немецкую миссию, состоявшую из дипломатов, офицеров и других сотрудников, имевших опыт работы в Азии. Цель миссии состояла в том, чтобы склонить эмира, правившего страной, к нападению на Британскую Индию. Эта попытка, впрочем, не удалась.