Моя команда

И это давало результаты. Не знаю, где Стюарт нашел этих ребят, но у нас имелось несколько действительно хороших игроков: тот же Райан Кирби, Мика Хайд, теперь выступающий в «Уотфорде», Джейсон Брайссет, который, насколько я слышал, последнее время входил в состав «Борнмута», и Крис Дей — тот, что в нашей компании был долговязым центральным нападающим, но играть закончил в воротах за «Куинс Парк». Впрочем, все в нашей команде действовали неплохо. Идеальным примером может послужить сын Стюарта Андервуда, Роберт. Честно говоря, поначалу у него отсутствовали большие способности, но по-скольку он много и упорно работал над собой, то смог сделаться хорошим командным игроком. Это была, конечно, его заслуга, но одновременно заслуга Стюарта, да и остальных нас тоже. Мы никогда не позволяли себе подумать в глубине души: этот парень недостаточно хорош, чтобы играть в «Риджуэе».

Стюарт стремился и умел все сделать надлежащим образом. Мы всегда располагали приличным полем для проведения своих домашних игр, скажем, в составе спорткомплекса «Айнели Вуд», который находился на расстоянии короткой прогулки от моего дома. Тренировались мы два раза в неделю. Стюарт жил поблизости, на Ларксвуд-роуд, и там был парк с приличными спортивными сооружениями, которые мы частенько использовали. Так или иначе, но Стюарт всегда обеспечивал нас тем, в чем мы нуждались. Когда нам предстояли важные встречи, вроде финалов кубка, он умел настоять на том, чтобы мы, восьми и девятилетние пацаны, приходили на игру в воротничке и галстуке. Одно из важных правил состояло в следующем: если в течение недели ты не смог потренироваться, то не имел права играть в уик-энд — это было так же просто и ясно, как дважды два. У нас вообще сложились хорошие привычки, связанные с тренировками, и я, к примеру, всегда заботился о том, чтобы приходить на каждую, причем приходить вовремя. Это было нетрудно, поскольку я любил тренировки и вкладывал в них всего себя. Но существовала еще и другая причина, по которой из нас получилась такая хорошая команда: в «Риджуэй Роверз» всегда и всё стремились делать правильно.

В очень многих детских командах в первую очередь замечают самых талантливых ребят. Там очень суетятся вокруг сильных индивидуальностей. В «Риджуэе» этого себе не позволяли: только попробуй немного похвастать, как тебя тут же поставят на место. Все должно делаться ради команды. Во мгновение ока мы начали выигрывать игры на ноль, сами иногда забивая по десять-одиннадцать голов, и окружающие стали видеть в нас что-то особенное. К нашим мальчикам начали присматриваться профессиональные клубы, и мне думается, что команда «Вест Хэм» стала интересоваться мной, когда мне было лет одиннадцать. Но Стюарт, Стив и мой папа решили, что никому из нас нет никакой нужды связываться с серьезными клубами, пока мы не станем старше. Если мальчишка тренировался вместе с профессиональным клубом, то действовало правило, согласно которому он не мог одновременно тренироваться в команде Воскресной лиги. Я не хотел ничего такого и не был готов к этому. Все мы крепко держались за «Риджуэй». Оглядываясь назад, я думаю, что в конечном счете именно этот серьезный подход стал причиной того, почему столь многие из нас потом смогли добиться успеха. Мы с самого начала учились таким понятиям, как долг и преданность.

Мне требовалось также научиться тому, как играть в футбол, не заигрываясь. Поскольку я был мельче большинства напарников, мне обычно доставалась изрядная порция тумаков. Папа неизменно вбивал в меня, что в большинстве подобных случаев самое лучшее, что можно сделать, — это просто встать и продолжать игру, как я и поступал, когда гонял мяч вместе с его приятелями по «Уодхэм лодж». Кроме того, он научил меня, как избегать травм. Поскольку я был крайним, а еще и потому, что люди уже кое-что слышали обо мне, то мне часто приходилось иметь дело с защитником, который пытался ударить меня по ногам. Папа учил меня, как сохранять мяч, перемещаясь по полю, и вместе с тем быстро избавляться от него, едва только он оказывается под контролем. Его уроки и сегодня все еще помогают мне как профессиональному игроку обходиться без лишних царапин и ссадин. И это — лучший способ играть в футбол. Когда мне было лет десять, у меня выдалось время для вынужденного отдыха из-за травмы — неприятность, которая случается с большинством мальчиков-футболистов. Когда ты все время бегаешь и прыгаешь, особенно на твердых покрытиях, это неизбежно заканчивается чрезмерными ударными нагрузками на колени, голени и лодыжки. В моем случае особенно страдали пятки: сначала у меня было такое чувство, словно в них вонзают булавки, а затем они стали болеть во время и после матчей или интенсивных тренировок. Я пробовал подкладывать в свои бутсы кусочки пенопласта, но в конечном итоге пришлось устроить перерыв и на время отойти от футбола. Как ни печально, но я просто не мог играть, не мог тренироваться. Не мог даже погонять мяч в парке. То были самые длинные пять недель в моей жизни, и я о них никогда не забывал. Наблюдать за футболом со стороны, вместо того чтобы играть в него, — это по-прежнему заставляет меня лезть на стенку.

Период «Риджуэй Роверз» был прекрасным временем для всех нас, причем не только для игроков. Наши семьи тоже были вовлечены в процесс, касалось ли это стирки нашей формы, необходимости отвозить и привозить нас, участия в дальних поездках или сбора денежных средств. Команда просуществовала и держалась вместе на протяжении целых шести лет, и это подразумевало, что вместе находились и наши родственники. А ведь люди не могут проводить столько времени рядом, не становясь достаточно близкими друг с другом. Хорошо помню отца Мики Хайда, Кена, имевшего обыкновение носить прическу из многочисленных коротких косичек, и прямо вижу его рядом с моим папой — буквально бок о бок, — как они по воскресеньям вместе стоят у самой боковой линии, пристально наблюдая за игрой «Риджуэя». Родители довольно часто организовывали в пятничные вечера ужины и танцы, чтобы собрать деньги, необходимые для команды. Хотя именно отец возил нас на тренировки, наша мама, вероятно, потратила на меня и мой футбол почти столько же времени, как и он, несмотря на то что много работала парикмахером. Она была единственной из матерей, которая умела водить машину, так что если надо было ехать куда-либо на микроавтобусе, ей всегда приходилось заканчивать работу пораньше. И когда папа отсутствовал, именно мама оказывалась тем человеком, кто доставлял меня туда, где я должен был находиться, и к тому времени, когда я должен был туда попасть, причем со всеми нужными мне причиндалами, уложенными в подходящую сумку. Оглядываясь назад, я понимаю, что этот период наверняка был весьма трудным для моих сестер, если учесть, какая значительная часть нашего семейного времени уходила на меня из-за моих занятий футболом. Я как-то говорил с Линн на эту тему, и она призналась, что действительно чувствовала себя по этой причине несколько заброшенной. Сестра была на три года старше меня, имела своих друзей и попросту жила своей жизнью. Но когда мы вместе были в школе, Линн, невзирая ни на что, всегда прикрывала меня, если возникала неприятность. До сих пор помню, как в Чингфордской средней школе я однажды во время обеда поспорил в очереди на раздачу со старшеклассником. Закончилось это тем, что он выволок меня на детскую площадку и стал лупить. Именно Линн отвела меня тогда домой. Она удостоверилась, что я в порядке, и позаботилась о том, чтобы учителя в школе не узнали о случившемся. Однако футбол она действительно нисколечко не любила. Мы оба теперь обзавелись собственными семьями: у Линн и ее мужа Колина растут дочь и сын, Джорджина и Фредди. И хотя сейчас мы из-за детей видимся друг с другом не особенно часто, я бы сказал, что в данный момент чувствую себя ближе к своей старшей сестре, чем это было в ту пору, когда мы были совсем юными.

По-другому обстояло дело с Джоан. Мне было пять лет, когда она появилась на свет. Я все еще отлично помню, как стоял на кухне нашего дома, а туда вошел мой папа и сообщил мне о ее рождении, после чего я разрыдался. На самом деле мне, конечно же, хотелось иметь братика. Но мы с ней прекрасно ладили: если я хотел, чтобы она встала на ворота в нашем садике за домом, она никогда не говорила «нет». Она просто все время тянулась за мной, как хвостик: на футбол, в парк, по магазинам, словом — всюду. Джоан стала теперь парикмахером, пойдя по стопам мамы, но только в последние годы, с тех пор как она начала работать, а я женился, мы прекратили проводить вместе достаточно много времени. Думаю, ей надо в конечном счете вырасти из этого, да и мне тоже. Однако иногда мне действительно не хватает рядом моей маленькой напарницы. Уверен, что и Джоан в такой же мере недостает возможности побегать со старшим братом.