Генеральный штаб в годы войны

Наконец, надо сказать, что фашистской Германии удалось использовать элемент внезапности. Агрессор напал на СССР, побив все рекорды вероломства. Ситуацию еще более усложнило то, что своевременно не были отданы единые для Вооруженных Сил распоряжения о полной боевой готовности. Войска (кроме флота и соединений Одесского военного округа) не успели поэтому занять предусмотренные планом оборонительные позиции, сменить аэродромы, поднять самолеты в воздух, осуществить другие необходимые в той обстановке мероприятия.

Нельзя забывать и об ошибках в определении порядка действий и силы первоначальных ударов врага. Высшее советское командование предполагало, что противник не станет вводить сразу все силы на всем советско-германском фронте и это позволит сдержать агрессора, используя войска так называемого прикрытия. Но война развернулась не так: гитлеровские захватчики ринулись вперед ударными группировками войск на всем протяжении западной границы нашего государства. Отбить этот удар силами, расположенными в пограничной зоне, к тому же не вполне готовыми к немедленным действиям, мы не смогли.

Просчеты и упущения в подготовке войск к отражению первого удара немецко-фашистских захватчиков, бесспорно, осложнили наше положение при вступлении в единоборство с колоссальной милитаристской машиной гитлеровской Германии, опиравшейся на экономические и военные ресурсы многих стран Европы. Но при всем при том фашистская армия сразу стала нести огромный урон, а через полгода отборные ее корпуса и дивизии были наголову разбиты под Москвой. Здесь начался коренной поворот в ходе войны.

Таковы уроки истории, и о них всегда следует помнить.

Глава 2. В дни огорчений и надежд

В Генштабе - спокойная деловитость. - Не вина, а беда операторов. Юго-Западное направление. - Первые воздушные налеты на Москву - Оперативное управление перебирается в метро. - Один из труднейших месяцев войны. - Вклад Вязьмы и Тулы в оборону столицы. - Традиционный Октябрьский парад. - Итоги первого военного полугодия.-Мои встречи с Б. М. Шапошниковым.

С первых минут войны обстановка в Генеральном штабе приобрела хоть и тревожный, но деловой характер. Никто из нас не сомневался, что расчеты Гитлера на внезапность могут дать ему только временный военный выигрыш. И начальники и подчиненные действовали с обычной уверенностью. Товарищи из Северо-Западного, Западного и Юго-Западного отделов передавали распоряжения войскам, связывались по телеграфному аппарату Бодо со штабами округов, которые теперь становились фронтовыми управлениями. Остальные отделы пытались заниматься своей повседневной работой, однако война отодвигала ее куда-то на задний план. Да и людей здесь стало меньше: некоторых офицеров сразу же перебросили отсюда на помощь активным отделам.

События развивались с молниеносной быстротой. Враг свирепо атаковал наши войска с воздуха, на стыках фронтов сосредоточил усилия мощных танковых групп. С Северо-Западного фронта доносили о крайне тяжелом положении левофланговой 11-й армии, которой командовал генерал В. II. Морозов, и соседней с ней 8-й армии П. П. Собенникова. Последняя, оказавшись под угрозой окружения, вынуждена была отходить к Риге. Не легче пришлось и 4-й армии А. А. Коробкова, оборонявшейся на левом фланге Западного фронта. Она тоже приняла на себя главный удар танковой группы противника, была смята и продолжала сопротивление, не имея сплошного фронта. На Юго-Западном фронте шел тяжелый бой в районе Перемышля, но Перемышль держался. Немецкие дивизии, сосредоточенные в Финляндии и Румынии, пока что стояли на исходных рубежах.

Одним из узких мест оказалась связь с фронтами, в первую очередь с Западным. Она была очень неустойчивой. Из-за частых нарушений связи мы не всегда знали обстановку с необходимыми подробностями. На неудовлетворительное состояние связи со своими войсками сетовали и штабы фронтов. Поэтому, если нам и удавалось связываться с ними, мы все равно не получали достаточно полной информации о положении войск.

За всеми этими хлопотами, поглотившими каждого из нас без остатка, не заметили, как прошел первый день войны. На картах появились многочисленные синие стрелы, обозначая направление действий ударных группировок противника.

23 июня стало известно, что Советом Народных Комиссаров и ЦК партии принято решение о создании Ставки Главного Командования Вооруженных Сил СССР высшего органа руководства действиями армии и флота. В состав ее вошли Нарком обороны С. К. Тимошенко (председатель), начальник Генерального штаба Г. К. Жуков, И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный и Нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов. При Ставке образован институт постоянных советников в составе Б. М. Шапошникова, К. А. Мерецкова, Н. Ф. Ватутина, Н. Н. Воронова, А. И. Микояна, Н. А. Вознесенского, А. А. Жданова и других. Генеральный штаб стал рабочим органом Ставки, хотя на этот счет никаких официальных указаний не отдавалось.

У нас в Оперативном управлении люди тоже расставлялись по-новому. Теперь уже почти все мы работали фактически по направлениям: Западному, Северо-Западному и Юго-Западному. Для удобства общения друг с другом перебрались в зал заседаний. Вдоль стен расставили рабочие столы. Телеграф рядом. Здесь же вблизи - кабинеты наркома и начальника Генштаба. В зале вместе с нами и машинистки. Тесно, шумно, но все трудятся сосредоточенно.

Почти безотлучно находятся в Генштабе начальник артиллерии Н. Н. Воронов, помощник командующего войсками Московского военного округа по ПВО М. С. Громадин, начальник Главного артиллерийского управления Н. Д. Яковлев, начальник Управления связи П. П. Гапич, начальник военных сообщений Н. И. Трубецкой. Нам, операторам, приходится поддерживать контакты с аппаратом каждого из них, в особенности с органами военных сообщений, поскольку передвижение войск из внутренних округов к линии фронта нуждается в неослабном контроле.

Эшелоны с войсками идут на запад и юго-запад сплошным потоком. То одного, то другого из нас направляют на станции выгрузки. Сложность и переменчивость обстановки нередко вынуждали прекращать выгрузку и направлять эшелоны на какую-то иную станцию. Случалось, что командование и штаб дивизии выгружались в одном месте, а полки в другом или даже в нескольких местах на значительном удалении. Распоряжения и директивы, адресованные войскам, иногда устаревали, не достигнув адресата. За всем этим оператор обязан был следить и своевременно принимать надлежащие меры. Мы вели карты обстановки, передавали в войска дополнительные указания, принимали оттуда новую информацию, писали справки и донесения. Офицеры, возглавляемые полковником В. В. Курасовым, обобщали все эти материалы и готовили доклады в Ставку.

Довольно частыми стали командировки в действующую армию. Главным образом для уточнения истинного начертания переднего края обороны наших войск, для установления фактов захвата противником того или иного населенного пункта. В этих случаях оператор садился, как правило, на самолет СБ и отправлялся по назначению.

Чаще всего такие полеты совершались на Западный фронт. Положение там все усложнялось, а связь не налаживалась. 28 июня пал Минск, и одиннадцать наших дивизий, оказавшихся западнее его, вынуждены были продолжать борьбу уже в тылу противника. Генштаб узнал об этом не сразу. Позднее стало известно и о героической борьбе окруженного гарнизона Брестской крепости, которая продолжалась почти месяц.

Первые дни войны вскрыли несовершенство организационной структуры во многих звеньях Генерального штаба. Теперь годилось далеко не все из того, что казалось достаточно хорошим в мирное время. Перестраивались на ходу.

Я уже упоминал, как с самого начала боевых действий мы встали перед необходимостью подкрепить за счет других Северо-Западный, Западный и Юго-Западный отделы. В дальнейшем же выяснилось, что с системой отделов вообще следует распроститься. Они вроде бы отвечали своему назначению только до тех пор, пока на каждом из стратегических направлений не развернулось по нескольку фронтов. С этого момента окончательно выявилась практическая непригодность старой организации. Потребовалось выделить на каждый фронт специальную группу операторов во главе с опытным начальником. Работать стало лучше, и в августе 1941 года отделы были упразднены.