Я — «Калибр-10». Штурм Грозного. Январь 95

Именно президентский дворец, а не блокирование и захват Грозного был главной целью операции. Последующие бои показали, что эта цель, в отличие от оперативной ситуации, так и не изменилась: все усилия ОГВ в боях за Грозный до 19 января 1995 года были направлены на овладение Рескомом. По всей вероятности, авторы операции до ее начала всерьез полагали, что блокирование президентского дворца завершится тем же, чем завершилось противостояние Ельцина и Хасбулатова — Руцкого в октябре 1993 года в Москве, когда танки расстреляли Дом правительства, после чего сторонники Парламента, оборонявшие его, сдались. На наш взгляд, в основе плана операции лежал неверный выбор цели и методов ее достижения. Отсюда и результат — неоправданно большие потери в личном составе и бронетехнике.

В заявлении от 19 января 1995 года после взятия Дудаевского дворца (Рескома) Борис Ельцин пояснил, что военный этап «восстановления действия Конституции России в Чеченской Республике…» [26] завершен. Дальнейшее руководство по нормализации ситуации, как явствует из заявления, должно было перейти к органам МВД, а все предпосылки для восстановления мирной жизни в республике уже созданы. Вот именно ради этого заявления и был взят президентский дворец в Грозном!

Министр обороны России Павел Грачёв 19 января также подтвердил, что первый этап боевых действий в Чеченской Республике завершен, несмотря на то, что стратегическая ситуация в Грозном в результате захвата Рескома не изменилась. Боевики фактически оставили дворец, сумев вывести из него уцелевших российских пленных и своих раненых. Полуразрушенное здание с обвалившимися проходами и перекрытиями уже не представляло никакой ценности в тактическом отношении.

Честнее всех здесь оказался секретарь Совета безопасности России Олег Лобов, который на встрече с журналистами отметил, что «взятие Дудаевского дворца — бывшего здания обкома партии — не имеет первоочередного значения в рамках проводимой в Грозном операции…» [27] Но тут же добавил, что «перед федеральными войсками Советом безопасности никогда не ставилась цель: «во что бы то ни стало взять дворец»». [28] Естественно, ведь для этого существовало Министерство обороны — руководители этого ведомства и ставили задачи, упомянутые Лобовым!

Перед выходом к реке Нефтянке, 81-й мотострелковый полк должен был захватить к 10 часам утра аэропорт «Грозный-Северный».

А вот как об организации такого «детального взаимодействия» вспоминал начальник штаба 81-го МСП подполковник Семен Бурлаков (позывной «Султан-14»), когда генерал-полковник Анатолий Квашнин ставил задачу ему и командиру 81-го МСП полковнику Александру Ярославцеву:

— Квашнин задачу ставил достаточно оригинально — он карандашом на моей карте нарисовал, где мы находимся, прочертил маршрут. Притом приблизительно вот так было: «Вот, находитесь вы здесь… Поедете вот так… Вот здесь вы постреляете… Вот здесь вы немножко займетесь, посидите, потом наступать будете вот так… Возьмете под контроль вокзал и возьмете площадь!» Вот постановка боевой задачи! И потом резинкой мы все стерли с карты.

Глава 2

Выдвижение в Грозный 31 декабря 1994 года

Ранним утром 31 декабря в рамках намеченной операции по вводу войск в Грозный, разведгруппа 690-го ООСпН под командованием капитана Игоря Лелюха в составе восьми человек убыла на выполнение боевой задачи. Целью спецназовцев являлась разведка маршрута предстоящего выдвижения бригады в пригород Грозного. Необходимо было «пробить» дорогу от Терского хребта до аэропорта «Грозный-Северный». Группа капитана Лелюха успешно выполнила поставленную задачу, вернувшись еще до восхода солнца в расположение бригады. Спецназовцы доложили, что «дорога до аэропорта свободна, в самом аэропорту обнаружены два закопанных в землю танка». [30]

Выдвижения штурмовых отрядов

К 5 часам утра в район перевала Колодезный [31] прибыл 276-й мотострелковый полк с целью сменить подразделения 131-й бригады на занимаемых рубежах. Личный состав бригады был поднят по тревоге. Около двух часов ушло на дозаправку, загрузку боеприпасов, подготовку к маршу и построение колонн.

Ближайшей оперативно-тактической задачей 131-й мотострелковой бригады на 31 декабря являлся захват рубежей на северном берегу реки Нефтянки. Согласно плану, 1-й штурмовой отряд, миновав населенный пункт Садовое, выходил на позиции к западу от совхоза «Родина», а 2-й штурмовой отряд, продвинувшись через аэропорт «Грозный-Северный», блокировал южную окраину совхоза «Родина». На этих рубежах 131-й бригаде следовало перейти к обороне и, как полагали многие военнослужащие бригады, встретить Новый год.

1-й штурмовой отряд (1-й батальон бригады с приданной 3-й танковой ротой) выдвинулся из района перевала Колодезный в направлении совхоза «Родина». Впереди двигался танк Т-72А № 537 старшего лейтенанта Юрия Морозова (позывной «Броня-37», позднее «Броня-39») (и. о. наводчика-оператора танка — старший лейтенант Юрий Морозов; на месте командира — рядовой Александр Алексеев, механик-водитель — рядовой Сергей Нетребко). Колонна миновала поселок Садовое.

Во время выдвижения, преодолевая колейный мост через дамбу, упал в канал головной танк Т-72А № 537 старшего лейтенанта Юрия Морозова. Механик-водитель танка рядовой Сергей Нетребко не справился с управлением. Тяжелая машина соскользнула с моста одной гусеницей и съехала в канал. Вслед за ней в канал угодила БМП-2 из 1-й мотострелковой роты. Ни экипажу танка, ни экипажу БМП вытащить машины своими силами не удалось. Командир взвода 3-й танковой роты старший лейтенант Юрий Морозов принял решение пересесть в танк Т-72А № 539. Танком Т-72А № 537 занялась группа технического замыкания колонны, в город эта машина не входила.

2-й штурмовой отряд, основу которого составляли 2-й мотострелковый батальон бригады и приданная ему 1-я танковая рота, располагался на южных склонах Терского хребта у подножия горы Ястребиной.