Пройдённый путь (Книга 2 и 3)

Во второй половине дня состоялось совещание Реввоенсовета с начальниками учреждений армии. На нем было решено подготовить железнодорожный мост для пропуска войск к исходу 19 апреля. Вообще-то трудность состояла не столько в приспособлении моста, для чего достаточно было соорудить деревянный настил, сколько в подготовке железнодорожной насыпи, затопленной вешними водами. К дамбе следовало проложить подъездные пути, засыпать землей разбитые участки, в ряде мест сделать деревянные настилы.

Чтобы быстрее завершить работу, было решено силами команд, выделенных от дивизий и местных жителей, начать подготовку дамбы со стороны Батайска. От Ростова готовить мост и дамбу должны были инженерные подразделения Кавказского фронта, пленные казаки и трудящиеся города.

С утра 18 апреля на всем перегоне Ростов - Батайск закипела работа. Сотни подвод везли доски, бревна, кирпич, землю. Тысячи людей с пилами, топорами и лопатами в руках сооружали настил, засыпали землей шпалы и канавы. Многие вышли трудиться семьями. Я видел подростков, которые носили землю вместе со взрослыми. Вечером загорелись огни костров. Люди не хотели покидать рабочих мест, чтобы с утра пораньше продолжать начатое дело.

К концу дня 19 апреля переправа была готова. И рано утром на следующий день Конармия двинулась в путь. Уже в 10 часов на одетые в нежную, весеннюю зелень и залитые солнцем улицы Ростова вступили наши части.

В сопровождении полка Особого назначения первым вошел в город полевой штаб, возглавляемый С. А. Зотовым - крепким русоусым казаком, неутомимым тружеником, постигшим всю сложность штабной работы в ходе войны. За ним следовала 4-я кавалерийская дивизия. Ею по-прежнему командовал О. И. Городовиков, словно отлитый из бронзы, спокойный, умудренный боевым опытом военачальник, страшный для врагов своим хладнокровием в атаках. Слева от начдива ехал комиссар дивизии В. И. Берлов, член партии большевиков с 1917 года, ветеран Конармии, один из организаторов боевой газеты "Красный кавалерист". В рядах дивизии были храбрейшие бойцы. Многих из них я знал с первых дней 1918 года, знал по имени, запомнил по отличию в боях, видел около себя в самое тяжелое время.

Первую бригаду вел человек легендарного мужества, наш конармейский Чапаев - Федор Михайлович Литунов, коммунист, блестящий оратор, командир с железной волей. За ним, красиво подбоченясь, гарцевал на сером коне чубатый казак, бессменный командир 19-го кавполка П. Я. Стрепухов. По своим способностям он был достоин командовать бригадой, но ни за что не хотел расставаться с родным полком. Все знали, что в бою он храбр до безумства и отчаянной дерзости. На его теле, как говорят, не оставалось живого места, не тронутого пулями и осколками снарядов.

Неподалеку от Стрепухова ехал командир 20-го полка К. С. Гончаров, бывший унтер-офицер, награжденный в первую мировую войну Георгиевскими крестами. В бою он отличался спокойствием и разумной осторожностью. Гончаров, как всегда, хмурился, казался сердитым. Но бойцы хорошо знали, какое доброе, отзывчивое сердце у их командира, и любили его, как любят дети сурового, но справедливого отца.

В 19-м и 20-м полках служили многие мои первые боевые соратники по борьбе с контрреволюцией на Дону. Среди них я видел и энергичного, лихого в бою командира эскадрона Я. Т. Черевиченко, ставшего в Великую Отечественную войну генерал-полковником, и комиссара 19-го полка П. К. Случевского, выдвинутого потом на должность начальника политотдела 14-й кавдивизии, и бесстрашного разведчика Ф. К. Новикова.

2-ю бригаду дивизии возглавлял комбриг И. В. Тюленев. Ему, одному из первых конармейцев, удалось учиться в советской Академии Генерального штаба, созданной по инициативе В..И. Ленина. Долгое время Иван Владимирович был начальником разведотдела Конного корпуса, а затем - Конармии. Но он не мог усидеть в штабе и отпросился в боевую часть. Рядом с комбригом ехал его соратник - бессменный комиссар бригады Ф. А. Мокрицкий, блестяще умевший подкреплять большевистскую агитацию личным примером отваги в бою.

21-й кавполк 2-й бригады вел казак В. В. Коробков, награжденный за подвиги орденом Красного Знамени. Этот полк, как и многие другие полки Конармии, был школой героев. В его рядах я видел командиров эскадронов ставропольца Федора Ремизова и царицынского рабочего Антона Лопатина. В годы Великой Отечественной войны первый из них командовал танковой дивизией, другой корпусом и некоторое время армией. А вот четыре брата Овчаренко, три брата Скляровы, Аким и Артем Зинченко и братья Лелюшенко. Младший из Лелюшенко, Дмитрий, молоденький коренастый паренек, за храбрость и смекалку в бою был назначен командиром отделения. В Великую Отечественную войну он командовал гвардейской армией, стал дважды Героем Советского Союза, генерал-полковником, а затем генералом армии. Здесь гарцевал на красавце дончаке и помощник командира полка Феофан Пархоменко - отчаянный рубака, человек большой физической силы и неукротимой отваги.

Трудно перечислить всех отличившихся в боях конармейцев, следовавших в строю 3-й бригады 4-й дивизии. Многие из них, начиная с отважного комбрига А. А. Чеботарева и его заместителя К. Я. Наумецкого, были достойны самой высокой похвалы. Командир 23-го кавполка краснознаменец С. Г. Разумовский, командир 24-го кавполка отважный казак П. В. Чекунов и многие другие являлись гордостью бригады.

Вслед за 4-й вступала в город 14-я кавалерийская дивизия, еще молодая и менее опытная.

Позади соединений двигались пулеметные тачанки и артиллерия. В конноартиллерийском дивизионе 4-й дивизии служили известные всей армии мастера меткого огня П. Е. Шаповалов, Д. Е. Бондаренко и И. Е. Мирошниченко.

Рядом с русскими, украинцами, белорусами, грузинами, армянами, калмыками можно было видеть конармейцев-интернационалистов: немца Шорре и китайца Ли Фуцина, серба Сердича и чеха Гудечека, лодзинского ткача Станислава Лавржинского, латыша Крэйля и турка Османа - всех тех, для кого Советская власть была одинаково близкой и родной.

Тепло и восторженно встречали конармейцев трудящиеся Ростова. Мостовые Темерницкого проспекта и Садовой улицы, по которым двигались наши части, были запружены народом. Широкие тротуары не вместили всех, и многие устроились на балконах, выглядывали из раскрытых окон. Вездесущие подростки забрались на заборы, деревья, крыши домов.

Женщины прорывались к строю и, рискуя попасть под ноги лошадей, протягивали бойцам узелки с продуктами. Как знать, может, хлеб, которым они угощали, был испечен из муки, подаренной Реввоенсоветом Конармии ростовчанам в голодные мартовские дни.

Трогательную сцену я наблюдал, когда проходил 22-й полк. Светловолосый мальчик лет восьми некоторое время бежал рядом с правофланговым загорелым всадником. Потом уцепился за стремя и, семеня босыми ножонками, вытянул вперед худенькую правую руку с букетиком полевых цветов. Проехав мимо нас, боец склонился, подхватил мальчонку и посадил впереди себя в седло. Следовало бы указать конармейцу на нарушение порядка в строю. Да куда там! Даже строгий командир эскадрона промолчал, улыбнувшись в седые усы. А счастливый мальчуган сиял от восторга и уже вместо цветов сжимал в кулачке большой кусок сахару.

Два дня ростовчане рукоплескали конармейцам: 21 апреля по улицам города проходили 6-я и 11-я кавалерийские дивизии. А ведь как раз 6-й дивизии принадлежала честь освобождения Ростова. Ее полки первыми ворвались на улицы города в январскую ночь 1920 года.

Снова мимо нас двигались бойцы, командиры и комиссары, боевая биография которых была мне знакома порой до мельчайших подробностей. Во главе 6-й кавдивизии ехали два могучих всадника - начдив С. К. Тимошенко и комиссар П. В. Бахтуров. Первый из них уроженец Бессарабии, второй - донской казак. Кто из конармейцев не знал этих сильных и мужественных людей, кто не восхищался их смелостью в бою!

За ними следовал ветеран дивизии невысокий черноусый бессменный командир 1-й бригады В. И. Книга. Глядя на него, я вспомнил, как отважно вел себя он под Воронежем во время боя с корпусом Шкуро. Не умея еще как следует рубить шашкой, он размахивал ею "для острастки", а врага истреблял из винтовки.