Лев Рохлин: Жизнь и смерть генерала.

АФГАНСКАЯ ПОВЕСТЬ

Легенда гласит: Рохлин попал в Афганистан по воле жены. Уличенный ею в неравнодушии к женскому полу вообще, а не только к законной супруге, он получил ультиматум: искупить кровью. И настоял на назначении в Афганистан.

Натура впечатлительная и в то же время дерзкая, решительная, жена Рохлина, Тамара Павловна, имеет достаточно сильное влияние на мужа. Но это вовсе не значит, что муж делает все, что скажет жена.

- Тамара, - рычит он, когда жена пытается вмешаться в мужской разговор. - Сходи на кухню...

Трудно сказать, чем оборачивается это рычание, когда супруги остаются один на один. Но при посторонних жена, как правило, изображает полное смирение:

- Нужна мне ваша болтовня...

Как бы там ни было, Рохлин вот уже 30 лет любит одну женщину...

- Что ты сравниваешь себя с этими бабами, - возмущается он, когда жена в очередной раз начинает подозревать его.

Осенью 1982 года, накануне назначения Рохлина в Афганистан, они действительно поссорились на этой почве. Однако это не помешало ему на построении полка, провожавшего своего командира и других офицеров на войну, пробежать через весь плац, чтобы вручить жене большой букет цветов. А ей ~ зашить в подкладку его кителя иконку Казанской Божьей Матери. И два года ждать, молясь и надеясь. А потом еще долгие месяцы выхаживать тяжелораненого мужа, не отходя от его постели. Все это не очень укладывается в легенду о женском капризе. Это скорее говорит о любви. Быть может, скупой на показные нежности, не очень заметной для окружающих, но от этого лишь более настоящей и глубокой. В ней и заключается влияние Тамары Павловны на мужа.

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ, НАПИСАННОЙ РОХЛИНЫМ В АВГУСТЕ 1988 ГОДА:

"Во время беседы в Главном управлении кадров мне была предложена должность командира отдельной части в ДРА, на что я с готовностью согласился".

Вот что рассказывает по этому поводу сам Лев Рохлин:

- Маршал Советского Союза Соколов приказал подыскать на должность командира 860-го отдельного мотострелкового полка в Афганистане опытного командира полка. Я к тому времени командовал уже вторым полком, и общий стаж командования полками составлял два с половиной года. Но у меня была сложная ситуация в выборе. Дело в том, что командир танкового полка Богданов, который со стороны наблюдал за моей службой, став командиром дивизии в Каменке, под Ленинградом, прикладывал все силы, чтобы я пришел к нему начальником штаба. А тут мне предлагают полк в Афганистане. Для карьериста, каким я тогда был, это был трудный выбор. В тридцать пять лет стать начальником штаба дивизии - большое дело. Но, с другой стороны, получить опыт войны - тоже немало. В конце концов я решил, что второй вариант будет для меня лучше. Да и как можно было отказаться? Там война... Стыдно не быть там... (Помните, как у спецназовцев в Чечне: один в один. - Авт.) Не по-мужски. Короче, нас было пять кандидатов... В разговоре с кадровиками я заявил, что, если меня назначат, я справлюсь. Наверное, сказал очень уверенно. И выбор пал на меня.

Тогда Рохлин еще не знал, что такое 860-й полк, расквартированный под Файзабадом. Полк находился в отрыве от других частей. Дорога к нему была крайне трудной. Погода в тех местах не баловала. Ветер порой достигал такой силы, что запросто мог перевернуть "уазик". Основные потери полк нес при доставке материальных средств, топлива и боеприпасов. Душманы минировали дорогу, устанавливая фугасы - 150-килограммовые авиационные бомбы - на трассе, прямо в ста метрах от расположения подразделений. От взрыва этих бомб у танка отрывалась башня и улетала бесследно...

- Полк мне достался хороший, - говорит Рохлин. - Им командовал до меня полковник Арутюнян, личность сильная. Он получил орден Ленина за командование полком. Но была и особенность. Командир делал все, чтобы не воевать: установить статус-кво и действовать по принципу - меня не трогайте, и я вас не трону. Это привело к тому, что люди стали бояться всего и вся. Носа не решались высунуть за территорию. А душманы, видя это, наглели...

Новый командир полка подполковник Рохлин посчитал, что ситуацию можно изменить, заставив самих душманов бояться. Им были организованы ряд ночных засад на подступах к лагерю полка. Засады оказались успешными. Но в принципе не изменили ситуацию.

Тогда были спланированы операции по разгрому баз душманов в прилегающих районах.

Операции были рассчитаны на внезапность. И проводились ночью. Их очередность была столь стремительной, что не давала душманам возможности принять дополнительные меры безопасности. Одна за другой громились их базы.

Тактика действий полка опиралась на те методы, которыми действовали полевые командиры афганской оппозиции.

Подразделения преодолевали огромные расстояния, шли через горы, в обход намеченных целей. И нападали оттуда, откуда их никак не ждали.

Рохлин стал активно использовать вертолеты, которые выбрасывали десанты прямо на головы душманам.

Особенно крупными были операции по уничтожению баз под Бахараком и в районе Кяшыма (населенный пункт Вяха). Об этих операциях заговорили средства массовой информации Пакистана и даже радиостанция "Голос Америки".

Но Рохлин понимал, что без опоры на местное население ему не устоять.

Еще по прибытии в полк его познакомили с одним из бывших душманских командиров - Пахлаваном, сыном местного бая, который рассорился с другими душманскими предводителями. И в результате всю его семью и всех родственников вырезали. Его отряд был разгромлен, а сам он успел уйти вместе со своим братом и двадцатью восемью верными людьми.

- Государственные власти сумели склонить Пахлавана на свою сторону, - рассказывает Рохлин, - но ничем не поддержали и ничего ему не дали. Тогда я решился на то, чтобы обеспечить его оружием и боеприпасами. Дал даже ЗУ (зенитную установку) китайского образца. Хотя это запрещалось. ЗУ, попав в руки душманов, могла быть использована против наших вертолетов. Да и другое оружие я не имел права передавать по собственному решению. Но я пошел на эти нарушения.

Отряд Пахлавана расположился в селении в 15 километрах от места дислокации полка.

Узнав о том, что он получил оружие и зенитную установку, душманы начали одну атаку за другой. Каждый день шли бои. Но все усилия были тщетны.

- Я предупредил Пахлавана, что если он потеряет ЗУ, то будет моим личным врагом, - продолжает Рохлин. - Он ответил, что ее расчетом командует его брат. И если что случится, то он лично его зарежет.

Но этим помощь не ограничивалась.

Рохлин помог Пахлавану открыть в селении школу. А солдаты соорудили из ящиков из-под снарядов столы для учащихся. В селение была проведена линия электропередачи. Основные объекты - в первую очередь школа, медпункт и мечеть - получили электрический свет.

В тех местах это считалось чудом. И к Пахлавану потянулись люди. Через некоторое время его отряд возрос до пятисот человек.

- Мы давали ему продовольствие, топливо, медикаменты, - говорит Рохлин, - и добились, что он и его люди были преданы безоговорочно.

Они стали контролировать район, избавляя нас от многих проблем.

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ РОХЛИНА Л.Я:

"В период с октября 1982-го по июль 1983 г. часть за успехи в боевой и политической подготовке, оказание интернациональной помощи ДРА была награждена переходящим знаменем Военного совета Туркестанского военного округа. Сам я был представлен к ордену Красной Звезды и вызван на беседу к командующему войсками округа на предмет назначения на должность командира бригады.

10 июля, выполняя боевую задачу, часть понесла потери, за что я был отстранен от должности".

- В то время, - рассказывает Рохлин, - сложилась такая ситуация, что афганское руководство часто обвиняло советские войска в нанесении ударов по душманам без необходимой разведки и проверки данных. От этого гибли мирные люди...