Затяжной поворот: история группы «Машина времени»

Впрочем, «переломность» 75-го бледнеет на фоне следующих четырех лет «Машины», буквально катапультировавших ее в авангард советского рока и фактически определивших дальнейшую судьбу группы вплоть до дня сегодняшнего. Именно в этот максимально контрастный период «Машина Времени» пережила ключевые трансформации состава, была на волоске от исчезновения, создала львиную долю своих «нетленок», поныне входящих в ее концертную программу, победоносно показалась стране, стала, в силу ряда факторов, наверное, самой высокооплачиваемой любительской командой Союза и… свалила на профессиональную сцену. Непримиримые хиппаны и другие индепендент-сообщества долгосрочную вербовку в Росконцерт «машинистам», в сущности, так и не простили. Но, что характерно и весело, слушать «Машину» не перестали.

В год XXV съезда КПСС и выхода альбома «Hotel California» группы The Eagles комсомольское руководство Эстонии неожиданно затеяло прогрессивное мероприятие под вывеской «Таллиннские песни молодежи-76». С «молодежными песнями» в столицу независимого ныне балтийского государства прикатил пестрый российский десант, где, среди прочих, были и начинающий питерский «Аквариум», и впервые уехавшая так далеко от Москвы «Машина», официально делегированная на фестиваль Министерством мясомолочной промышленности РСФСР, в здании которого «машинисты» на тот момент репетировали. Именно «МВ» и присудили первое место на данном форуме.

Андрей Макаревич

Приехав, в 1976-м в Таллинн, мы офигели от того, что песни «Машины» там все знали. Наши записи нас обогнали. Это стало для меня потрясением.

Евгений Маргулис

Я был с «Машиной» в Таллинне на двух фестивалях, в 76-м и в 77-м. Все выглядело забавно, клёво, но бесперспективно. Эстонцы, питерцы, мы… Все равно, это был такой узконаправленный «совок» для своих. А хотелось какого-то международного признания в этом деле. Но фестиваль в Прибалтике мне понравился хотя бы тем, что встретились другие лица. В Москве мы знали всех. Существовал пяток групп – «Вискосное лето», «Рубиновая атака», «Удачное приобретение», «Машина», «Цветы» – ну, и таскались мы друг к другу на сейшены. А в Таллинне открылся целый спектр разных команд.

Борис Гребенщиков

Выступление «машинистов» на Таллиннском фестивале, где я впервые с ними встретился, меня поразило. Они были на два уровня выше всего, что я тогда видел в Петербурге, и смотрелись абсолютными профессионалами. «Машина» прекрасно вела себя сцене, играла впечатляющую музыку и даже имела некое подобие светового шоу. Их «Туманные поля», помнится, снесли мне крышу. Это была настоящая психоделика.

Они, вроде, жену у тебя увести пытались?

Нет, никто не пытался ни у кого уводить жену. Просто мы ехали вместе в автобусе по Таллинну. С нами была симпатичная девушка, которая им, естественно, понравилась, а то, что с ней оказался молодой человек, их расстроило, к сожалению. Этой девушкой была моя жена Наташа.

Несмотря на сие обстоятельство, они были со мной предельно вежливы. Более того, когда выяснилось, что нам с Наташкой негде ночевать, поскольку мы заявились в Таллинн по собственной инициативе, они предложили поехать к ним в общежитие. Мы прекрасно провели у них ночь, попели друг другу, напились в дым, и все остальное было забыто. Пили мы чистый спирт, настоянный на африканском перце. Очень сильная вещь. Они исполняли на три голоса – Макаревич, Маргулис и Кава – песни Queen с таким залихватским блеском, что я был в восторге! И абсолютно к себе расположили. Я им тоже чем-то понравился. С тех пор мы начали дружить.

Насколько я помню, сначала они пригласили «Аквариум» совместно выступить в Москве, в Архитектурном. Мне еще показалось тогда, что они себя недооценивают, поскольку на их фоне мы в то время выглядели, по крайней мере, странно. Тем не менее, мы сыграли вместе с ними. Кажется, это произошло в период летней сессии. А в Ленинграде я, после таллиннского фестиваля, не раз говорил знакомым организаторам концертов, что нужно пригласить «Машину Времени».

Вскоре это случилось. Сейшен проходил в маленьком питерском ДК, мест на двести. Сначала выступал «Аквариум». Сыграли мы хиленько-хиленько. И зал так вежливо-натужно молчал. Потом выступили блестящие «Мифы» с харизматичным Юркой Ильченко, с заводным Юркой Степановым… Я, честно говоря, тут задрожал, поскольку за «Машину» как бы я отвечал, раз их пригласил. Вдруг, думаю, после «Мифов» их Петербург не примет или они сыграют что-то не так. Но они убрали зал с первого аккорда. Как только начали «Битву с дураками». Очень мощно смотрелось.

После того концерта я даже не помню, куда мы отправились. Точно не ко мне. Я в тот момент жил либо у родителей жены, либо со своими родителями, в одной комнате с бабушкой. Куда их позвать? Это они имели роскошные условия. У Андрюшки была своя квартира в Москве.

Вообще, «машинисты» по отношению к «Аквариуму» вели себя, как абсолютные джентельмены. Они к нам отнеслись буквально как к младшим бедным братьям. Потому что у них было всего больше – денег, опыта, светскости…

В тот же период, Макар устроил нам еще один специальный концерт в Москве, в каком-то кафе, человек на сто. Колонки туда мы тащили прямо из Андрюшкиного дома. Мы спели там всякие песни, в акустике, которые особо и не исполняли негде. В сущности, «Аквариум» впервые по-человечески сыграл в Москве именно там. Существовала единственная запись этого выступления, и потом она, к сожалению, куда-то пропала.

Александр «Фагот» Бутузов

Наше тесное общение с Макаром началось, в принципе, с «Аквариума». С первого выступления БГ и компании в Москве, в 76-м, где-то в Текстильщиках, в стеклянной кафешке, в районе Люблинской улицы. Я был единственным, кто записал тот исторический концерт. Пленка эта у меня очень долго жила.

Не помню, как тогда попал на сейшен. Я просто постоянно тусовался и ездил на всякие концерты. Атмосфера всюду была отличная. Никакой дистанции между публикой и музыкантами не существовало. К тому же Макару можно было запросто подойти, сказать: «Привет, Андрей! Давай с тобой выпьем, старик». А на том концерте «Аквариума» Андрюха ко мне сам подошел и попросил потом поделиться записью этого выступления. Оставил мне свой домашний телефон в квартире на Комсомольском проспекте. Я к нему приехал, привез пленку и заодно мы обсудили какие-то пластиночные дела. Я был начинающим битломаном, но у меня уже имелось несколько редких дисков. «Yellow Submarine», например, который в Москве нигде нельзя было купить. Была и такая знаменитая «роллинговская» пластинка, как «Their Satanic Majesties' Request», последняя с Брайаном Джонсом, что Макара тоже заинтересовало. Как-то, в общем, начали с ним периодически общаться.

Освоение маршрута Москва-Питер, привело к тому, что вскоре к тройке «машинистов» на некоторое время примкнул тот самый, «харизматичный» Юрий Ильченко из ленинградских «Мифов». По словам Маргулиса «Ильченко кардинально повлиял на саунд „Машины“. Но записать что-либо с питерским легионером группа не успела. Юрий вскоре вернулся в родной город, а музыканты „МВ“ пошли на очередной эксперимент – усилились духовой секцией.

Однако, и история «с дудками», то есть с кларнетом и трубой, на которых играли Евгений Легусов, Сергей Велицкий, а чуть позже – Сергей Кузьминок, вышла кратковременной. «Машина» неизменно возвращалась к формату бит-группы ив таком качестве выглядела наиболее востребованной народом. Ее репертуар, все еще исключительно усилиями Макаревича, пополнялся запоминающимися темами вроде скептической «Скажем прямо», нахального «Гимна забору», буддистской «Люди в лодках», декадентской «Телегой» (к которой приложил руку и Маргулис), нравоучительным «Родным домом» и такой же «Самой тихой песней». Короче, материала вполне хватало для обстоятельной записи. Вскоре возможность сделать таковую нашлась. И примерно в это же время до «Машины» добрался деловой и изобретательный, в определенном смысле, человек по имени Ованес Мелик-Пашаев. На первых порах он выбрал роль звукооператора группы, но вскоре ощутил себя директором коллектива в ранге «художественного руководителя». С Пашаева, собственно, и начался институт директоров «МВ». До его появления административные вопросы из разряда: когда играем, где, почем и на чем, как «литуем» тексты и прочее «разруливал» лично Макар. И весьма этим тяготился.