Рихард Зорге

Началось все с того, что командование флота приказало командирам кораблей вывести флот в море и с честью погибнуть в бою с англичанами. Восемьдесят тысяч моряков отказались повиноваться. На мачтах развились красные вымпелы. К морякам третьей эскадры присоединились солдаты и портовые рабочие. Власть взяли созданные в казармах, на судах и в порту матросские, солдатские и рабочие Советы. Командующий флотом бежал из города на автомобиле с красным флажком.

К восставшим примкнули солдатские гарнизоны Любека, рабочие Фленсбурга, Неймюнстера, Гамбурга, Бремена. "Долой кайзера! Да здравствует Советская республика!" – с этими лозунгами Зорге выступает на кораблях, выводит студентов на улицы, устраивает митинги.

Он в упоении. Этого голубоглазого юношу, у которого на груди Железный крест 2-й степени, часто можно видеть в матросских кубриках, в солдатских казармах, па пирсе. Он учит классовой солидарности. Он предсказывает победу. Все походит на то. События в Киле послужили сигналом к революции по всей Германии. 8 ноября в Мюнхене провозглашена Баварская республика. 9 ноября восставшие рабочие и солдаты свергли кайзера Вильгельма II – он бежал в Голландию. С балкона императорского дворца Карл Либкнехт провозгласил Германскую социалистическую республику. Над рейхстагом развевается красное знамя.

Но вырвать власть у буржуазии непросто, особенно если за спиной пролетариата стоят социал-предатели Шейдеман, Носке, Эберт.

Восстание в Киле было подавлено: сюда пожаловал Густав Носке, назвавшийся представителем «демократического» правительства, он возглавил Советы, объявил себя красным губернатором города, а потом, призвав на помощь буржуазию и офицерство, задушил Советы, потопил восстание в крови. В эти дни германская буржуазия обратилась за помощью к Антанте. Во время переговоров о капитуляции германские делегаты граф Оберндорф и генерал прусской службы фон Винтерфельд заявили франко-английскому командованию: «В Германии революция, страна заражена большевизмом. Вы должны оставить нам тридцать тысяч пулеметов, чтобы стрелять по германскому народу. Надо сохранить Германии армию в полном порядке, чтобы дать ей возможность подавить революцию…» Антанта пошла навстречу этому призыву: 11 ноября 1918 года в 11 часов по французскому времени в салон-вагоне маршала Фоша было подписано перемирие. Союзные армии вступили в пределы Германии и остановились на Рейне, готовые в любую минуту обрушить мощь своих армий на голову революции.

Находясь в Киле, Зорге не порывал связи с Берлином, часто выезжал туда по партийным делам.

Рабочий класс борется – буржуазия крадется к власти. Правые социал-демократические лидеры по главе с Шейдеманом, недавним министром кайзеровского правительства, объявили «Германскую свободную демократическую республику» и сформировали свое правительство. Постепенно им удалось овладеть Советами. Это правительство, заключив прямой союз с прусской военщиной и сговорившись с верховным командованием о вводе в Берлин десяти дивизий, решило разоружить спартаковцев, стоявших во главе восстания, разогнать Советы.

Густав. Носке был назначен главнокомандующим белогвардейских войск, которые должны покончить с революцией. Носке охотно взял на себя роль «кровавой собаки». Спровоцировав в январе 1919 года рабочих па вооруженное восстание против правительства Эберта – Шейдемана, социал-демократические лидеры потопили это восстание в крови.

Узнав о восстании в Берлине, Зорге с группой партийцев срочно выехал туда. Они хотели драться с врагами рабочего класса и были вооружены. Поезд подолгу простаивал на каждой станции, а там, в Берлине, белогвардейцы палили из пушек и броневиков по рабочим.

На берлинском вокзале состав, в котором прибыли Зорге и его товарищи, был сразу же окружен белогвардейцами. В окно вагона Рихард видел солдат с пулеметами, отряды полицейских. Сопротивляться было бы бесполезно. Оставалось одно: спрятать оружие и выдать себя за обыкновенных пассажиров, приехавших в Берлин но делам. Зорге нацепил свою единственную награду – Железный крест – и даже не взглянул на полицейских, ворвавшихся в вагон.

Конечно же, им не поверили. Их грубо схватили, обыскали здесь же, на перроне, и, подталкивая прикладами винтовок, погнали в тюрьму. Камера была грязная и холодная. В течение недели каждый день водили их на допрос. Не связаны ли они со спартаковцами? Ни уговоры, ни жестокие избиения, ни угроза расстрела за хранение оружия (оружие нашли-таки!) – ничто не могло поколебать Зорге: он отрицал свою причастность к событиям и держался так твердо и независимо, что полицейские вынуждены были отпустить его и остальных партийцев. Их не просто отпустили – их под усиленным конвоем отправили в Киль, чтобы на месте установить личность каждого.

…Революция в Германии была задушена. Контрреволюционные заговорщики зверски расправились с вождями германского пролетариата Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.

Оставаться в Киле Зорге больше не мог. В начале 1919 года он по распоряжению партийного комитета выехал в Гамбург. Выехал тайно, обманув бдительность полиции. Центр революционной борьбы переместился в Гамбург.

От Киля до Гамбурга по железной дороге всего несколько часов езды. Но в Гамбурге другая атмосфера: крупнейший порт мира, гигантский промышленный город, словно бы сохранивший со времен средневековья права «вольного города». Еще в конце прошлого века он сделался одним из центров социалистического рабочего движения в Германии.

Здесь, в районе Эпиендорф, на Симсенштрассе, 4, Зорге встретился с руководителем гамбургской организации независимой социал-демократической партии Эрнстом Тельманом. Крупная лысеющая голова, солдатские усы, большие натруженные руки докера, неторопливость в жестах и словах, рассудительность, веселая хитринка в глазах – таким увидел его Рихард. Тельман был лет на десять старше Зорге. Оказалось, во время войны тоже находился в артиллерии. Сейчас работал на верфи. Он был потомственный революционер: его отец Иоганн в свое время считался активным деятелем гамбургской социал- демократической организации, сидел в тюрьме. Портовым грузчиком начал свою трудовую биографию Эрнст. В шестнадцать лет стал членом социал-демократической партии, войдя в ее революционное крыло, которое возглавляли Карл Либкнехт, Франц Меринг и другие. Тогда он считался признанным вожаком гамбургской рабочей молодежи, любил ее и всегда заботился о ней. Вот почему, узнав о том, что Рихард перевелся в Гамбургский университет, он заговорил о необходимости создать здесь студенческую социалистическую организацию. Организацию должен возглавить Зорге. Кроме того, нужно возглавить кружок самообразования при отделе парторганизации Гамбургского района, а также вести партийную работу по месту жительства.

Смысл этой работы сводился вот к чему: не так давно прошел учредительный съезд Коммунистической партии Германии. Главное теперь заключается в том, чтобы превратить ее в массовую партию. Но это возможно сделать в кратчайший срок только в том случае, если большинство независимой социал-демократической партии объединится с коммунистической партией. «Следуй я велению сердца, я давно бы уже вступил в Союз Спартака, – говорил Тельман. – Но любое индивидуальное вступление сейчас только вредно. Недалек тот день, когда мы потребуем полного разрыва как с предателями из СДПГ, так и с правыми независимцами, и приведем массы независимцев в компартию».

Тактику Тельмана Зорге привял безоговорочно.

В словах Эрнста была уверенность в том, что в коночном итоге Германия будет социалистической. Может быть, эта твердость и произвела самое сильное впечатление на Рихарда. В каждой фразе Эрнста звучала убежденность: партийная работа – самая важная, без нее человечество никогда не освободится от рабства экономического и духовного. Партия должна быть одной большой семьей. Необходимо разоблачать врагов рабочего класса, которые заняты подменой понятий: таковы Шейдеман, Носке, Каутский и другие. Подмена понятий… Чтобы успешно разоблачать фальсификаторов марксизма, прячущихся за левую фразу, нужно очень много знать.