Накануне (изд. 1969г.)

Еще до подписания Гитлером плана наступления начинается перегруппировка войск и переброска дивизий в Польшу.

В ноябре 1940 года, когда Берлин посещает В. М. Молотов, Гитлер всячески уверяет его в соблюдении договора, а сам немного спустя, 18 декабря подписывает директиву № 21, которая и получила название плана «Барбаросса». В ней указывалось: «Германские вооруженные силы должны быть подготовлены к тому, чтобы сокрушить Советскую Россию в быстротечной кампании». С этого дня подготовка Германии к войне с Советским Союзом принимает такой размах, что становится очевидной для многих.

Мы внимательно следили за войной в Европе. Уже летом 1940 года, когда Германия напала на Францию, выявилось стремление немецкого командования использовать мотомеханизированные части для обходных маневров при преодолении линий обороны. противника. При наступлении на военно-морские базы гитлеровцы применяли удары по флангам с одновременной атакой укрепленных районов с тыла.

Все это побудило наш Главный морской штаб задуматься над защитой баз с сухопутных направлений. Были даны указания разработать специальные инструкции и поручить инженерным отделам флотов произвести соответствующие рекогносцировки, а затем приступить к укреплению военно-морских баз с суши.

Следует признать, что эти указания выполнялись не в полную силу. Тем не менее уже с середины 1940 года началось проектирование, а затем создание будущих линий сухопутной обороны баз.

Командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский пишет в своих воспоминаниях: «Военный совет флота еще до начала Великой Отечественной войны получил конкретные указания правительства и высшего военно-морского командования об усилении не только морской и противовоздушной, но и сухопутной обороны главной базы флота. Еще в феврале 1941 года был рассмотрен и утвержден план строительства главного рубежа сухопутной обороны Севастополя».

Ф. С. Октябрьский

Пусть далеко не все было осуществлено из этих наметок, но кое-что моряки успели сделать. И когда в ноябре 1941 года немцы подошли к Севастополю, малочисленные флотские подразделения смогли удержать свои позиции. Сказалось заранее продуманное расположение огневых точек и других оборонительных сооружений.

Германия приступила к выполнению обширной судостроительной программы примерно в одно время с нами — в 1938 году. Программа была рассчитана на десять лет и включала в себя постройку 10 огромных линкоров, 4 авианосцев, 15 броненосцев, 49 крейсеров, 248 подводных лодок [4]. Эта программа была разработана главным образом для борьбы с Англией. Руководители германского флота рассчитывали быть готовыми к войне в середине сороковых годов. Но война разразилась раньше, в 1939 году, и фашисты практически ничего не успели сделать для усиления своего флота.

Теперь, когда разрабатывался план «Барбаросса», германский военно-морской флот предполагал начать свои действия на Балтике. Верховное армейское командование, опьяненное легкими победами в Европе, ревниво отнеслось к перспективе активного участия флота в военных операциях, и в результате последнему отвели весьма ограниченную роль. Генералы заверяли Гитлера, что справятся с Советским Союзом сами.

Конечно, помимо соперничества между сухопутными генералами и адмиралами флота в немецкой ставке на ход войны повлияло и то, что Германия продолжала упорную борьбу за Атлантику. Но все же морское командование готовилось широко использовать против нашего флота на Балтике легкие надводные силы, подводные лодки и мины. Армейское же командование рассчитывало за несколько недель с ходу захватить Ленинград, а стало быть, и Кронштадт. Перед немецким флотом в связи с этим ставилась задача: охранять коммуникации и побережье во время победного шествия армии и не выпускать наши корабли из Финского залива.

Таковы были расчеты гитлеровцев.

Конечно, о плане «Барбаросса» мы тогда еще не знали. А немецкое военное командование, не теряя времени, начало развертывать свои силы на востоке: одна за другой перебрасывались дивизии, строились вблизи наших границ аэродромы. В Финляндию и Румынию, уже втянутые в фашистскую орбиту, сначала посылались специальные миссии, отдельные группы офицеров, а затем и войска, Корабли германского военно-морского флота зачастили с визитами в порты Финляндии. Не считаясь с договором о ненападении, гитлеровцы все более активизировали свою разведку. Самолеты германской авиации то и дело производили «случайные» полеты над нашими военными объектами. С этого времени поступало все больше и больше сведений о готовящемся на нас нападении. С каждым днем становилось очевиднее: фашистская Германия — самый вероятный наш противник. Договор терял свое значение и перечеркивался всем поведением Гитлера.

Мы заметили перемену и в поведении германского военно-морского атташе фон Баумбаха. Не зря он говорил, что командование считает его пост очень важным. Баумбах стал чаще обычного наведываться в отдел внешних сношений Военно-Морского Флота. Он предлагал поделиться с нами разными «полезными данными», а сам, словно бы между делом, пытался выведать данные о нашем флоте.

В общем, к началу 1941 года к нам стали просачиваться сведения о далеко не мирных намерениях Гитлера. Сперва сведения эти были скудными, потом они стали носить более разносторонний и в то же время определенный характер. Уже после войны мне удалось узнать, что фашисты разработали широкий план дезинформации Советского Союза об истинных намерениях Германии. Видимо, именно по этому плану наш военно-морской атташе в Берлине М. А. Воронцов был приглашен к адмиралу Редеру, который пытался навязать ему, ложные выводы о действиях немцев. Как ни старалось германское командование, оно не могло скрыть подготовку крупнейшего наступления на широком фронте от Баренцева моря до Босфора. Сводки Генштаба и донесения с флотов приносили тревожные вести. Командующие флотами при встречах или разговорах по телефону настойчиво спрашивали, как в правительстве расценивают недружелюбные действия Германии.

Чаще всех звонил командующий Балтийским флотом В. Ф. Трибуц: поведение немцев на Балтике было особенно подозрительным. Докладывая об очередных нарушениях нашего воздушного пространства или еще о чем-либо в этом роде, В. Ф. Трибуц, человек энергичный и инициативный, неизменно допытывался: как все это понимать?

Договор с Германией о ненападении существовал, но существовала ведь и книга Гитлера «Майн кампф». Он развивал в ней планы захвата «восточного пространства» и, как я писал выше, никогда не отказывался ни от своей книги, ни от своих планов.

Если не ошибаюсь, в феврале 1941 года я доложил правительству, что немцы все больше задерживают поставки для крейсера «Лютцов». И. В. Сталин внимательно выслушал меня и предложил впредь подробно сообщать, как пойдет дело дальше. Попутно, обращаясь ко всем присутствующим, он заметил, что в Германии ограничивают наших представителей в передвижении.

Примерно в ту же пору у меня состоялся разговор с А. А. Ждановым. Андрей Александрович часто приезжал в наркомат: он был членом Главного морского совета. Как-то после заседания он задержался в моем кабинете. Мы толковали на разные темы. Потом я спросил, не считает ли он действия Германии вблизи наших границ подготовкой к войне. Андрей Александрович высказал мнение, что Германия не в состоянии воевать на два фронта. Он расценивал нарушения нашего воздушного пространства и стягивание немецких сил к границе скорее как меры предосторожности со стороны Гитлера или как средство психологического нажима на нас, не больше. Я усомнился:

— Если речь идет только о мерах предосторожности, для чего Гитлеру накапливать силы в Финляндии и Румынии? Зачем немецкие самолеты-разведчики летают над Ханко и Полярным. Ведь оттуда им никто не угрожает.

За несколько месяцев до этого разговора я слышал от Жданова довольно решительное утверждение: обе стороны на Западе  завязли в войне, и потому мы можем спокойно заниматься своими делами. Теперь он не повторял этих слов, но по-прежнему не считал вероятным скорое столкновение с Германией. Андрей Александрович сослался  и на опыт первой мировой войны, показавший, что борьба на два фронта для Германии непосильна, и даже на известное предостережение «железного канцлера» Бисмарка на сей счет.