Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Она также помогала старшим Баффетам, немало страдавшим как из-за состояния здоровья, так и из-за своих убеждений. То, что почти вся Америка уже переняла его паранойю относительно коммунистической угрозы, Говарда не останавливало. В последние годы правления Эйзенхауэра многие американцы чувствовали, что их страна, ставшая слишком благодушной и заплывшая жирком, проигрывала соревнование в гонке вооружений. Их пугал образ Никиты Хрущева, колотившего ботинком по столу в зале заседаний ООН. Все 180 миллионов американцев учились прятаться в бомбоубежищах, а самые юные из них — под партами. Более миллиарда человек во всем мире, населявшие почти двадцать стран, жили в условиях коммунистических режимов. Быстрый рост коммунистических настроений на столь обширной территории пугал большинство жителей Америки. Говард вступил в новую политическую организацию «Общество Джона Берча», идеология которого совмещала паранойю относительно коммунизма и беспокойство о «моральной и духовной проблеме, которая останется у Америки, даже если нам удастся завтра же остановить коммунистов»¹². Он украсил стены своего офиса картами, показывающими пугающее распространение коммунизма по всему миру. Вместе с Дорис они активно поддерживали организацию «Христианский антикоммунистический крестовый поход»¹³ и участвовали в деятельности консерваторов, сплотившихся вокруг сенатора от Аризоны Барри Голдуотера. Несмотря на то, что даже склонные к либерализму сторонники другого крыла Республиканской партии уважали Говарда за его философские убеждения и искренность, принадлежность к «Обществу Джона Берча» казалась им пугающей и одновременно недопустимой. После того как он выступил с защитой своих убеждений в местной прессе, многие отвернулись от него как от эксцентрика. Насмешки всего города над Говардом Уоррен, уважавший своего отца, воспринимал крайне болезненно.

Однако еще большее беспокойство у него вызывали зловещие симптомы в организме Говарда, которые врачи не могли диагностировать на протяжении восемнадцати месяцев, пока, наконец, Говард не попал в клинику Майо в Рочестере¹⁴. Там в мае 1958 года Говарду сообщили, что он страдает от рака прямой кишки и ему требуется срочная операция¹⁵. Уоррен очень расстроился из-за поставленного отцу диагноза и был взбешен из-за того, что он был поставлен с огромным опозданием. С этого момента Сьюзи сделала все возможное для того, чтобы детали, связанные с болезнью отца, не попадали в поле его зрения¹⁶. Она успокаивала его и еще усерднее ухаживала за домом. Также она посвятила себя уходу за Лейлой во время операции и длительного восстановительного периода Говарда. Все это она проделывала с легкостью. Казалось, что она изо всех сил пытается создать тихую и умиротворяющую атмосферу для всех членов семьи, попавших в кризисную ситуацию. Она помогала старшим детям понять, что происходит с их дедушкой, и делала все возможное для того, чтобы они (включая маленького Питера) регулярно навещали старших Баффетов. Хоуи любил смотреть футбольные игры вместе с Говардом, который, сидя в своем шезлонге, постоянно болел то за одну, то за другую команду в зависимости от того, кто вел в счете. Обычно при этом он поддерживал проигрывавшую команду. Когда Хоуи поинтересовался, почему Говард так поступает, тот ответил: «Потому что они сейчас проигрывают»¹⁷.

Уоррен был постоянно погружен в мысли об отце. Чтобы отвлечься от них, он работал еще упорнее. Он сидел, уткнувшись в American Banker или Oil & Gas Journal, отрываясь только на то, чтобы дойти до кухни и взять немного попкорна или пепси из деревянного шкафа (открывать который не позволялось никому, кроме него самого).

Тем не менее, невзирая на болезнь и отчаяние Говарда, тихий и замкнутый человек, которым Уоррен Баффет представал перед членами семьи, не забывал появляться на публике. Казалось, что он заряжает аудиторию энергией, подобной электрической. «Он умел захватывать людей вопросом, затягивал их, подобно трясине», — вспоминает Чак Питерсон¹⁸. Человек, столь поразивший Чарли Мангера, говорил убедительно и без умолку об инвестировании и партнерствах; собирал деньги почти так же быстро, как говорил, — но, увы, не столь же быстро, как мог бы инвестировать.

Мангер выслушивал рассказы Баффета об инвестировании и сборе денег в ежедневных разговорах по телефону и поражался врожденной способности Баффета успешно продавать людям свои идеи. Поездки Уоррена в Нью-Йорк участились, так как теперь ему активно помогал Генри Брандт. Деньги так и текли на счета партнерства, и 1960 год стал в этом отношении поворотным. Кэти и Фред, тетя и дядя Уоррена, вложили в начале года около 8000 долларов в Buffett Associates. Еще 51 000 поступила в партнерство Underwood, отчасти благодаря связям Чака Питерсона. А затем «Чак сказал мне: “Я бы хотел, чтобы вы со Сьюзи пришли ко мне на ужин и познакомились с Энглами”. Это имя мне ничего не говорило. По словам Чака, они были врачами и по-настоящему толковыми людьми».

Билл Энгл, кардиолог, слыл человеком с причудами. К примеру, зимой он мог оставаться на улице всю ночь, поливая водой лужайку, а потом строить на берегу получившегося «замерзшего пруда» великолепных снеговиков (внешность которых немного напоминала его собственную). Его жена специализировалась на исследованиях в области педиатрии.

«Мы забрали их по дороге, и в итоге в машине оказалось шесть человек. Мы направились в Omaha Country Club. Кэрол Энгл была очень толковой и миловидной женщиной. Во время ужина она не сводила с меня глаз. Мне показалось, что она восхищена мной. Я почти потерял рассудок, разговаривая обо всем на свете и отчаянно пытаясь произвести на нее впечатление. А она просто впитывала каждое мое слово».

После презентации проекта Уоррена, которую Питерсон вспоминал как «типично убедительную», они вышли из клуба и поехали обратно. «Всю обратную дорогу до дома она также не сводила с меня глаз. Мы высадили Энглов у их дома. После этого я сказал Чаку: “Что ж, сегодня мне удалось произвести на даму впечатление”. А он ответил: “Да нет же, дурачок. Она просто глухая. Она читает у тебя по губам”. Я говорил без остановки, и поэтому ей приходилось постоянно смотреть на меня»¹⁹.

Однако ему все же удалось произвести впечатление. После встречи с ним Энглы устроили званый ужин в гостинице Hilltop House примерно для дюжины знакомых врачей, на котором Билл Энгл предложил создать партнерство и собрать с каждого из участников взнос в размере 10 000 долларов. Один доктор сказал: «А что же будет, если мы потеряем все наши деньги?» Билл Энгл с отвращением посмотрел на него, а затем ответил: «Что ж, создадим еще одно партнерство».

Это восьмое для Баффета партнерство, получившее название Emdee¹⁷³, было зарегистрировано 15 августа 1960 года с капиталом 110 000 долларов. Двенадцатый доктор, тот самый, который беспокоился о судьбе своих денег, решил к нему не присоединяться.

Были и другие скептики. Не всем в Омахе нравилось то, что они слышали об Уоррене Баффете. Многих пугала его скрытность. Некоторые полагали, что за молодым выскочкой нет никакой мощной основы и что его авторитет базируется на незаслуженном высокомерии. Некоторым была неприятна сама мысль о том, что этот человек был способен подняться на самый верх, не пресмыкаясь ни перед кем. Как-то раз представитель одной знатной семьи из Омахи обедал с несколькими своими коллегами в гостинице «Блэкстоун», и в разговоре всплыло имя Баффета. «Он лопнет через год, — предсказал этот человек. — Подождите всего год, и он исчезнет»²⁰. Время от времени один из партнеров компании Kirkpatrick Pettis, с которой компания Говарда слилась в 1957 году, говорил: «Его ждет судебное расследование»²¹.

Осенью того же года и без того раздутый фондовый рынок устремился к новым высотам. Экономика постепенно скатывалась к умеренной рецессии, и в стране царили печальные настроения — казалось, что Советский Союз выигрывает и гонку вооружений, и соревнование в космосе. Однако когда Джон Кеннеди выиграл президентские выборы с разгромным результатом, приход во главу администрации представителя энергичного молодого поколения, казалось, встряхнул всю нацию. В одной из своих ранних речей Кеннеди указал на первоочередную цель — отправить человека на Луну и сделать так, чтобы он успешно вернулся обратно. Рынок рванул вверх, чем заставил еще раз вспомнить 1929 год. Уоррен не поддался на уловку спекулятивного рынка и оставался невозмутимым. Казалось, что именно этого момента он и ждал. Вместо того чтобы выйти из игры, как это мог бы сделать Грэхем, он сделал нечто примечательное. Баффет начал еще быстрее собирать деньги для своих партнерств.