Герои Гражданской войны

Помолчав, Свердлов добавил:

— А в Кронштадте дела надежнее. Обойдутся без вас.

Поездка по грязным осенним дорогам. Выступления на солдатских митингах. Горячие схватки с эсерами и меньшевиками. Откровенные беседы с офицерами… Целая неделя без сна и отдыха. Но усталости никакой. Чувство огромной удовлетворенности: сделано что-то большое, очень важное. Некоторые полки так и не дошли до Петрограда, где в эти Октябрьские дни решалась судьба России, судьба народа. Вооруженное восстание победило. Власть перешла в руки рабочих и крестьян.

Утром 8 ноября Раскольников был уже в Смольном. Здесь — штаб революции. Зашел к Антонову-Овсеенко. Тот занят, еле успевает отвечать на телефонные звонки, отдавать распоряжения. К нему то и дело входят с докладами красногвардейцы, матросы, солдаты. Поговорить так и не удалось.

В комнату вошел Ленин. Поздоровался за руку. Настроение у него хорошее. Он улыбался. Расспросил, как чувствуют себя фронтовики. Раскольников не успел ответить. Владимира Ильича вызвали срочно к прямому проводу. Вбежал раскрасневшийся от холодного ветра Бонч-Бруевич. Торопливо рассказал о последних событиях в Петрограде и куда-то снова убежал, не простившись, сказав лишь одну короткую фразу:

— Красногвардейцев надо проинструктировать…

Снова появился Ленин. Он отдал распоряжение Антонову-Овсеенко о посылке опытного агитатора навстречу отряду самокатчиков, который вот-вот будет в Петрограде.

— Кого же послать? — спрашивал Владимир Ильич, ни к кому не обращаясь.

— Раскольникова, — выпалил Антонов-Овсеенко.

— Правильно, — подтвердил Ленин, и его снова позвали к телефону.

Через несколько минут Раскольникову вручили мандат, написанный на бланке военного отдела исполкома Петроградского Совета:

«Военно-революционный комитет делегирует тов. Раскольникова для встречи войск, прибывающих с фронта, на Варшавский вокзал и назначает его комиссаром прибывающих войск».

Подписал председатель ВРК Н. И. Подвойский.

Выполнив задание, Раскольников вернулся в город. Его вызвал к себе Ленин. Положение под Петроградом осложнилось. Войска Керенского и Краснова заняли Гатчину.

Владимир Ильич сидел в большом кабинете бывшего штаба военного округа. Перед ним на длинном столе лежала карта окрестностей столицы. За столом сидели Подвойский и Антонов-Овсеенко.

— Какие суда Балтийского флота вооружены самой крупной артиллерией? — сразу спросил Ленин.

— Дредноуты типа «Петропавловск», — быстро ответил Раскольников. — Они имеют по двенадцати двенадцатидюймовых орудий в башенных установках, не считая более мелкой артиллерии.

— Хорошо… — продолжал Владимир Ильич. — Если нам понадобится обстрелять окрестности Петрограда, куда можно поставить эти суда?

— Ввиду глубокой осадки линейных кораблей и мелководья Морского канала проводка столь крупных судов в Неву невозможна…

— Так каким же образом можно организовать оборону Петрограда судами Балтийского флота? — спрашивал Ленин, пристально вглядываясь в лицо Раскольникова.

Тот, немного подумав, сказал:

— Линейные корабли могут стать на якорь между Кронштадтом и устьем Морского канала, примерно на траверзе Петергофа. Помимо непосредственной защиты подступов к Ораниенбауму и Петергофу, они будут обладать значительным сектором обстрела и в глубь побережья.

Добавил:

— Что касается Невы, то здесь «Аврору» можно усилить другими крейсерами с артиллерией от восьми до десяти дюймов, а также миноносцами.

Владимир Ильич тут же заставил Раскольникова показать все это на карте, точно обозначив границы секторов обстрела. Ленин сказал, что тотчас же отдаст распоряжение в Гельсингфорс о немедленной присылке в Петроград боевых кораблей.

— А вы, — обратился он к Раскольникову, — позвоните по телефону в Кронштадт. Сделайте необходимые распоряжения о срочном формировании еще одного отряда кронштадтцев. Необходимо мобилизовать всех до последнего человека. Положение революции смертельно опасное. Если мы сейчас не проявим исключительной энергии, Керенский и его банды нас раздавят.

— Есть! — по-флотски лихо ответил мичман. Он встал, положил руки «по швам». В его серых спокойных глазах заиграли огоньки радости.

Вызвать по телефону кого нужно Раскольникову не удалось. И он тут же сам едет в Кронштадт, срочно организует отряд моряков.

А положение под Петроградом становилось все опаснее. Контрреволюционные войска вступили в Царское Село. В городе вспыхнуло восстание юнкеров.

Гельсингфорс прислал в Петроград четыре миноносца: «Забияку», «Деятельного», «Победителя» и «Меткого». Они были направлены на боевые позиции к селу Рыбацкому. Крейсер «Олег» и линкор «Заря свободы» стали на якорь в устье Морского канала. Для связи с действующими частями в район Пулковских высот была высажена с кораблей группа корректировщиков.

С отрядом кронштадтских моряков Раскольников выехал под Пулково. Матросы доставили восемь орудий. Установили их на высотах.

Войска Керенского были разбиты. Опасность, нависшая над революционной столицей, миновала. Раскольникова вызвали в Военно-революционный комитет. Прибыл он туда далеко за полночь. Вошел в кабинет. Подвойский и Еремеев спали на стульях. Он разбудил их.

— Очень хорошо, что прибыли, — сказал Подвойский. — Вам придется сегодня же принять командование сводным отрядом моряков. Его по указанию Владимира Ильича мы посылаем на помощь московским товарищам… Константин Иванович, — он указал на Еремеева, — поедет туда же.

Отряд состоял из 750 матросов. Помощником командира назначили Николая Ховрина, начальником штаба — Анатолия Железнякова. Выехали ночью. В районе станции Бологое настигли бронепоезд белых. Загнали его на запасную ветку и принудили к сдаче. Тут же бронепоезд был укомплектован матросской командой.

Когда прибыли в Москву, уличные бои здесь шли уже к концу. По заданию ревкома моряки помогали ликвидировать остатки контрреволюционных гнезд, арестовывали мятежных офицеров и юнкеров. Установили в городе постоянное патрулирование. Потом путь отряда лежал на юг. Раскольникова же телеграммой Центрального Комитета отозвали в Петроград. Ждала работа в Морском комиссариате.

Еще в Октябрьские дни Советское правительство провело реорганизацию флота. Во главе Морского комиссариата была поставлена коллегия. В ее состав назначили Дыбенко, Вахрамеева и Раскольникова. Декрет о роспуске старого флота и создании нового Красного флота написал Дыбенко. Докладывали об этом на заседании Совнаркома Дыбенко и Раскольников.

Новый год пришлось отпраздновать в пути. Без тостов, без песен. С незнакомым соседом по купе обменялись пожеланиями друг другу счастья.

Январским морозным утром восемнадцатого года в Таврическом дворце собралось Учредительное собрание. Раскольников среди депутатов от большевистской партии. Перед открытием первого заседания фракция большевиков собралась на короткое совещание. Свердлов прочел «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». В этом документе законодательно закреплялись все завоевания советской власти. Члены фракции одобрили «Декларацию» и приняли решение: если Учредительное собрание откажется утвердить ее, большевики немедленно покинут Таврический дворец.

От имени ВЦИК Учредительное собрание открыл Яков Михайлович и тут же прочел «Декларацию», Реакционная часть депутатов выступила против этого революционного манифеста. Большевики ушли с заседания.

Владимир Ильич собрал членов правительства на экстренное заседание Совнаркома. Позвали и Раскольникова. Он был в то время заместителем Народного комиссара по морским делам. Ленин поручил ему объявить Учредительному собранию об уходе большевиков.

На заседании Совнаркома утвердили текст заявления. Раскольников прошел в зал, подал председательствующему записку с просьбой предоставить слово для внеочередного заявления. И вот он на трибуне. Смотрит в лица депутатов. В них — озлобление, страх, ненависть. Спокойным голосом прочел заявление об уходе большевиков. Зал застыл в оцепенении.