Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика

^{Станция Багерово. 2006 г.}

Центральную улицу я все же признал. Еще в электричке одна из женщин, работавших когда-то в городке, сказала мне, что в поселке есть улица Чернореза. Дорогу к этой улице я спросил у подозрительного вида парня, который назвался мордвином Володей.

— Вы, я вижу, нездешний. Зачем вам улица Чернореза? — с интересом и смутной надеждой спросил меня парень.

— Я когда-то служил в этих местах под командованием генерала Чернореза. Приехал посмотреть, что стало с когда-то прославленным городком.

— Лучше никуда не идите и ничего не смотрите. Нечего уже смотреть. Все, что можно было, разрушили, растащили. От сооружений и зданий одни развалины остались. С тех пор, как военные отсюда ушли — все уничтожено. А улица Чернореза вон там за деревьями, на ней церковь стоит.

Он еще раз взглянул на меня испытующим взглядом.

— Что-то трубы в горле полыхают, похмелиться бы…

Получив свою купюру, парень мгновенно растаял в кустах.

Церковь оказалась бывшим особняком генерала. Над входом в двухэтажный домик установлен восьмиконечный крест. Такой же крест возвышается над крышей.

^{В доме генерала Чернореза сейчас — церковь. 2006 г.}

В церкви подошел к молодому священнику, отцу Александру, который только окончил службу. Он, конечно, ничего ни о полигоне, ни о генерале не знает. Посоветовал мне обратиться к церковному старосте Степану Ивановичу, бывшему майору части, располагавшейся в Багерово.

Но от майора, кроме бесконечных «Спаси вас ангел-хранитель!», ничего толком я добиться не смог.

По бетонным плитам Центральной улицы отправился в сторону военной части городка, где располагались казармы, комендатура и штабные здания.

Уже издали я увидел запустение и разруху. Вот казарма, от которой остались стены с окнами, заложенными блоками песчаника. Видимо, какое-то время предпринимались попытки оградить постройку от полного разрушения. Но человеческая алчность и беспамятство победили. Крыша и все ее конструкции исчезли, а внутреннее пространство казармы поросло высокой травой.

^{Наша бывшая казарма. 2006 г.}

Далее на моем пути выросли руины бывшей котельной. Над ними возвышалась только чудом сохранившаяся кирпичная труба. Было такое впечатление, что котельную не просто разобрали, а — подорвали. Огромные бетонные перекрытия лежали на остатках стен. Их бы тоже растащили на кирпичи, но это представляло угрозу для жизни.

^{Развалины котельной. 2006 г.}

А вот и одно из производственных зданий, в которых мы когда-то работали с изделиями. От него остались только ряды железобетонных столбов. Их не так просто извлечь из земли, но скоро и они исчезнут. В таком же состоянии и другие помещения лабораторно-испытательных объектов аэродрома.

^{Бетонные столбы еще стоят. 2006 г.}

Жалкий вид представляют наблюдательные вышки, зияющие пустыми глазницами окон. Все, что только можно было унести, — унесено. Остались только голые остовы, на которые особенно горько смотреть. Ведь здесь когда-то проводилась работа по руководству полетами новейших советских стратегических бомбардировщиков.

^{Остатки башни. 2006 г.}

Лучше всего сохранилась основная взлетно-посадочная полоса аэродрома и ее рулежные дорожки. Сработанная из высокопрочных бетонных плит, она выдержала испытания перестройкой, разрухой и безразличием. Отчасти оттого, что такие мощные пласты железобетона не так-то просто было разворовывать. Да и к тому же, в примитивных хозяйствах местных жителей трудно было найти им применение.

Так что аэродромные полосы, рассчитанные когда-то даже на аварийную посадку «Бурана», все еще готовы к полетам. Они ждут своих новых хозяев, но не знают — каких. Наше государство с его министерством обороны ими не очень интересуется, а другие претенденты на такое, почти бесхозное хозяйство, пока претендовать не решаются.

^{Заброшенное здание аэродрома. 2006 г.}

Вокруг аэродрома и его сооружений ходят разные слухи. Говорят о скрытых подземных сооружениях, в которых, возможно, хранится военное имущество старых времен. Находятся «свидетели», которые утверждают, что проникли даже в подземный аэродром, скрытый до сих пор от глаз непосвященных людей. Кое-кто распускает вымыслы о повышенной радиоактивности почвы и остатков конструкций. Слухи основываются на том, что самолеты из Багерово летали на полигон Семипалатинска для участия в испытаниях советских атомных бомб. Они проходили сквозь радиоактивные облака, где отбирали пробы частичек ядерных взрывов. После возвращения на базу самолеты дезактивировались. Зараженные продукты дезактивации, некоторые элементы техники якобы были захоронены и представляют опасность до сих пор. Но замеры уровня радиационного фона в районе аэродрома показали, что он не превышает среднего уровня для Крыма. Так что разговоры о том, что в Багерово неблагоприятная радиационная обстановка, не имеют основания.

^{Осталась только труба. 2006 г.}

Побродив некоторое время около остатков сооружений аэродрома, я снова возвратился в поселок. Путь мой лежал мимо капитальных двухэтажных жилых домов, которые когда-то предоставляли офицерам полигона. Возведенные еще в сталинские времена, дома отличались добротностью постройки и высоким для тех времен уровнем комфортности. В них до сих пор живут военнослужащие, вышедшие в отставку.

С одним из них, Виталием Павловичем, мне удалось поговорить во дворике его дома. В прошлом подполковник авиации, он в 1974 году тоже заканчивал в Багерово курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС). Эти курсы являлись, как я понял, приемником наших курсов, которые в 1955 году еще не имели официального названия. Вспомнил он фамилии и звания некоторых знакомых преподавателей. И хотя конкретно мы не говорили о предметах нашей учебы и ограничивались таким широким понятием как «изделие», но друг друга понимали. С тех пор, как в 1996 году прошел последний выпуск штурманов Высшего военного училища и летная воинская часть была расформирована, в Багерово начался период запустения.

^{КУОС — курсы усовершенствования офицерского состава. 2006 г.}

Виталий Павлович пожаловался на то, что в городке нет работы, на которой могли бы отводить душу отставники. Тяжело с работой и для членов семей. Офицеры, находящиеся в запасе, особенно близко к сердцу принимают разруху аэродрома и его сооружений. Им непонятно безразличие властей к тому, что еще осталось от былого величия.

От прошлого сохранился в целости только Дом офицеров, за помещения которого уже идут бои между предпринимателями. Но председатель поселкового совета пока успешно отбивается от настойчивых претендентов. Он, во чтобы то ни стало, хочет сохранить Дом офицеров.

Время между двумя электричками, в Керчь и обратно, сплывало быстро, и я поспешил посетить Дом офицеров. С ним у всех нас было связано много приятных воспоминаний.

Дом офицеров представляет собой импозантное здание, построенное в стиле сталинского классицизма. Арочный портик, опирающийся на четыре колонны, делает его легким и воздушным. На фронтоне до сих пор гордо сверкает пятиконечная звезда. Внешне он очень напоминает санаторное здание, но ни рядом, ни внутри нет людей. Жизнь здесь давно остановилась, о чем свидетельствует полное отсутствие афиш и объявлений.