Василий Львович Пушкин
Василий Львович Пушкин читать книгу онлайн
Родной дядя и первый наставник в поэзии Александра Сергеевича Пушкина, сосватавший его с музами , — вот место, которое в нашем сознании занимает герой этой книги. Но Василий Львович Пушкин (1766–1830) и сам был весьма примечательной личностью. Участник литературных битв, определивших будущее русской словесности в начале XIX столетия, автор первых поэтических манифестов карамзинской школы, староста знаменитого Арзамаса, он получил широкую известность благодаря своей поэме Опасный сосед — едва ли не самому знаменитому литературному произведению допушкинской поры, которое по цензурным соображениям не имело шансов быть напечатанным, зато ходило в многочисленных списках и заучивалось наизусть. Хлебосольный хозяин, блестяще образованный человек, остроумный рассказчик, щеголь и модник, он дружил со многими выдающимися людьми своего времени, нередко становился объектом дружеских шуток и добродушных насмешек. О В. Л. Пушкине и о многих событиях, связанных с его жизнью, рассказывает автор книги, доктор филологических наук, академик Российской академии образования, заместитель директора Государственного музея А. С. Пушкина по научной работе Наталья Ивановна Михайлова.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Эту же строку из «Опасного соседа» процитировал и П. А. Вяземский, произнося речь «по заключении всех испытаний»: «Ты, победивший все испытания, ты, переплывший бурные пучины Липецких Вод на плоту, построенном из деревянных стихов угрюмого певца, с торжественным флагом, развевающим по воздуху бессмертные слова»:
«Собственная речь члена Вот», по справедливому замечанию Ф. Ф. Вигеля, «весьма затейливая и приличная», несомненно, заслуживает нашего особого внимания. В. Л. Пушкин, «отпевая» в своей речи «угрюмого певца» С. А. Ширинского-Шихматова, представил слушателям пародийное описание похоронного обряда, сделав беседчиков участниками этого обряда, а их произведения — его атрибутами. В гробу в изголовье покойника лежит «Разсуждение о старом и новом слоге» А. С. Шишкова. У подножия гроба лежат сочинения беседчиков. «Патриарх халдеев (А. С. Шишков. — Н. М.) изрыгает корни слов в ужасной горести своей. Он, уныло преклонив седо-желтую главу, машет над лежащим во гробе „Известиями Академическими“ и кадит в него „Прибавлением к прибавлениям“ („Прибавление к рассуждению о старом и новом слоге российского языка“. — Н. М.). Он не чувствует, как тем лишь умножается печаль, скука и угрюмость друзей, хладный труп окружающих. <…> Толсточревый сочинитель Липецких Вод кропит ими в умершего и тщится согреть его овчинными шубами своими. Но все тщетно! Он лежит бездыханен» [448]. Однако Василий Львович не был бы Василием Львовичем, если бы не завершил свою речь оптимистическим обращением к арзамасцам:
«Почтеннейшие сограждане Арзамаса, я не буду исчислять подвигов ваших: они всем известны. Я скажу только, что каждый из вас приводит сочлена Беседы в содрогание точно так, как каждый из них производит в собрании нашем смех и забаву. Да вечно сие продолжится!» [449]
Не только Ф. Ф. Вигель, но все собравшиеся на заседание арзамасцы оценили по достоинству прекрасную речь В. Л. Пушкина, и их высокая оценка нашла отражение в протоколе:
«Такая панихида привлекла все сердца их превосходительств к почтенному Воту, и они готовы наименовать его Богдыханом Арзамаса и первостатейным Гусаком дружбы» [450].
На следующем, десятом заседании «Арзамаса» 15 марта 1816 года было решено «его превосходительство Вот произвести в старосты Арзамаса, с приобщением к его титулу двух односложных слов я и вас, так что он вперед будет именоваться Староста Вот я Вас!» [451]. В протоколе заседания определялись привилегии старосты:
«I-е. Голос его в различных прениях Арзамаса имеет силу трубы и приятность флейты: он убеждает, решит, трогает, наказуем осмеивает, пленяет и прочее, и прочее.
II-е. Он первый подписывает протокол и всегда с приличною размашкою.
III-е. Вытребовать у него список известной его проказы с веселою музою, именуемой Опасный Сосед, переписать ее чистым почерком, переплести в бархат и признать ее арзамасскою кормчею книгою.
IV-e. За ужинами арзамасскими жарить для него особенного гуся, оставляя ему на произвол или скушать его всего, или, скушав несколько ломтей, остаток взять с собою на дом. NB. От всех сих гусей отрезываются гуски и остаются при бумагах собрания. Наконец,
V-e. Место его в заседаниях должно быть подле президента, а вне заседания в сердцах у друзей его.
По сему случаю приказано, чтобы секретарь Арзамаса его превосходительство я приготовил приличный диплом» [452].
Ф. Ф. Вигель считал, что избрание В. Л. Пушкина старостой «Арзамаса» было вызвано желанием его друзей (а все они были намного моложе его) «чем-нибудь его отличить, признать какое-нибудь первенство перед собою», то есть оказать ему особый почет и уважение. Это, конечно, так, но здесь есть и другое. В Василии Львовиче арзамасцы видели «знаменитого Буяна посреди халдеев, героического баснописца и знаменитого стихотворного посланника». Кроме того, он был человеком, способным объединять, сближать людей, был ценителем и любителем шутки, острого слова, литературной игры, пародии. Конечно, лучшего для роли старосты «Арзамаса» просто не найти.
В начале 1816 года в Петербург приехал Н. М. Карамзин хлопотать об издании первых восьми томов «Истории государства Российского». Он остановился в доме Екатерины Федоровны Муравьевой на Фонтанке. Там он встречался с арзамасцами, которых считал людьми умными и талантливыми. Молодой А. С. Пушкин сказал в одном из стихотворений о том, что «ум высокий можно скрыть / Безумной шалости под легким покрывалом». Вероятно, Н. М. Карамзин это понимал и вполне оценил ум арзамасских шалунов. «Сказать правду, — писал он 2 марта 1816 года жене, — здесь не знаю ничего умнее арзамасцев: с ними бы жить и умереть» [453]. В этом же письме он сообщал Е. А. Карамзиной, что дважды читал им отрывки из своей «Истории». Арзамасцы почтили историографа одиннадцатым ординарным заседанием, которое состоялось между 19 и 23 марта 1816 года. Вручая Н. М. Карамзину диплом, В. А. Жуковский выступил с проникновенной речью. Выражая общие чувства собравшихся, оратор, обращаясь к «счастливому любовнику славы», сказал:
«Кто дает этот диплом? — Арзамасцы, верные его обожатели, арзамасцы, которые, положив руку на сердце, признают его лучшим из людей, признают и здесь, все вместе в священном присутствии Арзамаса, под благодатным веянием крыл отечественного гуся, и каждый порознь в уединении, при сладострастном об нем воспоминании, признают и признавать всегда будут, ибо такое признание есть для них счастие» [454].
Протокол одиннадцатого заседания не сохранился, но в тетради арзамасских протоколов остался текст «От арзамасского общества безвестных людей почетному и известному историографу всея России господину кавалеру Анны и славы Карамзину доброжелательный поклон и дружеское рукопожатие». И здесь речь шла о заслугах Н. М. Карамзина перед русской историей и русским словом, перед отечеством, которому он — «честь и слава». Сохранились и стихи на заданные рифмы В. Л. Пушкина «На случай нынешнего Арзамаса». Конечно, он мастер буриме. И все же, казалось бы, как можно написать стихотворение на такие слова, которые предлагалось зарифмовать: незабвенный — бог — стены — рог; предтечей — конец — встречей — сердец; краше — сыны — ваше — страны? А Василий Львович не только сумел это сделать. В связном тексте он рассказал об истории «Арзамаса», борьбе с «Беседой», воспел арзамасскую дружбу. Восторженный поклонник и последователь Н. М. Карамзина, он горячо его приветствовал, сказал о нравственном и общественном значении его творчества:
Хор
