Наша война

В другой раз, приехав в Валенсию, я решил встретиться с художником-галисийцем Кастелао и еще несколькими земляками в кафе «Де ла Пас». Вскоре после моего прихода в кафе вошел майор. Ему навстречу из-за столиков поднялись офицеры, сидевшие в обществе дам, приглашая майора присоединиться к их компании. Я спросил, кто этот офицер, друзья ответили, что это майор Хесус Перес Салас. Подобные сцены не были редкостью. Некоторые начальники посылали в кафе двух-трех офицеров, которые должны были «завербовать» нескольких «красоток» и ждать своего «шефа», чтобы принять его «со всеми почестями» и предоставить ему возможность выбрать даму. После войны этот Перес Салас обосновался в Мехико-сити; он был уже полковником, очевидно «заработав» это звание в «сражениях» подобного рода. Такие «полководцы» были способны решать за столиками кафе самые сложные военные задачи и с непревзойденным мастерством, сидя в ресторанах, приводили в движение войска и боевые средства; однако на поле боя эти критиканы не способны были командовать даже ротой. Было бы намного лучше, если бы такие командиры остались во вражеской армии, хотя наверняка к ним там отнеслись бы менее снисходительно, чем у нас.

И, наконец, еще одна категория военных. Это были «географически лояльные». Идеологически более близкие к фашистским мятежникам, чем к республиканцам, они оказались в наших рядах лишь потому, что мятеж застал их в республиканской зоне и они не успели уехать. Многие из них занимали высокие военные должности. Они отлично осознали характер войны, развязанной фашизмом против испанской демократии, понимали, какая армия нужна народу, чтобы победить в этой битве. И вполне сознательно вначале тормозили создание регулярной армии, а затем, когда она все-таки была создана, — всячески мешали ее действиям. Некоторые из них, окопавшись в штабах, саботировали военные операции или проваливали их, препятствовали созданию необходимых резервов или неправильно их использовали; стремясь помешать координации действий фронтов и армейских групп, выступали против эффективного единого командования, желая превратить свои секторы в независимые единицы. К этой группе офицеров принадлежали и те, кто в марте 1939 года подняли вооруженное восстание против законного правительства Народного фронта. Вступив в тайный сговор с иностранными державами, они предательски сдали Франко армию более чем в полмиллиона бойцов и территорию, превышающую 120 тысяч квадратных километров, с населением около девяти миллионов человек, хотя, несмотря на потерю Каталонии, была возможность продолжать борьбу. Но они действовали не только в армии.

В ходе войны создались условия для организации во франкистском тылу мощного партизанского движения. В оккупированной мятежниками зоне возникла база для создания партизанских отрядов — тысячи патриотов ушли в горы. Но все это не было использовано республиканскими правительствами и их министрами обороны. Ларго Кабальеро, Прието и другие представители высшего командования не только ничего не сделали для организации партизанской войны в тылу противника, но систематически отказывали стихийно возникавшим отрядам в помощи кадрами, вооружением и деньгами. Десятки делегатов из партизанских отрядов Андалузии, Эстремадуры, Галисии, Леона прибывали в республиканскую зону за оружием, указаниями и т. п. И вот тут-то чинились всяческие препятствия. Это был настоящий саботаж партизанской войны.

Коммунистическая партия требовала обратить особое внимание на эту форму борьбы. Вначале с помощью 5-го полка, а затем и ряда других воинских частей партия принимала меры по организации партизанского движения. Партия организовала в республиканской зоне несколько партизанских школ. Очень сжатый курс, рассчитанный на срок от шести до восьми недель, включал изучение тактики партизанской войны, некоторые элементы тактики пехоты, взрывного дела, топографии, стрелкового дела и политическую подготовку. Заняв пост министра обороны, доктор Негрин поддержал меры по организации партизанских отрядов. Был создан XIV Партизанский корпус, состоявший из четырех дивизий. Это был шаг вперед, хотя еще и не очень значительный. Силы XIV корпуса действовали в тылу врага вблизи фронтов и сражались героически; но одного корпуса было явно недостаточно. Следовало в этом отношении пойти дальше. В Леоне, Галисии, Саморе, Андалузии, Эстремадуре и других районах, оккупированных фашистами, действовали возникшие стихийно партизанские отряды, они просили помощи оружием и кадрами. И хотя правительство Республики имело возможность оказать им такую помощь, оно не сделало этого.

Сколько напрасно растраченного героизма! Какие огромные силы остались неиспользованными! А ведь мощное партизанское движение в тылу у франкистов могло оказать серьезную помощь Республиканской армии. Другой вопрос. Прието и кое-кто еще обвиняют Коммунистическую партию в том, что в армии было слишком много коммунистов — командиров и комиссаров. Верно. Нас было много. Например, в частях, бывших под моим командованием, почти сто процентов командиров и комиссаров были коммунистами или членами ХСУ. И не случайно говоря о погибших, я имею в виду главным образом коммунистов. Почему же об этом молчат наши «критики»? Они, отсиживаясь в тылу, почему-то не критиковали коммунистов, когда те рисковали жизнью на фронте. Путь на фронт был открыт для всех и каждый имел возможность доказать, на что он способен, заслужить чины и командные должности, как это делали мы, коммунисты.

Во время войны и после нее нашлись люди, которые обвиняли Рохо в симпатиях к командирам из числа милисианос, в том, что он предпочел их кадровым офицерам. А я помню, как Рохо не один раз пытался назначить на командные посты в действующие части профессиональных военных, но они категорически отказывались, предпочитая оставаться в тылу, подолгу ждать новых назначений и заниматься «стратегией» на сборищах в кафе. Число уклонявшихся от фронта стало настолько велико, что во второй половине 1937 года министр обороны отдал распоряжение отправить на фронт, в действующие части, офицеров, не участвовавших в боях в течение трех месяцев.

Задолго до этого приказа 5-й полк и части, вышедшие из него, подали пример борьбы с уклоняющимися от отправки на фронт. Я хочу привести несколько наших приказов.

Приказ по 1-й бригаде от 15 декабря 1936 года.

В соответствии с решением совещания, состоявшегося сегодня в 15 часов, батальонам бригады надлежит ликвидировать имеющиеся у них в разных частях Мадрида комендатуры и ключи от них вручить командиру полка».

«Инструкция для руководства:

1. Весь личный состав и вооружение, имеющееся в распоряжении названных комендатур и пригодное для использования, должны быть отправлены на фронт, занятый частями бригады, где из личного состава создаются полевые канцелярии батальонов под руководством соответствующих комендантов.

2. Вооруженному персоналу, находящемуся в Мадриде, приказываю присоединиться к своим батальонам на фронте. Не имеющим оружия надлежит отправиться в казарму Орталеса; туда же необходимо отправить излишки оружия и снаряжения.

Энтревиас, 15 декабря 1936 года. Командир — майор Военный комиссар Листер Пуэнте.

Приказ комендатуре 5-го полка.

1. Комендатура 5-го полка продолжает действовать, выполняя функции консультативного характера до тех пор, пока из ее последних ополченцев не будут сформированы бригады и части новой армии.

2. Все ополченческие батальоны непосредственно подчиняются ополченческой комендатуре.

3. Все батальоны, включенные в бригады, должны покинуть прежние казармы и занять казарму своей бригады, находясь в ее непосредственном подчинении.

4. Упраздняются все призывные пункты 5-го полка в Мадриде. Центральной администрации предлагается передать картотеки личного состава батальонов соответствующим бригадам. Освободив свои казармы, батальоны должны сдать их штабу.