Тают снега

Сейчас Уланов ежедневно дает разъяснения, ответы на жалобы. Но сено, взятое у рвачей, поддерживало колхозный скот. Падежа скота пока нет. Наконец через обком партии они добились помощи колхозу деньгами и на эту ссуду, опять же через обком и министерство сельского хозяйства, закупили сено в лесостепных районах Сибири. Прессованное сено будет отгружено лишь в середине марта. Придет, значит, в конце месяца. А что делать до этого времени? В Корзиновке и еще в некоторых бригадах, кроме небольшого количества силоса, не осталось ничего.

Уланов отправил в район Якова Григорьевича и наказал ему не возвращаться до тех пор, пока не добудет сена. Когда-то Уланов - а ему уже казалось, что это было давным-давно, - ложился и вставал, думая о металле, шихте, руде и тому подобных вещах. Теперь для него самым значительным словом стало "сено". Он видел его во сне, еще живым, цветущим лугом, ощущал запах и шуршание и постоянно удивлялся тому, что раньше такое замечательное слово было для него совершенно безразличным.

Через колхозников Уланов узнал, что эмтээсовский шеф - леспромхоз ежегодно заготавливает много сена на колхозных лугах и что директор леспромхоза в течение последних лет распоряжается дальними колхозными покосами, как своими. Колхозное руководство смотрело на это сквозь пальцы. Пусть, дескать, пользуется. Для государства же берет, а мы и ближние-то луга скосить не успеваем.

Уланов обрадовался, узнав эту новость, и ринулся к Чудинову. Тот ухватил свой вмятый подбородок крючковатым пальцем и спросил:

- А ты директора того видывал когда-нибудь? Это тот тип! Ох и ти-ип! В этом тресте, к которому относится леспромхоз, управляющий - бывший генерал. Директоришек шерстит по-военному. Раз, два - и по шее! А наш сосед хоть бы что, спокойнехонько трудится и даже перед генералом не робеет. - Чудинов наклонился к Уланову и доверчиво сообщил: - Он всех тут в округе обманул и меня тоже.

- Как это он сумел? - тая смех, поинтересовался Уланов.

- Урвал моментик. Меновую мы тут с ним делали. Так он моим отчаянным механикам такой гроб подсунул вместо двигателя на автомашину, что хоть сейчас брось, хоть маленько погодя.

Чудинов говорил о своем соседе без всякого осуждения, и чувствовалось по голосу, что он и сам при случае, не моргнув глазом, надует директора леспромхоза. Такая уж, по-видимому, "деловая связь" у них установилась.

- Я вот еще повстречаюсь с ним,- погрозил Чудинов своей однопалой рукой в окошко в том направлении, где находился леспромхоз. - Ты чего ухмыляешься? - повернулся он к Уланову. - Доезжай-ка, он и тебя обжулит на чем-нибудь.

- Не посмеет! Это ж мой друг, старый друг! Мы с ним на Магнитке в одной комнатушке жили. Мне ли его не знать!

- О-о, тогда немедленно поехали! - обрадовался Чудинов. - Чего ж ты молчал? Однако друзья у тебя!

Директор леспромхоза встретил их радушно. Когда Чудинов принялся его корить, тот с невозмутимым видом поинтересовался:

- Ты, насколько мне помнится, в армии был, даже будто бы воевал маленько?

- Был, повоевал. И не маленько. Кое-чем фашистам досадил, - не без гордости ответил Чудинов.

- Это, между прочим, не только твоя слабость - доказывать, что без личного твоего подвига не видать бы людям светлого Дня Победы. Особенно рьяно лезут в герои те, кто на дезобане ездил, вшей солдатских выжаривал. Ты на дезобане не ездил - и то ладно. Одиннадцатую солдатскую заповедь еще не забыл?

- Не забыл.

- Что она гласит?

Чудинов почесал затылок и добродушно рассмеялся:

- Погоди. Я при случае напомню тебе, что она гласит.

Уланов улыбнулся, наблюдая за этими двумя солидными и плутоватыми мужичками, которые подковыривали друг друга, а в душе таили взаимную симпатию. В конце концов директор заявил обескураженному Чудинову, что двигатель послан списанный, а чтоб за добрым прислали, да не вислоухих людей.

- Утиль, значит, сбываешь под видом шефской помощи? - спросил Чудинов. - Благодетель!

После того как директора леспромхоза обвинили в незаконном захвате сенокосных угодий и пугнули законом, он заявил:

- Давайте-ка не позорьтесь! За то, что я сохранил и очистил колхозные покосы, которые были загажены до безобразия, и трава-то на них не росла, мне еще премию присудят. Только не нужна мне премия. Забирайте покосы, а уж если не сумеете скосить, не обессудьте...

- Сдрейфил! - подмигнул Чудинов директору. - Прежде говорил, что близко не подпущу колхозников к этим лугам.

Директор помолчал и смиренно проговорил:

- Тут любой сдрейфит, вон какие постановления пошли, и все на пользу вам. Свяжись попробуй, так не рад будешь.

- Ага, приуныл, голубчик! То ли еще будет! Мы вас тут по-соседски еще во как прижмем! - И Чудинов изобразил в воздухе движение, каким пользовались в войну солдаты при осмотре белья.

- Не очень-то пугай, соседи тоже ногтистые.

Так между взаимными перепалками и подковырками они сумели договориться насчет ремонтной бригады, которую директор обещал подбросить в МТС на недельку, а взамен "выцыганил" зимней смазки, лежавшей в МТС без пользы. Обещал директор помочь насчет какого-то инструмента, запчастей. Чудиноа довольнехонько хлопал соседа пo плечу.

- К тебе можно в гости ездить! Любого оберешь донага и взамен онучу дашь - грех прикрыть. Да так эту онучу расхвалишь, что гостя умиление охватит!

- Ладно, остряки. Отобрали добро и еще просмеивают, - сказал директор и, прищурившись, добавил задумчиво: - Покормить вас, что ли, на дорожку, чтоб добрее были.

Директор леспромхоза накормил гостей обильным и вкусным обедом. Здесь и зашел разговор о самом главном. На этот раз слушателем был Чудинов. Он сидел с благодушным видом поднажившегося коммерсанта, посматривая то на директора, то на Уланова. Директор леспромхоза с серьезным видом слушал Ивана Андреевича, потом отодвинул тарелки на середину стола.

-- Убери-ка посуду, - бросил жене и, помолчав, задумчиво выдавил: М-да, Иван, попал ты, как я погляжу...

- Да я не о себе.

- Я понимаю! - выпятил нижнюю губу директор и, почмокав, решительно произнес: - Вот что, братцы, славяне! Сена я вам дам, но его не так просто достать. Сено в Талице.