Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

В конце 1960 года, менее чем за два года до смерти, Мэрилин Монро сама призналась одному журналисту: «Когда я была замужем, я не спала с кем попало, пока мой муж не ушел служить во флот. Тогда я вдруг почувствовала себя чертовски одинокой и иногда не отказывала себе и заводила дружка, потому что мне не хотелось быть одной».

По ее собственным словам, юная жена из четырех лет их совместной жизни с Дахерти обманывала мужа примерно половину этого срока. Можно не сомневаться в том, что она задумала избежать мрачного Рождества 1945 года, когда оставила Дахерти одного дома, а сама отправилась позировать.

В декабре Норма Джин сказала Джиму, что ей придется уехать примерно на месяц, поскольку ее ждет работа с фотографом по имени Андре де Дьенес. Он собирался отвезти ее в штат Вашингтон, за сотни миль к северу. За эту работу ей предложили две сотни долларов: именно такая сумма требовалась Дахерти для ремонта его старенького «Форда». Она сказала, что не рвется из дома, но понимала, что должна уехать. И не только из-за денег. Де Дьенес был выдающимся фотографом, который мог бы немало сделать для ее будущей карьеры. Итак, она уехала.

Находясь вдалеке, Норма Джин позвонила мужу в то время, когда он сидел за столом, накрытым для рождественского обеда. Всхлипывая, она сказала ему, что ей очень хотелось бы быть дома, но она вынуждена оставаться с Дьенесом. «У него из-за меня украли почти все фотооборудование, — пояснила жена. — Я ушла, бросив машину незапертой...» Вернувшись домой, Норма Джин, по словам Дахерти, почти не говорила о поездке, упомянув только, что ей больше не хочется позировать для де Дьенеса.

Андре де Дьенес был сыном венгерского банкира, иммигрировавшим в Америку. Позже он рассказал свой вариант истории, приключившейся в то Рождество. Тогда ему было тридцать два года, и он только что приехал в Калифорнию, где искал модель, которая могла бы ему позировать на фоне западного пейзажа, желательно в обнаженном виде. Однажды ему в отель «Сад Аллаха» на бульваре Сан-сет позвонили из агентства «Голубая книга» и порекомендовали новую девушку.

«Тогда-то и появилась эта маленькая блондинка в розовом свитере и слаксах в шашечку», — вспоминал де Дьенес. — Я в ту же секунду влюбился в это юное создание. У меня даже возникла подсознательная мысль жениться на ней. Что в этом было плохого? Я сам был молод и хорош собой».

В тот день де Дьенес, которому действительно было суждено стать удачливым фотографом, снимавшим звезд, сказал Норме Джин, что хочет, чтобы она позировала ему в обнаженном виде. Джин смутилась, не решаясь на это. Насколько он помнил, «она сказала, что была замужем, но ее муж находится в море, и она его не любит».

В ту пору Дахерти был в плавании. Де Дьенес начал ухаживать за Нормой Джин. Он присылал ей цветы, обедал в ее доме. Вот так развивались события, предшествовавшие их совместному решению с Нормой Джин устроить для себя рождественскую поездку.

Норма Джин не легла в постель с де Дьенесом сразу. Он сказал, что на протяжении нескольких дней пытался соблазнить ее. Так продолжалось до тех пор, пока в одну счастливую ночь им не удалось найти отель с двумя свободными комнатами. Норма Джин согласилась разделить с ним комнату и постель. «Она была прелестна и очень мила, — вспоминал венгр. — Но больше всего мне понравилось то, что она позволила мне творить с ней». В постели, по словам Дьенеса, девятнадцатилетняя Норма Джин открыла для себя такой секс, которого не знала с Джимом Дахерти.

Работая с Нормой Джин зимой на натуре, де Дьенес был в восторге. «Она была мила. Красива. Ее улыбка. Ее смех. Она была очень нежной — душой и телом. Как только заканчивалась ее работа, она запрыгивала в автомобиль и заваливалась спать. Этой девушке не было дела до шоу-бизнеса. Она просто оставалась чувствительной, милой маленькой девочкой».

Норма Джин на самом деле, выйдя из машины, оставила ее незапертой, и вся фотоаппаратура де Дьенеса была украдена. Но он простил ее, он не стал настаивать, когда она отказалась позировать в обнаженном виде. Де Дьенес пребывал в состоянии влюбленности. Вскоре после возвращения в Лос-Анджелес он попросил ее выйти за него замуж. Если верить фотографу, она дала согласие. Потом он уехал по делам в Нью-Йорк, где обклеил все стены своей квартиры ее фотографиями.

Говорит ли де Дьенес правду? В этой книге будут приведены свидетельства других, менее заметных личностей, чем де Дьенес, которые утверждали, что тоже спали с Мэрилин Монро. Но кто они — любовники или просто хвастуны и прохиндеи? Автор считает нужным пояснить, что доверяет только тем, кто сумел убедить его в личной беседе, либо тем, чьи свидетельства были подкреплены словами других.

Следует заметить, что у Андре де Дьенеса имелись весомые доказательства его правдивости. Жан-Луи, модный модельер, обслуживавший Мэрилин Монро, был в сороковые годы знаком с де Дьенесом. Он подтвердил, что «тот действительно имел тогда связь, любовный роман, с Мэрилин Монро». Был ли Дьенес в последние дни брака с Джимом Дахерти ее единственным увлечением, или имелись и другие мужчины?

Оставаясь ее страстным обожателем и полагая, что все еще обручен с Нормой Джин, де Дьенес выслал ей деньги, чтобы оплатить судебные издержки за развод с Дахерти. «Но когда дело дошло до женитьбы, — с грустью в голосе вспоминал он, — она по телефону отказала мне. Я тогда должен был встретить ее в Вегасе. Охваченный ревностью, я поехал в Лос-Анджелес. Я застал ее врасплох. Она была у себя дома с любовником... Тогда я понял, что все кончено».

Но де Дьенес не таил на нее зла. До своей кончины в 1985 году он бережно хранил экземпляр книги Мэри Бейкер Эдди «Наука и здоровье», которую дала Норме Джин ее последняя приемная мать, последовательница «христианской науки». На форзаце есть сделанная детским почерком надпись:

«Милый Андре,

В 10-й и 11-й строчках на 494 странице заключена моя молитва за тебя.

С любовью, Норма Джин».

В 10-й и 11-й строках сказано:

«Божественная любовь всегда приносила и будет приносить утешение в ответ на каждое человеческое желание ... если обращена ко всему человечеству и ежечасно, божественная любовь несет все только хорошее».

Как видно из истории Нормы Джин, пробивавшей себе путь в Голливуд, она вовсе не старалась отдавать себя всему человечеству. Из ее печального повествования следует: «Теперь я стала кем-то вроде «ребенка-вдовы». Я смотрела на улицы глазами, исполненными одиночества. У меня не было родственников, которых я могла бы навестить, или однокашников, с кем можно было бы пойти на вечеринку... Но всегда находились мужчины, готовые скрасить одиночество девушки. Они говорили: «Привет, детка», — когда ты проходила мимо. А если ты не поворачивалась, чтобы взглянуть на них, они подкалывали: «Какие мы гордые, а?» Я никогда не отвечала им».

В беседах с Беном Хектом Мэрилин подчеркивала, что в 1946 году вела целомудренную жизнь. Но в тот год она оставалась почти без гроша, поэтому вполне вероятно, что у нее была любовь, но отнюдь не божественная. Позже, находясь под опекой преподавателя драмы Ли Страсберга, Мэрилин в частной беседе как-то обмолвилась, что в ранние годы жизни в Голливуде она подрабатывала девушкой по вызову. Страсберг, увлекавшийся в ту пору тем, что добивался от своих предполагаемых учеников правдивых рассказов о своей жизни, заметил, что это признание сорвалось у нее с губ во время их первого серьезного собеседования.