В СССР инвалидов нет!..

Глава 3. Инвалиды войны

Кто просматривает советские газеты и наблюдает за другими средствами массовой информации, может увидеть массу упоминаний об «улучшении социального обслуживания инвалидов и участников войны». Тема «отеческой заботы» советского государства об инвалидах войны — это уже прочно установившаяся традиция советской пропаганды. Радио, телевидение, газеты постоянно отводят массу времени и немало места, чтобы доказать своим слушателям и читателям «гуманность» советского правительства по отношению к бывшим фронтовикам. И эта пропаганда почему-то особенно стала казаться навязчивой со времени оккупации советскими войсками Афганистана…

С чем связано это, и кто они, о ком так «заботится» советское государство и правительство? Это, во-первых, непосредственно инвалиды Великой Отечественной войны, т. е. те, кто дожил из них до сегодняшнего дня; травмированные работники милиции (МВД), госбезопасности (КГБ) и военнослужащие Министерства обороны СССР, получившие инвалидность при прохождении службы в этих органах и ведомствах. К инвалидам войны относятся также те, кто получил инвалидность во время карательных операций в период с 1 января 1944 г. по 31 декабря 1951 г., то есть принимавшие участие в подавлении национальных движений на Украине, в Белоруссии, Литве, Латвии и Эстонии. К инвалидам войны сейчас добавились таковые из числа военнослужащих оккупационной армии в Афганистане. (Даже средняя, приблизительная численность таких инвалидов строго засекречена.) Правительственными указами и постановлениями инвалидам войны установлены такие, например, льготы: внеочередное обеспечение жильем; раз в семь лет им выдается бесплатно автомобиль «Запорожец» с ручным управлением; предоставляются в первоочередном порядке путевки в санаторий. На фоне всеобщего недоедания они прикреплены к продовольственным магазинам, в которых для них резервируется некоторое количество продуктов.

Все это, повторяем, широко рекламируется советскими средствами массовой информации как достижение самого передового и первого в мире социалистического государства: цитируются и повторяются постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР о так наз. «мерах по дальнейшему улучшению материально-бытовых условий инвалидов Великой Отечественной войны», ставятся вопросы «о специальном обслуживании участников Великой Отечественной войны» и т. д., вплоть до продажи им… «в организованном порядке продовольственных товаров в дни, предшествующие общенародным праздникам».

Похоже, не сладко приходится инвалидам и участникам войны, если речь заходит о «специальной» раздаче им продуктов питания. Да только ли с питанием из рук вон плохо? Такие же инвалидные очереди бывших фронтовиков выстраиваются и за «льготным» жильем, санаторными путевками, «Запорожцами». Вспоминается рассказ моего знакомого, инвалида: однажды, в крымском курортном городе Саки, в 18-ти километрах от Евпатории, случай свел его с другим инвалидом на коляске, бывшим сотрудником КГБ, теперь приравненным к инвалидам войны. Тот долго сетовал на наплевательское отношение к нему органов социального обеспечения, привел даже такой факт: коляску ему дали только после 2-х лет ходатайств. Тем не менее, инвалиды войны в СССР находятся в более привилегированном положении по сравнению с другими категориями инвалидов. Поэтому можно представить себе положение последних — для них вообще ничего не делается, например, для инвалидов с детства. Как сказал мне заведующий отделом социального обеспечения г. Владимира Лучков: «В уродстве детей повинны только их родители, пусть они и расплачиваются…» [4] Такова по сути мораль советских чиновников. А вот то, что напоминает в Советском Союзе о войне, как мы видим на примере с инвалидами войны, пользуется официальным почетом и уважением. Например, газета «Известия» от 3 марта 1984 года поместила очередную статью о такой «заботе» под названием «Эхо милосердия». Речь идет на этот раз о работе Архива военно-медицинских документов в Ленинграде, в обязанности которого входит еще отвечать на письма ветеранов и инвалидов войны, давать им необходимые выписки из их историй болезни для назначения пенсий или льгот.

И заглавие статьи — «Эхо милосердия», и ее содержание вполне соответствуют идеологическим установкам советского государства. Автор статьи постарался угодить и редактору, и другим партийным и государственным «идеологам» газеты. Но шила в мешке не утаишь. Если прочесть статью внимательно, сразу же бросается в глаза дешевый трюк официальных пропагандистов. На одних эмоциях далеко не уедешь, а статья на это только и рассчитана. Например, читаем:

«Каждый день почтальон привозит мешок писем от ветеранов и инвалидов войны: просят выслать справку о ранении… Штатные возможности Архива рассчитаны на обработку 120 тысяч запросов в год. Их поступает и в два, и в два с половиной раза больше».

С одной стороны, «забота» о ветеранах и инвалидах войны, казалось бы, видна. С другой — есть сотни и сотни тысяч инвалидов, которые советским государством таковыми еще не признаны. И часто такие «признания» зависят, как мы видим, от совершенной случайности, от уцелевшей в Архиве бумажки, подтверждающей, что тот-то и там-то во время войны был ранен или контужен.

Корреспондент газеты рассказывает об одном из таких инвалидов «на тележке», который, «помогая себе руками», приехал в Архив в робкой надежде найти нужную бумажку… Сколько в СССР еще таких же безногих, безруких, слепых, которые должны хлопотать о себе сами?!

Архив в Ленинграде хранит несколько десятков миллионов историй болезней, т. е. 60 % от их общего числа. Поэтому нетрудно себе представить жизненную ситуацию остальных инвалидов, чьи истории болезней не сохранились.

В качестве примера расскажу об одном из них, об Иване Гончаре из Донецкой области.

В начале войны И. Гончар был ранен в ногу, нога ампутирована в одном из госпиталей в Могилеве. Вскоре госпиталь попал в окружение и И. Гончар до конца войны жил, по его словам, «в доброй по-христиански семье», которая его приютила. После войны И. Гончар вернулся в родную деревню Крутовка Константиновского района Донецкой области. Так как у него все-таки не было ноги и он передвигался на костылях, то инвалидность его была очевидна. И. Гончар был признан инвалидом 3 группы «вследствие общего заболевания» (!). Ему была установлена пенсия 70 рублей в месяц (по новому исчислению 7 руб.) и до самой своей смерти он работал на ферме (на одной ноге грузил на подводу 50-килограммовые бидоны с молоком). Какой уж там «Запорожец» или льготы — жил он в разваливающемся доме, ни сам его починить не мог, ни колхоз не помогал.

Может быть, поэтому в Москве и был создан Центральный научно-исследовательский институт экспертизы трудоспособности и организации труда инвалидов (ЦИЭТИН). Ведь надо же государству как-то поддерживать видимость и «идею» заботы об инвалидах войны. В Институт едут инвалиды со всех концов Советского Союза, чтобы заполучить необходимое заключение, подтверждающее причину инвалидности. Но и ЦИЭТИН, с его огромным количеством экспертов-медиков, идет на поводу у государства, которому невыгодно тратиться на инвалидов.

«Эхо милосердия» — так была названа статья в газете «Известия». Из всего сказанного, однако, видно, что о милосердии как таковом можно только говорить. А что до его эха — это уже советская реальность…

Мы уже говорили, что к инвалидам войны относятся сегодня те, кто получил инвалидность при исполнении воинских обязанностей в Афганистане или, говоря советским языком, при исполнении ими своего «интернационального долга». И число таких инвалидов постоянно растет. Похоже, только с этим связано то обстоятельство, что в августе 1984 года Верховный совет СССР принял два указа, касающихся военнослужащих и вступающих в силу с 1 мая 1985 г. Например, Указ об освобождении от уплаты налогов Героев Советского Союза, обладателей ордена Славы трех степеней, инвалидов Отечественной войны упоминает и других инвалидов-военнослужащих, «ставших инвалидами вследствие ранения, контузии или увечья, полученных при защите СССР или при исполнении иных обязанностей военной службы…» Эти «иные обязанности» советские солдаты, как известно, исполняют в Афганистане, где за пять лет войны инвалидами стали десятки тысяч человек.