Боевыми курсами. Записки подводника

- На флаг, гюйс и флаги расцвечивания - смирно! Ровно в восемь часов раздались долгожданные слова:

- Военно-морской флаг, гюйс и флаги расцвечивания… поднять! [31]

Под торжественные звуки Государственного гимна на флагштоке взвился белый с голубой полосой внизу военно-морской флаг. Наш подводный корабль вошел в строй.

После этого знаменательного события наш штурман, старший лейтенант Алгинкин, получил новое назначение, и вместо него был назначен лейтенант Яков Иванович Шепатковский.

Яков Иванович родился в Полтаве. Он закончил Высшее военно-морское краснознаменное училище имени М.В. Фрунзе за два года по специальному набору. Флоту не хватало кадров, и в училище брали лучших студентов после окончания второго-третьего курсов института. Обучение шло по специально разработанной программе. Несмотря на сокращенные сроки обучения, многие из выпускников, придя на флот, быстро набирались опыта и становились хорошими специалистами. Яков Иванович принадлежал к когорте этих офицеров.

Он был хорошим моряком, трудолюбивым, педантичным специалистом и являл собой образец классного штурмана. Но в то же время он был горяч, нетерпелив и в меру честолюбив. Нередко его излишний педантизм и резкая нетерпимость к малейшему проявлению непрофессионализма сказывались на рулевых, тогда в выяснение отношений приходилось вмешиваться мне. Случалось, он возражал и мне, зато за отданные ему распоряжения беспокоиться не приходилось - он выполнял все своевременно и точно. Вместе с ним мы начали осваивать корабль в море.

Если у заводского причала основное внимание мы уделяли изучению устройства подводной лодки, то теперь главным стало приобретение практических навыков управления сложной корабельной техникой, отработка погружений и всплытий, четкая организация борьбы за живучесть, боевое маневрирование в надводном и подводном положениях, выполнение торпедных атак.

Все мы отлично понимали, что в боевых условиях надо умело владеть боевой техникой, быть мастером своего дела. Известно, что трудности закаляют характер людей, их преодоление сплачивает экипаж в одну боевую семью. [32]

Благодаря постоянной взаимопомощи, доброжелательной атмосфере в боевых частях подводной лодки быстро росло мастерство матросов и старшин.

Для отработки вступительной задачи мы перешли в Северную бухту Севастополя и встали там на якорь.

Прошли первые дни напряженной отработки вступительной задачи. Я освоился с новой обстановкой, вошел в жизнь корабля и занял в нем полагающееся место. Время стоянки на якоре мы не растрачивали даром: каждый день был до предела насыщен занятиями, частными и общекорабельными учениями. Нагрузка, прямо сказать, была запредельная, однако она дала положительные результаты. Подводная лодка с каждым днем все больше и больше становилась боевым кораблем, способным по первому приказу выйти в море и отработать поставленные задачи. Сильнее сплачивался личный состав.

Опишу один день отработки вступительной задачи в Северной бухте.

Начало нового дня. Солнечное утро. Время подъема флага. Подъем военно-морского флага всегда является на флоте значительным и неизменным ритуалом.

Вот и в этот раз, за пять минут до восьми часов, на флагманском корабле «Севастополь» наполовину поднялся сигнал «исполнительный», предупреждая, что через пять минут поднимут флаг. Личный состав подводной лодки и других кораблей выстроился на палубе, спиной к борту.

- Исполнительный до места! - доложил сигнальщик Мамцев.

- На фла-аг и гю-уйс сми-ир-р-рно! - скомандовал вахтенный командир лейтенант Шепатковский. Голос его прозвучал громко и торжественно, он далеко разнесся по акватории бухты.

Экипаж замер.

Проходит минута глубокого молчания, и вновь торжественно звучит новая команда:

- Флаг и гюйс поднять!

На всех кораблях эскадры одновременно подняли флаги и гюйсы. С кораблей понеслись колокольный звон склянок и фанфары горнов. [33]

- Вольно!

Начался новый флотский день, полный надежд и забот.

После окончания занятий и учений вахтенный командир объявлял перерыв на обед. Раздавался долгожданный сигнал. Это один из самых любимых флотских сигналов, неофициально его озвучивали так: «Бери ложку, бери бак, если нету - беги так». Действовал этот сигнал на всех магически. Бачковые (дежурные по столу) матросы с бачками стремительно бежали на камбуз, чтобы первыми занять места и как можно быстрее накормить своих товарищей по столу, ибо все знали, что после обеда последует не менее любимый всеми сигнал на отдых - «мертвый час». Пообедав и отдохнув, мы вновь принимались за учебу.

Наш очередной напряженный день заканчивался, когда над бухтой спускались долгожданные вечерние сумерки, а на темно-синем небосводе появлялись яркие звезды. Тишина окутывала корабли, и лишь со стороны морского завода доносились звонкие удары отбойных молотов. Вся команда выходила на палубу.

- Кто у нас хорошо запевает? - раздается с мостика голос вахтенного командира, лейтенанта Короходкина.

- Шевченко, - бойко отвечает Федорченко.

- Ну так что, споем? - обращается Короходкин к краснофлотцам.

И вот над Северной бухтой полилась нежная мелодия песни. Вначале тихо, а затем все громче и громче ее подхватили остальные. Когда матросы закончили петь, на палубе воцарилась тишина, затем вновь раздался стройный хор голосов, но на этот раз завели задорную флотскую песню. Но усталость берет свое, и после отбоя все отправляются спать. Тяжелый день окончен…

За время отработки последующих задач я понял, что подготовка хорошо слаженного боевого коллектива подводной лодки - процесс сложный и длительный, требующий большого внимания и самоотверженного труда, который в дальнейшем окупает себя сполна. Поэтому никто не жалел для этого ни сил, ни времени.

Должность помощника командира подводной лодки сложная. У меня почти не было свободного времени, так [34] как я должен был вникать во все, даже незначительные детали корабельной службы, - поэтому мне приходилось раньше всех вставать и позже всех ложиться. Я был доволен, что командир подводной лодки предоставил мне полную самостоятельность в отработке задач боевой подготовки и не вмешивался в повседневные заботы.

На берегу я бывал не более одного раза в неделю, с семьей почти не виделся, однако отдавал себе отчет, что пройти этот этап необходимо, и ничуть не сетовал на «горькую судьбу».

За лето мы успешно закончили полный курс боевой подготовки и, по существовавшим в то время положениям, вошли в состав кораблей первой линии. Начались размеренные дни учебно-боевой подготовки, повседневные заботы и трудности, которые, впрочем, воспринимались совершенно спокойно.

Зимой 1941 года вместе с подводной лодкой «С-32» мы вышли из Севастополя в Николаев на гарантийный ремонт. Ледовая обстановка в Днепре-Бугском лимане тогда была тяжелой, поэтому лиман мы проходили за ледоколами, предварительно соорудив на носовых надстройках деревянные «шубы», которые предохраняли ото льда корпус и передние крышки торпедных аппаратов.

При подходе к Николаеву перед нашими глазами выросли громады корпусов линейного корабля и тяжелых крейсеров на стапелях судостроительного завода, которые в морозной дымке казались сказочными гигантами. Программа строительства большого океанского флота не останавливалась.

Между тем мы внимательно продолжали следить за международной обстановкой тех лет. На наших глазах при попустительстве Англии были оккупированы Австрия и Чехословакия, захвачена Польша и разгромлена французская армия. Эти важные события развивались стремительно, и разобраться в них правильно было трудно, но мы все чаще и чаще стали с тревогой говорить о возможности очередной войны.

В свете происходившего первостепенной задачей для нас стал гарантийный ремонт, который мы должны были провести быстро и качественно. Командующий Черноморским [35] флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский дал письменное предписание командиру Николаевской военно-морской базы (НВМБ) контр-адмиралу Куляшеву сократить сроки нашего ремонта с шести до двух месяцев. Для обеспечения этих указаний контр-адмирал Куляшев был обязан выделить в распоряжение командиров подводных лодок «С-31» и «С-32» по 150-200 краснофлотцев со строящихся крейсеров. Это предписание заканчивалось следующей резолюцией командующего флотом: «Выполнить безо всяких но, если и т. д. и т. п. Октябрьский».