Биография, творчество

В последних двух книгах описаны деяния императора Траяна, включавшие две дакийские войны (101-102 гг. и 105-106 гг.), которые были ответом на вторжение даков на территорию империи при Домициане, в результате в 107 г. Дакия стала римской провинцией. В 106 г. Набатейское царство было превращено Траяном в провинцию Аравия. В Парфянской книге речь должна была идти о величайших по своему значению деяниях Траяна- о Парфянской войне 114-117 гг. В 116 г. император дошел до Персидского залива и захватил столицу парфян Ктесифон К Риму он присоединил провинции Армения и Месопотамия, а основная часть Армении попала под римский протекторат.

"Римская история" Аппиана имеет большое значение как исторический источник и несомненно интересна для самых широких кругов читателей. В настоящем издании предлагаются сведенные в одном томе все переводы труда Аппиана на русский язык.

Л.Ю. Лукомский

ТЕКСТ ПРИВОДИТСЯ ПО ИЗДАНИЮ: АППИАН "РИМСКИЕ ВОЙНЫ" изд-во "Алетейя", СПб, 1994

Аппиан. Гражданские войны. Книга первая.

КНИГА I

1. Между римским народом и сенатом часто происходили взаимные распри по вопросам законодательства, отмены долговых обязательств, раздела общественной земли, выбора магистратов. Однако это не были в строгом смысле слова гражданские войны, которые доходили бы до применения насильственных действий. Дело шло лишь о разногласиях и пререканиях, которые протекали в рамках закона и улаживались при соблюдении большого почтения к спорящим сторонам, путем взаимных уступок. В свое время1 вооруженный народ, затеявший такую распрю, не воспользовался бывшим в его руках оружием, а удалился на гору, получившую с тех пор наименование "Священной". Но и тогда он не дошел до насильственных действий. Народ лишь учредил магистратуру, призванную защищать его права, и назвал носителей ее трибунами. Они должны были по преимуществу противодействовать избираемым сенатом консулам, чтобы государственная власть не сосредоточилась всецело в их руках. С этих-то именно пор взаимоотношения между отдельными магистратами и стали особенно враждебными и влекли за собою соперничество. Сенат и народ как бы разделились на две партии, из которых каждая стремилась властвовать над другой своим превосходством. Во время этих раздоров Марций Кориолан, будучи противозаконно изгнан, бежал к вольскам и пошел войною против родины2.

2. Таким образом, среди давних расприй был только один этот случай вооруженного столкновения, и оно поднято было перебежчиком. В других случаях меч еще не был поднят в народном собрании, не была пролита кровь граждан. Так дело продолжалось до тех пор, пока Тиберий Гракх, народный трибун, внесший свои законопроекты, первый погиб во время народного волнения3, причем были перебиты около храма на Капитолии многие его сторонники. После этого гнусного дела волнения уже не прекращались, причем всякий раз враждующие партии открыто поднимались одна против другой. Часто пускались в ход кинжалы, и то одно, то другое из должностных лиц в промежутках между волнениями находило себе смерть либо в храмах, либо в народном собрании, либо на форуме, и этими жертвами были то народные трибуны, то преторы, то консулы, то лица, добивавшиеся этих должностей, а то и просто люди, бывшие на виду. Все время, за исключением коротких промежутков, царила беззастенчивая наглость, постыдное пренебрежение к законам и праву. Зло росло все больше и больше; происходили открытые покушения на существующий государственный порядок, большие насильственные вооруженные действия против отечества со стороны лиц, подвергшихся изгнанию или осуждению по суду или соперничающих друг с другом из-за какой-либо должности, гражданской или военной. Во многих местах стали образовываться уже олигархические правительства с руководителями партий во главе, так как одни из враждующих не желали распускать врученные им народные войска, а другие по своему почину, без согласия на то государства, набирали войска из чужеземцев. Лишь только одной партии удавалось овладеть Римом, другая партия начинала борьбу - на словах против бунтовщиков, на деле же против родины. Они вторгались в родную страну, словно в неприятельскую, безжалостно уничтожали всех тех, кто становился им поперек дороги, других подвергали проскрипциям, изгнанию, конфискации имущества, а некоторых и тяжким пыткам.

3. Безобразия не прекратились до тех пор, пока пятьдесят приблизительно лет спустя после Гракха4 один из руководителей партии, Корнелий Сулла, желая уврачевать одно зло другим, не объявил себя единодержавным правителем на очень продолжительное время. Таких единодержавных правителей называли диктаторами, их назначали только при самых тяжелых обстоятельствах на шесть месяцев; однако давно уже этот порядок пришел в забвение. Сулла, действовавший силой и принуждением, на словах избранный на определенный срок, на деле оказался пожизненным диктатором. И все же, насытившись властью, Сулла первый, как мне кажется, имел смелость добровольно сложить с себя тираническую власть5, причем еще заметил, что он даже готов отчет в своей деятельности дать всякому, кто имеет к нему какие-либо претензии. На виду у всех Сулла как частный человек в течение долгого времени ходил на форум и возвращался с него домой, не испытав какого-либо ущерба. Таков был еще страх перед его властью у всех, кто его видел: или все были поражены его отставкой, или преклонялись перед его готовностью дать отчет о своей деятельности, или просто относились к нему человеколюбиво, или считали, наконец, что его тирания послужила на пользу. Как бы то ни было, партийные волнения при Сулле на короткое время прекратились, и уже это служило как бы возданием за причиненные им бедствия.

4. После Суллы снова разгорелись волнения6 и продолжались до тех пор, пока Гай Цезарь, пользовавшийся в течение долгого времени неограниченной властью по избранию народа, не получил от сената, находясь в Галлии, приказания сложить власть. Цезарь принес по этому поводу жалобу на сенат. Он стал обвинять Помпея, своего личного врага, командовавшего военными силами в Италии; он говорил, что Помпей строил козни против него, что он хочет лишить его власти. Цезарь предлагал одно из двух: или оба они, и Цезарь и Помпей, должны иметь свои армии для личной защиты от враждебных друг против друга действий, или же и Помпей также должен распустить свою армию и стать, по закону, частным человеком так же, как и он, Цезарь. Так как ни то, ни другое предложение Цезаря не встретило сочувствия, он повел свои войска из Галлии в Италию против Помпея7. Итак, Цезарь вторгся в Италию. Помпей бежал, Цезарь его преследовал, одержал над ним в Фессалии большую, блестящую победу и, когда Помпей искал спасения в бегстве в Египет, пустился за ним в погоню. После того Помпей был убит египтянами, а Цезарь вернулся в Рим, устроив дела в Египте, где он оставался до тех пор, пока не поставил в Египте царя. Самого сильного партийного противника, прозванного за свои военные подвиги "Великим", Цезарь побеждал преимущественно в открытой борьбе, и когда Помпей был уничтожен, никто уже не осмеливался ни в чем противоречить Цезарю, который и был избран - это было во второй раз после Суллы - пожизненным диктатором. Снова затихли все междоусобные распри, до тех пор пока Брут и Кассий, завидовавшие чрезвычайной власти Цезаря и желавшие вернуть исконный политический строй, не убили в сенате Цезаря8, который был настроен вполне демократически и приобрел большую опытность в управлении. Народ очень горячо оплакивал его смерть; по всему городу искали убийц Цезаря, тело его похоронили в центре форума и над погребальным кострищем построили храм. Цезарю еще и теперь приносят жертвы как богу.

5. После смерти Цезаря9 снова начались большие междоусобные распри. Они все возрастали и возрастали и достигли чрезвычайных размеров. Происходили убийства, изгнания, проскрипции, осуждавшие на смерть сенаторов и так называемых всадников, и совершалось все это большей частью одновременно обеими партиями. Их руководители выдавали противников друг другу и при этом не давали пощады ни братьям, ни друзьям, до такой степени стремление одолеть противника одерживало верх над личными симпатиями. В конце концов дело дошло до того, что власть над Римом, как если бы она была частной собственностью, разделили между собой трое мужей: Антоний, Лепид и тот, кто раньше носил имя Октавий и приходился родственником Цезарю. По завещанию Цезаря Октавий был им усыновлен, и вследствие этого он был переименован в Цезаря. При дележе власти, как то и естественно, эти трое мужей вскоре же столкнулись между собой. Цезарь, превосходивший Антония и Лепида умом и опытностью, сначала отнял у последнего Африку10, полученную им по жребию в управление, а затем после битвы при Акциуме лишил и Антония власти, простиравшейся на территорию от Сирии до Ионийского моря11. Вслед за этими величайшими успехами, повергнувшими всех в смятение, Цезарь направился в Египет и захватил его; Египет от Александра (Великого) и до этого времени оставался дольше всех могущественнейшим государством, и обладания им до того времени не хватало римлянам. За такие подвиги Цезарь первый стал в глазах римлян священным и получил от них еще при жизни прозвище Август12. Сам Август, подобно Гаю Цезарю, хотя он был еще могущественнее последнего, был лишь правителем своего отечества и всех подвластных ему народов, причем вовсе не нуждался ни в выборах, ни в голосовании, ни в придуманном предлоге. После продолжительного правления, в течение которого Август обладал вполне устойчивой властью, он был к тому же счастлив во всем и внушал к себе страх, оставив наследника и преемника, пользовавшегося той же властью, что и он.