Гвардейцы Сталинграда идут на запад

И опять же Гитлер не рассчитывал, что наше контрнаступление быстро расширится и далеко отодвинет от Сталинграда аэродромы, на которых базировалась транспортная авиация.

Начались воздушные бои над степными просторами. Снабжение по воздуху было сорвано нашими мужественными летчиками и зенитчиками.

А армия, находящаяся в окружении, требовала все больше и больше и внимания и усилий по ее снабжению… Так некоторый оперативный выигрыш Гитлера постепенно перерастал в огромное поражение уже стратегического характера.

Я приводил выдержку из описания начальником немецкого генерального штаба сухопутных войск генералом Цейтцлером его разговора с Гитлером по поводу деблокирования 6-й армии. Я не очень-то верю Цейтцлеру, похоже, что он сочинил этот разговор позже. Но я верю ему и верю другим немецким генералам, когда они говорят, что Гитлер был против того, чтобы 6-я армия пробивалась из окружения, вырываясь из Сталинграда. Со своей точки зрения, он был прав. Уход этой армии из Сталинграда, гибель ее в городе или в приволжских и донских степях для него ничего не меняли. Он понял, что наступил час расплаты, и, сознательно оставляя Паулюса в Сталинграде, лишь откладывал этот час. Он выигрывал время, он вылезал из мешка на Кавказе, он задерживал наши крупные силы на Волге, он оттягивал катастрофу, всеми силами стараясь продлить агонию, а его генералы помогали ему.

Из Сталинграда на Северный Донец

Сталинградское сражение, в котором были разгромлены пять вражеских армий, закончилось. Красная Армия, развернув наступление от Воронежа и до Кавказских гор, взломала оборону противника, отбросила его на сотни километров на запад, создала предпосылки для новых наступательных операций.

В конце марта 1943 года фронт стабилизировался, установился по линии Севск — Рыльск — Белгород — Волчанск, по реке Северный Донец до Луганска, а далее на юг по реке Миус до Азовского моря. На Северном Кавказе противник закреплялся на Таманском полуострове.

Весенняя распутица сковала активные действия сторон, началась перегруппировка сил. Наступила оперативная пауза. Возобновление наступательных действий было началом летне-осенней кампании 1943 года.

Перед 62-й армией встали новые задачи. Ставка Верховного Главнокомандования передала 62-ю армию а состав войск Юго-Западного фронта с передислокацией ее из-под Сталинграда в район Купянска и Сватово на Северный Донец.

Наступил час прощания со сталинградской землей. Армия перед отправкой на Северный Донец была дислоцирована в селах, расположенных вдоль Ахтубы. Мы принимали пополнения в сильно поредевшие части, технические средства усиления, осваивали новую технику.

Незадолго до отъезда на Северный Донец мы попрощались с членом Военного совета Кузьмой Акимовичем, Гуровым, с которым мы все сроднились в дни обороны Сталинграда. Это был настоящий сталинградец, человек с крепкими нервами и ледяным спокойствием, мужественный человек.

Уходили от нас целиком некоторые соединения. Верховное Главнокомандование рассредоточивало сталинградцев по различным объединениям, чтобы шире распространить в армии их боевой опыт. К нам пришли на пополнение новые дивизии, новые воинские соединения.

Никогда не было так трудно расставаться ни с одним участком нашей земли, как со Сталинградом, хотя именно здесь на долю нашей армии выпали невероятные испытания. Сталинград для всех нас стал как бы второй родиной, тем незабываемым для каждого человека уголком земли, в котором он родился второй раз…

Бойцы 62-й армии покидали Сталинград, город, за который они сражались около двухсот дней и ночей и в степях, и на полях, и на улицах, и в подвалах, в развалинах, в грудах кирпича. Это была изнурительная, смертельная борьба. В те дни и ночи мы не могли до конца объяснить самим себе, какую роль играла наша борьба в большом стратегическом замысле, в общем ходе войны. Мы лишь понимали, что чем большие вражеские силы мы оттянем на себя, перемолотим их, тем скорее придет наша общая победа.

Мы уходили из города, который только символично мог быть назван городом. Все было до основания разрушено, ни одного целого остова дома, ни одного заводского корпуса. Снежные бугры, снежные замети прикрывали обломки. Мы оставляли руины Сталинграда.

Над этим белым, мертвым, изрытым пространством ветер разгонял тошнотворный трупный запах.

Снимали первый слой снега, убирали трупы, а ниже второй слой снега и под ним опять трупы. Тысячи, сотни тысяч незваных пришельцев.

Уходя из города, мы думали, какие же нужны будут силы и средства, чтобы восстановить его в былой красе, чтобы вернуть к жизни опустевшие мертвые здания и улицы?

Даже Волга-матушка, вечно живая, вечно животворная, казалась под покровом льда и снега тоже мертвой, словно бы прикрытой белым саваном.

Мы уходили из города и прощались с теми, кто навсегда остался на этой земле, подарив нам жизнь своей смертью. Мы клялись прогнать врага с нашей земли, разгромить его логово в Берлине, клялись памятью наших погибших друзей, что будем сражаться до последней капли крови.

Я обхожу эшелоны, в которые грузится армия. Сосредоточены лица бойцов, на глазах ветеранов слезы.

Гудок паровоза. Без огней, без световых сигналов тронулся поезд.

Нелегким было передвижение эшелонов по железным дорогам. Враг, отступая, пытался все разрушить до основания. Взрывались мосты, полотно железной дороги, увозились на запад рельсы. Наши славные железнодорожники в невероятно сложных условиях умудрялись восстанавливать железнодорожные пути буквально по развороченным насыпям.

Направление — Купянск и Сватово. Украинские города, узлы железных и шоссейных дорог, только что освобожденные нашими войсками.

Военный совет армии разместился в двухосном старом пассажирском вагоне. Его так же мотало, как и товарный. Но если бы только мотало. Это хоть было бы движение. В пути мы больше простаивали.

Мне вспомнился переезд 43-го стрелкового полка из Кургана в Великие Луки в 1920 году, в годы гражданской войны. Нас тогда везли по железной дороге около тридцати суток. Расстояние от Сталинграда до Сватово — Купянска в пять-шесть раз короче, чем от Кургана до Великих Лук. Однако перегон эшелонов занял больше недели.

Из окна вагона видны пристанционные постройки. Ни одной уцелевшей станции. Полуразрушенные, с зияющими провалами окон, кирпичные остовы вокзалов, пепелища. Вокзальчики сколочены из шпал, из досок от разбитых вагонов. На платформах безлюдье.

Мы с Николаем Ивановичем Крыловым — начальником штаба армии — не выдержали этой езды. На одной из станций выгрузили «виллис» и пустились на поиски штаба Юго-Западного фронта по пробитым в снегах дорогам. Тоже нелегкие дороги. Несколько раз пришлось останавливаться на ночлег в почти опустевших селениях в случайно уцелевших хатах. Мы имели возможность воочию убедиться, что такое мародерство гитлеровской армии. Отступая, гитлеровцы вывозили все, что можно было вывезти, а что нельзя было вывезти — сжигали и уничтожали.

Купянск и Сватово — место новой дислокации армии.

Никто еще тогда не ставил перед нами конкретных задач, но всем было ясно, что в самом скором времени нашей армии придется принять активное участие в боях за полное освобождение украинской земли от фашистско-немецких захватчиков, что армии, имеющей богатейший и непревзойденный опыт ведения оборонительных боев, придется осваивать тактику боев наступательных.

Что же к этому времени представляла собой 62-я армия?

Из дивизий, входивших в армию во время боев в Сталинграде, осталось после переформирования только три. Это были прославленные боевые соединения: 39-я гвардейская дивизия под командованием генерала С. С. Гурьева, 74-я гвардейская дивизия под командованием генерала В. П. Соколова и 79-я гвардейская дивизия под командованием генерала Н. Ф. Батюка. Остались с нами и некоторые армейские части.

Вместо дивизий, которые были переброшены в другие армии, в 62-ю армию влились новые дивизии: 27-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала В. С. Глебова, 88-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала В. Я. Владимирова, 82-я гвардейская дивизия под командованием генерала И. А. Макаренко. Эти дивизии участвовали в Сталинградской наступательной операции в составе других армий.