Из недр царского флота к Великому Октябрю

21 августа под командованием фон Эссена эскадра покидала Ревель, уходя во Францию, Англию, Норвегию и Германию.

За границей

Утро. Стоит чудная, теплая погода. Море спокойнее сна. На "Рюрике" взвились сигналы: эскадре сняться с якоря. Лязг и стук якорей, сирены. Корабли тихо покидали Ревельский рейд, уходя в открытый залив, выстраиваясь в кильватерную колонну. Справа и слева на небольшом расстоянии следуют миноносцы. Среди тишины - громовые раскаты салюта. Играют оркестры. Несется нескончаемое "ура". На головном корабле шары показывают тихий ход. Медленно удаляемся от берегов. Еще долго с берега доносится "ура"...

Охватывает чувство радости, и жаль тех, кто остался на берегу и кто не может следовать в кильватере за уходящими в открытое море кораблями. Придем расскажем, что видели в этой "сказочной" для русских мужиков "загранице".

Шары показывают средний ход. В ответ - дудка дежурного: подвахтенные вниз! Проводы кончились. Не хочется мириться с приказанием, хочется остаться на верхней палубе, наблюдать, запоминать весь путь.

Два дня эскадра шла в водах Балтийского моря. Сменившиеся с вахты быстро выбегали на верхнюю палубу, чтобы узнать, скоро ли берега, окаймляющие пролив Бельт, скоро ли эта сказочная "заграница".

На шестой день плавания солнце озарило тихие воды океана, переливавшегося зелеными и темно-синими тонами. Равномерно покачиваясь, идут корабли. Растет и быстро приближается английский берег, покрытый бархатной зеленью. На горизонте показался портовый город Портсмут. Проходим узким заливом, окаймленным отлогими берегами. Вход в залив защищен пушками. Навстречу эскадре вышли английские буксиры с лоцманами. Последние перешли на суда эскадры, чтобы провести через пролив.

При подходе эскадры к военной гавани английские суда в знак приветствия встретили салютом. На судах русской эскадры горнисты играют захождение. Команда - во фронте. "Рюрик" отвечает на салют.

С кораблей и берега несутся крики "ура". Корабли подходят к якорному месту. С грохотом полетели якоря. Эскадра стала на якорь. Начался обмен приветствиями, визитами.

На пристани с каждой минутой возрастала толпа любопытных. Матросы очередных номеров нервничали, суетились в ожидании команды: "Приготовиться на берег". В 11 часов с флагманского судна передали: "Команду пустить на берег".

Матросы, имевшие 1-е, 3-и, 5-е и 8-е номера, одевшись в первосрочное обмундирование по форме No 2, стоят во фронте. Ротные в присутствии старшего офицера осматривают уходящих на берег. На сей раз пет придирок за перешитое обмундирование. Катера и баркас у трапов. Команда быстро с сияющими лицами спешит на катера, на берег. Спешат в заграничный город. На берегу шумная толпа приветствует русских моряков.

Быстро пролетели три дня стоянки возле Портсмута. Это - чистенький европейский городок, с высокими домами, богатыми магазинами. На широкой набережной дома утопают в зелени плюща, дикого винограда. Берег обсажен ивами, купающими свои плакучие ветви в водах залива. Это - центр. А вон и окраина, где живут портовые рабочие. Здесь нет благоухающей зелени и плакучих ив; здесь нет суровых, но по-своему роскошных домов и магазинов с богатыми витринами, роскошных кафе, ресторанов. Это - узенькие улицы с убогими одноэтажными домишками. Здесь вы не увидите быстро мчащихся роскошных экипажей, автомобилей. Здесь снуют черные тени грузчиков-угольщиков. Невольно сверлит мысль: видно, живется хорошо рабочему только в сказочном мире да "заграницей", которую нам не удастся увидеть. А здесь - здесь царит власть капитала, власть имущих. Невелика разница между конституционной Англией и монархической Россией: и там и здесь в рабочих кварталах царят голод, нищета. Разве англичанам, посетившим наши суда с их безукоризненной чистотой, украшенные флагами, с ослепительным светом в палубах, роскошным салоном кают-компании, не покажется, что русским живется лучше, чем английским морякам в их серых, мрачных, вечно грязных жилых палубах - кубриках. Разве тем, кто посетил русские военные корабли, известна вся подноготная царской России, наш быт и условия службы?

Нет! Праздничное настроение создает ложное впечатление. И разве мы изучили Англию за эти несколько часов, проведенных в одном маленьком портовом городке, для которого приход русской эскадры был тоже своего рода событием? Одно только знали: английский моряк на берегу более свободен и материально лучше обеспечен, чем мы. Этот угрюмо-деловитый, замкнутый англичанин повторяет-: "Русские и англичане - друзья". Но тогда это не означало-союз английских и русских рабочих, а только характеризовало восстановление дружбы конституционной Англии и монархической России.

Теплый августовский день клонится к вечеру. Над морем потянулись серенькие тучки. В воздухе стало свежее. Как бы снова не было шторма или дождя...

На следующий день, рано утром, снимаемся с якоря и уходим в республиканскую Францию - страну "свободы, культуры, страну богатства и роскоши". Вся гавань окутана дымом. Накрапывает мелкий дождь.

Снова салюты, звуки захождения, крики "ура". От пристани параллельно кораблям направляются маленькие пароходики с англичанами из Портсмута, провожающими эскадру.

Медленно плывут русские великаны, как бы стараясь запомнить отлогие берега, покрытые мягкой зеленью. Замолкают последние крики "гип-гип", "гип-ура". Замолкли салютующие пушки. Остановились и провожавшие три пароходика. Резко оборвался последний аккорд оркестра и крик "ура" с русской эскадры. Все замерло. Стихло. Равномерно покачиваясь, плывут корабли в океане. Визит закончен. Далеко позади остались зеленые бархатные берега Великобритании.

Еще вчера мы протягивали дружескую руку англичанам, а сегодня встречаемся с новым дружественным нам народом. Но какая разница между английским Портсмутом и французским Брестом?.. И там и здесь вы увидите счастливых, богатых, для которых действительно существует свобода, и тут же на окраинах, в рабочих кварталах, вереницы голодных, полураздетых ребятишек, выпрашивающих: "Русь, папиросы! Русь, деньги!" Разве для всех одинаково и здесь светит солнце? Разве здесь мать и дочь не торгуют своим телом за франк и рюмку коньяку? Разве в стране, где нет нищеты и голода, могли бы молодые девушки-француженки, стоящие за прилавком магазина, предлагать себя для потехи полупьяным русским, японским и тем же английским морякам? - Нет! Видно, и в "свободной" Франции закон все тот же: защищать купцов, банкиров, фабрикантов. Для рабочего - один удел: жестокая борьба против насилия и рабства, против беспощадной эксплуатации труда. Великая французская революция 1789 г. не спасла от насилия и произвола. Здесь еще до сих пор царят тьеры, палачи Парижской коммуны, палачи угнетенных...

Французские моряки приняли нас с чувством взаимной дружбы, взаимного доверия и взаимного понимания. Мы имели общие цели и одинаково тяготились своим кабальным положением. Провозглашенные тосты за тесный союз французских и русских моряков и за свержение русского царя были продиктованы чувством нашей совместной гордости и солидарности.

Перед уходом эскадры из Франции была получена телеграмма: "В германские порты не заходить. По пути в Россию посетить Норвегию".

Снова шары показывают средний ход, снова клубы дыма, стук машин, горячая кочегарка. Завтра - Норвегия.

Перевалило за полдень. Постепенно спадает жара. Корабли медленно приближаются к живописным норвежским берегам... На склонах возвышенностей и между ними виднеется, синея издали, лес. Внизу у холмов раскинулись небольшие домики-"сетры". Живописность все больше и больше приковывает внимание стоящих на борту корабля. Как бы незаметно подходим к самым берегам. Часть эскадры крейсера и миноносцы - направляется в Христианию, бригада броненосцев - в Христианзанд...

К вечеру корабли стали на якорь. Ярко-багровым светом заходящего солнца залит расположенный на высоком берегу Христианзанд. Гавань, окаймленная с трех сторон высокими скалистыми берегами, полна жизни. С распущенными парусами скользят рыбацкие лодки. Взад и вперед снуют пароходики. В гавани стоит несколько океанских торговых пароходов. Гавань, живописная картина берегов, красующийся в солнечных переливах Христианзанд не напоминают хмурый английский порт, охраняемый пушками. Некогда воинственные норманны вместо смелых битв и походов теперь мирно устраивают свою крестьянско-рыбацкую жизнь.