Андрей Краско. Непохожий на артиста, больше чем артист

Лично мне воспитать волю помогла судьба. Те восемь лет, которые я отдал флоту (или флот отдал мне), как раз и укрепили мою волю. Она стала стержневой в моем характере. Я сейчас, Андрюша, говорю сокровенные вещи. Ты понимаешь, какая история? Человека с самого детства настигают испытания. И ребенок даже может пойти на обман, чтобы добыть конфетку, потому что конфетка для него — это страсть. Ему хочется сладкого, и все тут. Понятно, что ребенком начинают руководить вкусовые ощущения. Дальше — больше. Дети дерутся из-за игрушек: «Моя, не дам!» А когда не сдерживаются клятвы и просто обещания, человек привыкает к подлости. Вот и привычка — это тоже испытание. Надо знать, к чему ты привык. И если тебе настоящий друг скажет правду, а ты обидишься и разорвешь с ним дружбу, грош цена такой дружбе. Потом к некоторым приходят слава, известность. Говорят, нужно пройти огонь, воду и медные трубы. Не всякий это, сынок, выдерживает. Сколько на нашем с тобой веку было вспыхивающих звездочек, которые на самом деле оказывались искорками — они тут же угасали. Блеснет, сыграет одну роль, и все, пошел купаться в славе и тут же утонул… Серьезное испытание, сынок, которое предстоит пройти человеку, — испытание славой. Люди, которые зацикливаются на собственной славе, недалекие. Богатство — тоже мифическое состояние. С собой-то туда ничего не возьмешь… А испытание властью не выдерживали даже самые крепкие умы. Пожалуй, один из немногих — Сократ. Он понимал, что власть может раздавить человека, что она лишает его основы. Человек теряет самого себя, поддавшись обаянию власти.

Мудрость и воля… Мудрости у тебя было достаточно. Чтобы вызвать такое волнение, трепетное отношение и память о себе, нужно было сделать многое. И ты это сделал.

Ты оказался подготовленным к театру, потому что знал всю его подноготную — дома я часто рассказывал о закулисных интригах. Тебя было трудно провести. Тебе было непонятно, зачем в театре директор, который лезет во все дела, в том числе и творческие. С директором Театра им. Ленинского комсомола, где ты работал, отношения у тебя были непростые. Зато режиссер — Г.М. Опорков — очень тебя любил, но не мог простить тебе дисциплинарных срывов. Иногда ты засыпал на репетициях.

Воли у тебя, сынок, было маловато. У тебя бывали проблески, счастливые моменты, когда удавалось сделать хорошую работу, сыграть в кино, и ты знал, что мне это понравится и что ты не сломался, что у тебя хватило сил и терпения. Это прекрасно, и ты знаешь, что я всегда оценивал твои работы по достоинству.

Я не знаю, как ты вел себя с продюсерами, режиссерами и прочими, как договаривался о сумме гонорара. Но думаю, что достойно. Я и сам страшно не люблю все эти разговоры на тему оплаты. Я слышал, ты был готов сниматься бесплатно. А в принципе, почему бы и нет, если нравятся сценарий и режиссер?

Когда Лиза Башарова согласилась вести твои дела и выступить в роли твоего агента, ты с радостью сообщил мне об этом. Сказал, что теперь с твоих плеч спадет столько забот: график съемок, подписание контрактов, переговоры по поводу гонораров и т. д.

Мне кажется, сынок, что твоя жизнь с каждым годом становилась все интереснее и интереснее. И это даже по тебе было видно.

Ты отдавал очень много. Это, может быть, главный человеческий закон. Почему говорят: «Не укради»? Да потому, что, если украдешь, у тебя тоже рано или поздно что-то пропадет. А если отдашь — к тебе в конечном итоге это вернется, а то еще и вдвойне. И этот закон существует, каким бы мистическим он ни казался. Повторюсь, ты отдавал очень много, работал без устали. Как ты сказал в одном интервью, ты должен заботиться о семье, а семья у тебя большая. Ты помогал мне, тете Томе, своим сыновьям и многим другим людям.

Ты всегда меня оберегал. Когда мы занимались какой-нибудь работой на даче, самое сложное ты делал сам.

А как ты кормил меня! Ты умел хорошо готовить, любил придумывать какие-то замысловатые блюда, что-нибудь эдакое с картошкой, мог сварить шикарные щи. Когда нам вдвоем приходилось жить на даче, мы делали так называемый «солус», картошку с тушенкой или другими мясными консервами. Ты спрашивал меня: «Солус будешь?» И мы вдвоем уплетали это немудреное, но шикарное кушанье…

Во время одной из наших последних встреч я спросил у тебя: «И что это, сынок, ты так раздобрел?» — «Питаюсь вкусно», — улыбнулся ты…

Получается, что я сейчас бесконечно с тобой разговариваю.

Хочешь, я расскажу тебе об отце Константине? В прошлом он актер. И в религию обратился, может быть, потому, что хотел разобраться: каково это артисту — сочетать в себе духовное и греховное начала. Актеров же в давние времена считали страшными грешниками и даже хоронили за оградой кладбища…

Кстати, отец Константин помог выбрать имена твоим младшим братьям — Ивану и Федору.

У тебя день рождения 10 августа, а у Ванечки — 12. И так совпало, что сорок дней со дня твоей смерти пришлись на день рождения твоего брата. И я подумал: наверное, это неспроста, есть какая-то связь. Да, сынок, все взаимосвязано, одно из другого вытекает.

Кстати, ты помнишь, когда впервые пришел в мою новую семью (теперешнюю) и заявил, что твой младший брат непременно должен быть Иваном, потому что Иваном должен был быть ты, но бабуля назвала тебя Анд рюшей. Ты даже скандал небольшой устроил… А мы действительно выбирали имя. Я сказал Натальюшке (жене), что это ее право — у нее первый ребенок. Она хотела назвать сына сначала Геннадием, затем Вячеславом, потом Святославом, затем Николаем, но и последнее имя отпало. Я решил позвонить отцу Константину. Он сказал: «Давай разберемся». Взял святцы, уточнил, когда родился мальчик, и произнес: «Иоанн — воин, то есть Иван. А у вас были сомнения?» И тут моя жена сказала: «Нет, я с самого начала знала, что он будет Ваней». Так что видишь, Андрюша, все вернулось на круги своя, а ты бунтовал и переживал. Все, все в жизни не случайно. Все, как ни крути, выйдет так, как надо. Вот как интересно! А с Федором, вторым твоим младшим братом (ты, Андрюша, его только на фотографиях видел), такая история вышла. Не помню, рассказывал тебе или нет. Мы не стали обсуждать, как назвать мальчика, — сразу позвонили отцу Константину. Оказалось, что на неделе пять Федоров-именинников. Так и стал твой самый младший братик Федором. Федор Иванович — прямо тезка Шаляпина. Да и вообще был у меня дядька — Федор Афанасьевич Бахвалов, брат моего отца, твоего дедушки, Андрюша. С ним тоже интересная история связана.

Он погиб в 1921 году, когда в Кронштадте был мятеж. О нем предпочитали тогда не говорить, поэтому мы долгое время ничего не знали о Федоре Афанасьевиче. Однажды я встретился с Мишей Коновальчуком (знаешь такого кинодраматурга?) и узнал, что он пишет сценарий про Кронштадтский мятеж. «Ой, — говорю я ему, — так у меня же дядя там замешан был». Миша не поленился заглянуть в архив и выяснил, что такой человек действительно был. Таким образом в Мишином сценарии появился новый персонаж. Это любопытно, когда в художественном произведении появляются люди, реально жившие в описываемое время и принимавшие участие в тех или иных событиях. Это было за девять лет до моего рождения.

Помнишь, как ты впервые увидел Ванечку, своего младшего брата? Ты так удивился, что он в нашу породу и похож на тебя в детстве. Ты тогда пришел с большой тревогой: «Отец! Что ты наделал! Мне же его потом растить придется!» Кстати, моя жена тебе сразу понравилась. Ты подошел к Наталье, обнял и сказал: «Привет!», чем сразу ее успокоил — она очень волновалась, как ты ее воспримешь. Ты ровно на двадцать лет старше своей мачехи. А когда появился Федор, снова сказал: «Ты же на меня все взваливаешь». Я ответил: «Андрюша, раньше времени меня не хорони. Дай сначала я женю их, а уж потом…» Мы тогда вместе посмеялись… «Ну ты вообще дал, па», — добавил ты. В одном из интервью ты как-то сказал, что гордишься мной, потому что в моем возрасте сотворить двоих детей — это, конечно…

Жаль, Андрюша, ты не все успел увидеть и не все знаешь. А они растут. Федя смотрит на твою фотографию и говорит: «Это нас сталсий блатик». Ему уже два с половиной года. Он говорит бабушке после завтрака: «Спасибо за качество». — «А за количество?» — спрашивает бабушка. «Ну уж нет». А еще он может сказать: «Твои советы мне не нужны». В этом я, Андрюша, вижу твое влияние. Абсолютно такая же независимость была свойственна и тебе.