Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона
Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона читать книгу онлайн
Книга посвящена жизни и деятельности генерал-майора Михаила Гордеевича Дроздовского (1881–1919). В книге детально представлен сложный процесс образования российского офицерства, его боевого крещения во время Японской войны и на фронтах Первой мировой войны. Автором подробно описан развал Румынского фронта в 1917 — начале 1918 г. и действия М. Г. Дроздовского по восстановлению первых боеспособных частей Белой армии, а также воссозданию ее духа. Дроздовскому пришлось недолго повоевать: раненый, он умер 1 января 1919 г. Но эти и последующие акции позволили Белому воинству достойно завершить трехлетнюю Гражданскую войну и уйти в изгнание с гордо поднятой головой. «Слава побежденным!» — такими словами заканчивается один из фрагментов книги белогвардейских воспоминаний.
Книга снабжена обширными и впервые публикуемыми приложениями и входит в издаваемую издательством «Центрполиграф» книжную серию под общим названием «Россия забытая и неизвестная».
Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Последний двенадцатичасовой переход всех измотал. Серые от пыли, с лицами, залитыми потом, мы медленно, но стройно проходили по улицам. Светлое неистовство творилось кругом. Это было истинное опьянение, радость освобождения. Все это незабвенно. Мы как бы сбросили со всех темное удушье, самую смерть, все снова увидели, что живы, свободны, что светит солнце. Наши ряды не раз расстраивались. Женщины, старики обнимали нас, счастливо рыдали.
Наш капитан с щегольством командовал ротой, сверкали триста двадцать штыков, и, как говорится, дрожала земля от крепкого шага.
— Христос воскресе! Христос воскресе! — обдавала нас толпа теплым гулом.
— Воистину воскресе! — отвечали мы дружно.
Надо сказать, что особенно строго берегли мы винтовки: они горели от блеска, всегда были тщательно смазаны. Магазинную часть, затвор мы хранили как хрупкое сокровище. На походе нам разрешалось обматывать магазинную коробку суконками и тряпьем, затвор своей винтовки я, например, обматывал, должен признаться, холщовой штаниной от солдатских исподников.
Не с тряпьем же на винтовках входить в Новочеркасск — командир роты приказал наши фантастические чехлы снять, я сунул свою солдатскую штанину в карман.
Так мы колесили в тот день по улицам…»
Полковник Денисов распорядился отвести на постой «дроздам» из Офицерского стрелкового полка пустующие этажи Института благородных девиц. В нем обучались дети-сироты. Начальницей института была мать двух офицеров: один был убит на фронте, второй, награжденный за храбрость Георгиевским оружием, пропал в бою без вести.
Дроздовский предупредил полкового командира:
— Михаил Антонович, чтобы ни одного пятна, которое могло бы лечь на мундир ваших офицеров и стрелков.
— Михаил Кузьмич, я верю в личную порядочность наших бойцов…
Все же полковник Жебрак-Русанович позвал к себе ротных командиров и, пощипывая ус, окинул всех «светлыми глазами». Сказал без излишней строгости:
— Господа, мы все бывалые солдаты. Но стоянка в девичьем институте на мой, по крайней мере, век выпадает впервые. Впрочем, каждый из вас, без сомнения, отлично знает обязанности офицера и джентльмена, которому оказано гостеприимство сиротами-хозяйками.
Помолчав, командир полка добавил к сказанному:
— Мы здесь в гостях. Всем освежиться после марш-броска. В институтскую столовую только строем. Обедаем в три смены. Не шуметь. Шуткам знать меру. Чувствовать себя кадетами или студентами…
В столовой обед для добровольцев каждый раз начинался с негромкого командирского голоса:
— Стой, на молитву!
И «дрозды» всей грудью пропевали молитву. И только после этого садились за столы. И институтки, сироты в белоснежных пелеринах, начинали разносить по столам щи и кашу…
Дроздовская бригада простояла в Новочеркасске три недели. Но это был относительный отдых: на границах Области Войска Донского не утихали бои. По договоренности с войсковым командованием белые добровольцы отдельными ротами, орудийными расчетами, эскадронами участвовали в изгнании остатков красных войск с донской земли. После каждой такой командировки посланные в бой возвращались в бригаду.
Одновременно бригада пополнялась людьми. Местных добровольцев и тех, кто прибывал из недалеких Ростова и Таганрога, других мест, было столь много, что, скажем, Офицерский стрелковый полк, состоявший всего из трех рот, был развернут в полк трехбатальонного состава. И это всего лишь за десяток дней.
Каждый из стрелковых батальонов насчитывал по восемьсот с лишним штыков. Рядовыми в них были и бывшие фронтовые командиры полкового уровня, «перераненные» офицеры с Георгиевскими крестами на груди. На командные посты назначались «первопоходники»: такое решение было принято Дроздовским.
— Я должен быть уверен не только в комбате и ротном, но даже во взводном командире. Я должен знать их всех лично…
Конный дивизион ротмистра Гаевского тоже пополнялся волонтерами из числа офицеров всех родов оружия, юнкерами и казаками. 29 апреля дивизион переименовывается в Конный полк. В конце августа 1918 года, в ходе 2-го Кубанского похода, Конный полк «дроздов» будет насчитывать в своих рядах девять эскадронов.
С октября 1919 года этот полк получил именное шефство и стал называться 2-м Офицерским конным генерала Дроздовского полком. По своей боеспособности и организованности он считался одним из лучших в кавалерии деникинской Добровольческой армии, а затем во врангелевской Русской армии.
Служивший в нем кубанский казак старший урядник Калистрат Моренко из станицы Сергиевской написал стихотворение, посвященное 2-му конному полку и названное им «Боевик»:
…Отдых в Новочеркасске изменил лицо 1-й русской добровольческой бригады: она утроила свои ряды. Пополнение шло за счет офицерства, учащейся молодежи — юнкеров, гимназистов старших классов, студентов, солдатской фронтовой интеллигенции — унтер-офицеров, прочих волонтеров. Но все они были добровольцами Белою дела…
По договоренности с войсковым командованием донских казаков в бригаду не записывали: они пополняли свои полки и отдельные сотни, конно-артиллерийские батареи. Шло ускоренное формирование белой Донской армии.
Уже за первые две недели численность бригады Дроздовского перевалила за три тысячи человек. Находилось для новых бойцов и оружие, и боеприпасы, и обмундирование, и прочее войсковое имущество. Добровольцы писали в мемуарах:
«Отряд энергично создавал и совершенствовал… так называемую тыловую базу…
Большинство этого имущества было, между прочим, выкрадено из различных складов, захваченных немцами в Ростове и ими охраняемых».
Впрочем, такое чем-то удивительным назвать для «дроздов» было нельзя. Они имели богатейший опыт снабжения формирующейся бригады в Яссах, на базе Румынского фронта. Только тогда «снабженцами» были союзники-румыны, а сейчас бывший неприятель — германцы.
Три недели отдыха в Новочеркасске дроздовцы назовут «счастливыми днями» в их войне, когда они отважно «ловили счастливые мгновения». Молодость брала свое. За это время более пятидесяти офицеров сыграли свадьбы, чему командование бригады не противилось. Потом добровольцы будут шутя говорить:
— Мы в мае восемнадцатого породнились со всем Новочеркасском… — А после этих слов, уже без шуток, добавляли: — В том же мае восемнадцатого мы подарили Новочеркасску почти полсотни юных вдов…
Каждый день шло обучение добровольцев. В Офицерском полку Жебрак-Русанович поддерживал железную дисциплину «юнкерского училища или учебной команды». Все воинское он, как и Дроздовский, стремился довести до совершенства.
