Рейды в стан врага

- Отличные были глушеные окушки и судачки, - сквозь смех произнес он. Да Орлеанский запретил их брать. До сих пор жалею...

Семен Алексеевич ни в какой обстановке не терял чувства юмора. Он не стеснялся, как некоторые морские офицеры, зайти в оперативный отдел штаба армии, чтобы проконсультироваться по сухопутным делам, а если начальства не было, то и "потравить". В бригаде его уважали за общительность, наблюдательность и, как говорили, равновеликость в штиль и в шторм.

Я постарался подробно рассказать Гудимову о двух прошедших днях на плацдарме и, в свою очередь, поинтересовался новостями на нашем и других фронтах.

Семен Алексеевич расстегнул реглан и провел ладонью по полной и обветренной до красноты шее.

- Задание высадить десант на плацдарм, - сказал ОН; - я получал лично от генерал-лейтенанта Крутикова. Погрузку на суда флотилии мы начали вчера вечером. Поэтому данными о положении войск армии на направлении главного удара располагаю только за двадцать третье. Командарм приказал мне передать личному составу и командованию бригады благодарность за первые успешные бои на плацдарме. Он требует во что бы то ни стало удержать захваченный участок, не дать противнику вывести тяжелую технику на север.

С узла связи прибежал запыхавшийся майор Кукушкин.

- Срочная информация из штаба армии, - с ходу доложил он и протянул бланк командиру бригады.

В телеграмме, подписанной начальником штаба армии генерал-майором Панфиловичем, сообщалось, что на направлении главного удара 7-й армии войска за 24 июня продвинулись на север и охватывают с запада и востока Олонецкий укрепленный район. От нас требовалось связаться по радио с командиром 114-й стрелковой дивизии полковником Москалевым, сообщалось также, что сигналы взаимодействия оставались прежними.

Судя по всему, до встречи с передовыми подразделениями Москалева нам предстояло продержаться еще двое-трое суток, если, конечно, не произойдет ничего непредвиденного.

Мы вышли на воздух. Огневой бой затих. Лишь с передовой доносились редкие выстрелы. Озеро по-прежнему бушевало, и волны сильно бились о берег.

- Точно договорилась с противником не пускать нас, - глядя на Ладогу, проговорил Гудимов.

Александр Васильевич Блак поежился: сырой ветер пронизывал до костей.

- Не горюйте, Семен Алексеевич, - уверенно сказал он Гудимову, - моряки горазды на выдумку. Придумают что-нибудь и за ночь высадят вашу бригаду. Давайте-ка, товарищи, подытожим наш второй боевой день.

Доклады и боевые донесения командиров частей, Данные офицеров штаба бригады, прибывших с передовой, личные наблюдения за действиями подразделений в ходе боя позволяли нам довольно точно оценить

обстановку: если к утру флотилия не сможет высадить 3ю бригаду, то противник превзойдет нас силами более чем в три раза. 1

В боевых распоряжениях частям командир 70-й бригады требовал сменить все огневые позиции артиллерии, минометов, станковых пулеметов, заминировать наиболее угрожаемые подступы к нашей обороне, восстановить разрушенные инженерные сооружения, а также подготовить убежища для личного состава так, чтобы их можно было использовать во время огневых налетов противника. Ответственные офицеры штаба бригады должны были в течение ночи проверить эти работы. А ночь по-прежнему была короткой, белой И то по причине низкой облачности. Ладога продолжала бушевать.

- Брр, ну и ночка! - проговорил кто-то из офицеров. - Солдатам и поспать некогда: днем с автоматом, ночью с лопатой...

Суров резко обернулся на голос:

- Пожалели солдата, что не выспится? Может быть, и так. Но зато завтра под артобстрелом останется цел.

К утру 25 июня ветер постепенно начал стихать, и только удары волн напоминали о штормовой погоде. Желтая глинистая земля сердито чавкала под ногами. Брустверы траншей сделались скользкими. Мокрые гимнастерки липли к телу.

И в эту ночь на командном пункте бригады никто не спал. Ответственные за ночные работы офицеры штаба возвращались из частей мокрые, иззябшие и, доложив о сделанном, торопились в хозяйство Махова, чтобы глотнуть чего-нибудь горячего. Только дежурные телефонисты изредка подремывали, подперев щеку ладонью, но немедленно просыпались, как только раздавался зуммер.

Около 8 часов утра гитлеровцы внезапно начали артиллерийский обстрел нашей обороны. Разрывы снарядов и мин с севера и с юга то приближались к нашему КП, то снова удалялись и принимались танцевать по переднему краю.

- Не проглядите атаку! - напоминал командир бригады то одному батальону, то другому.

Не проглядели. Как только вражеская пехота поднялась, наши пулеметчики и автоматчики сказали свое слово. Мы решили, что можем немного передохнуть, - и противнику надо собраться с силами. Но неожиданно из разрывов в облаках на нас свалились вражеские бомбардировщики. Они прошли над позициями и навалились на корабли флотилии.

Я приник к стереотрубе, но ничего нельзя было разобрать Весь берег заволокло дымом. Часто ахали, прерывая трель счетверенных пулеметов, корабельные зенитки. Бомбардировщики ныряли в дымовую завесу и выскакивали из нее где-то далеко-далеко. Вот один из них, словно подсвеченный снизу, развалился на части. Другой, окутанный черным дымом, целиком рухнул в озеро. Похоже, их атака расстроилась: остальные повернули в сторону. Однако появилась новая партия воздушных пиратов. Прорвавшись через зенитный заслон, они, как и первые, стали нырять на корабли.

Резко перемахнув через бруствер, в траншею спрыгнули Суров и Никитин

- Прямо диву даюсь, - проговорил, тяжело дыша, Владимир Александрович, - как они нас до сих пор не обнаружили - После паузы спросил: - Что нового в донесениях?

Новостей не было. Продолжалась проза войны: артобстрел и атаки с тех же направлений, что и вчера, и позавчера. Услышав это, Суров выпрямился и удивленно посмотрел на меня:

- Однообразно воюют господа фашисты. Что это? Отупение от отчаяния или наглость?

Блак, не отрываясь от стереотрубы, ответил:

- Их маневр ограничен местностью. Здесь вдоль дорог удобнее всего наступать. Вот они и жмут.