Екатерина Великая

К сожалению, ответы на вопросы не были получены в полном объеме, причем чем дальше кортеж путешественницы удалялся от Царского Села, из которого он отбыл 9 мая 1780 года, тем менее обстоятельными становились ответы, смахивающие на пустые отписки. На многие вопросы анкеты ответы не были получены вовсе. Так, в Нарве, первом городе, где императрица сделала остановку, из 16 вопросов анкеты ответы были получены на 14, администрация Гдова удосужилась ответить на 11 вопросов, а Пскова и того меньше — только на 9.

Из анкеты следует, что главная цель путешествия носила инспекционный характер, но надобно признать, что ее удалось достичь не в полной мере. Часто деловая сторона путешествия отодвигалась на второй план церемониями торжественных встреч, обедами, балами и т. д. Едва ли не главный итог путешествия выразился в широкой благотворительности императрицы, направленной на благоустройство посещенных городов, открытие в них школ, материальную поддержку богаделен и т. д. Так, пребывание в Пскове сопровождалось рядом распоряжений в пользу местного дворянства и горожан: императрица велела начать в следующем году межевание земельных владений в губернии, открыть в губернском городе полотняную мануфактуру, обслуживаемую наемными людьми «бедного состояния», для чего ассигновала пять тысяч рублей. Кроме того, Екатерина распорядилась отпустить тысячу рублей на заведение городской школы и согласилась не взыскивать соляную недоимку в 1500 рублей. Четырем монастырям она пожаловала по 150 рублей каждому, а в уездных городах Острове и Опочке — по две тысячи рублей на закладку ста домов в каждом.

19 мая императрица прибыла в Полоцк — центр наместничества, образовавшегося в результате первого раздела Речи Посполитой. Здесь к прежней цели путешествия прибавилась новая — знакомство с жизнью населения на присоединенных землях и с новшествами, внесенными в эту жизнь образованием двух наместничеств: Полоцкого и Могилевского.

Ни поведение императрицы и ее свиты, ни благотворительность путешественницы, ни встречи, устраиваемые дворянством и администрацией наместничеств, не отличались от тех, что мы наблюдали в Псковской губернии: те же торжественные встречи под колокольный звон и пушечную пальбу, те же маскарады, обеды, посещения храмов и осмотр зданий для учреждений, предусмотренных реформой, и т. д. Но были и различия: для укрепления позиций православия среди униатского населения императрица поднесла щедрый подарок Богоявленскому монастырю — 500 рублей. Не забыты были школы и богадельни: на школы в Полоцке и десяти других городах она пожертвовала по 100 рублей каждой, а на 24 богадельни — по 50 рублей.

22 мая путешественница выехала из Полоцка, а 24-го прибыла в Витебск. Наместничество организовало самую пышную встречу: в трех верстах от города были сооружены триумфальные ворота; между ними и заставой стояли войска по одной стороне, мещане и цеховые — по другой. У триумфальных ворот императрицу встречали наместник граф Чернышов с чиновниками и дворянством, а у городских ворот — две важные персоны, специально прибывшие для встречи: князь Потемкин и фельдмаршал Румянцев-Задунайский. Под гром пушек и звон колоколов императрица отправилась в собор на торжественный молебен. Наместник выписал в Могилев, где гостья намеревалась провести неделю, итальянскую оперу, а для концертов — придворных музыкантов и лучших артистов.

В дни пребывания в Витебске у Екатерины появилась еще одна забота — в качестве частного лица под именем графа Фанкелынтейна в Могилев прибыл австрийский император Иосиф II. Императрицу развлекало могилевское начальство, а сама она должна была развлекать приезжего графа.

Пребывание графа Фанкелынтейна в России не ограничилось Могилевым — он проявил интерес к стране и решил навестить обе ее столицы — Москву и Петербург. Екатерина, как явствует из ее письма к наследнику, считала обременительной для себя встречу с императором, но судя по ее распоряжениям должностным лицам губерний, через которые следовал император, она стремилась создать для путешественника максимум удобств. Поскольку император путешествовал в качестве частного лица, он предупредил, чтобы не было торжеств и чтобы ему было предоставлено на каждой станции всего лишь по 36 лошадей.

Императрица, однако, распорядилась о приготовлении 100 лошадей, ремонте дорог, подготовке необходимых помещений для графа и его свиты, в том числе и продовольствия, постельного белья. Путь императора к Могилеву лежал через Киев и Чернигов. Все губернаторы и наместники получили рескрипты императрицы с повелением предоставить в пути «всевозможные выгоды сему гостю» и заверять в расположении к нему Екатерины.

Из донесения князя Долгорукого Крымского из Москвы явствует, что «сей гость» проявил интерес к Кремлю, царь-колоколу, посетил Воспитательный дом, больницу, университет, Царицыно и 13 июня намеревался отбыть в Петербург [217].

В Могилевском наместничестве дела шли хуже, чем в Полоцком, — императрице сообщили о существовании в Могилеве 57, а в уездах 265 нерешенных дел. Не доставило радости и известие о значительной недоимке — 7307 рублей. Зато благополучнее обстояло со школами — их насчитывалось 32 с 858 учащимися. В 42 богадельнях нашли приют 320 человек. Ни Полоцк, ни Могилев не располагали промышленными предприятиями; занятия населения ограничивались земледелием и ремеслом.

В Шклове состоялась пикантная встреча императрицы с отставным фаворитом Зоричем. Он, как будет об этом подробнее рассказано ниже, получил Шклов в качестве пожалования Екатерины и вел там расточительную жизнь: держал открытый стол, театр, завел кадетское училище для неимущих дворян, держал огромный штат слуг. Во время визита Екатерины Зорич еще держался на плаву и встретил ее иллюминацией, маскарадом и театральным представлением.

Наибольшее удовлетворение императрице доставила Смоленская губерния. Здесь полным ходом шло сооружение зданий для губернской администрации. На взгляд императрицы, власти успешно справлялись со своими обязанностями; действовала семинария, которой она пожертвовала 500 рублей. На территории губернии функционировало три пристани, 12 фабрик и заводов, свыше тысячи пильных и мучных мельниц. С нескрываемым удовлетворением императрица выслушала известие о почти завершенном межевании земель. В целом, в Смоленске она «нашла желаемое благоустройство и во всем такой порядок, коим заслуживает всевысочайшее ее благоволение и удовольствие» [218].

Положительное значение этого путешествия отрицать не приходится — оно заставило местные власти усерднее реализовывать реформу. Благотворительность императрицы тоже сыграла свою роль как выражение милосердия и заботы о распространении просвещения. Наконец, витебский поход позволил императрице познакомиться с укладом жизни населения вновь присоединенных земель.

С наименьшей обстоятельностью источники освещают путешествие императрицы в Финляндию в 1783 году для свидания со шведским королем Густавом III. Мы располагаем лишь письмами Екатерины к сыну и к Г. А. Потемкину. Первоначально свидание намечалось на 13 июня 1783 года в Фридрихсгаме, где она намеревалась пробыть три дня. Однако король сломал руку — и по его просьбе свидание было перенесено на неделю — до 20 июня.

18 июня Екатерина отправила письмо великому князю из Фридрихсгама, в котором жаловалась на плохую дорогу, а также отмечала пустынность края: «В этой стране не видно живых существ, даже комаров нет… зато камней в бесчисленном множестве». За 24 часа езды они не встретили ни одной телеги.

В Фридрихсгаме она 19 июня встретилась с королем, о чем известила сына. Императрица осталась недовольной условиями своего пребывания: в предоставленном ей помещении оказались низкие потолки и спертый воздух. Город тоже оставил неблагоприятное впечатление: «Место это так хорошо, — иронизировала императрица, — что может служить ссылкой». И далее: «Царское село — рай в сравнении с этой отвратительной стороной».