Разрозненные страницы

Потом вздохнул, потом уснул.

И вот слону приснился сон,

Как будто к нам явился он.

И видит он: кровать стоит,

А на кровати мальчик спит.

А этот мальчик — это я.

А слон — фантазия моя.

ДЕРЕВЬЯ

Стоят деревья все в лесу

И держат ветки на весу.

Нельзя рубить большое дерево,

Нельзя губить большое дерево.

Ведь от деревьев вся природа

И свежий воздух для народа.

МОИ СТИХИ

От медведя до блохи —

Всё поместится в стихи.

Маленькие мошки,

Чистые окошки,

Голубые птички,

Валенки и спички…

Захочу — на этой строчке

Помещу четыре бочки.

ГРОЗА

Пришла гроза,

Дрожали ветки,

Звенели стекла, дребезжа,

Белье промокло у соседки

От черезмерного дождя.

ЗИМА

По улице Жуковского,

По улице Жуковского,

Иду я, видно, в валенках.

По горке ледяной.

И мальчики московские,

Все мальчики московские,

Все сразу удивляются,

И все бегут за мной.

ВЕТКИ

Была холодная пора,

Принес я ветки со двора,

И утром спозаранку

Я их поставил в банку.

Прошла всего неделя —

Они зазеленели,

И показались почки,

И вылезли листочки,

Из веточки, оттуда.

Теперь могу я каждый день

Смотреть на это чудо.

НА БАЛКОНЕ

Бумага вниз летит с балкона,

Бумага белая летит.

Она летит совсем, как птица,

Ей ветер крылья шевелит.

СНЕГ

Снег несется сверху вниз

И ложится на карниз.

Он по воздуху летает

И дороги заметает.

Он кружится, словно птица,

Он на дворника садится.

Тот скорей берет лопату,

Снег сгребает, словно вату,

На дворе большие кучи вырастают,

Может быть, только весной они растают.

КОСМОНАВТ ЛЕТИТ

Гагарин над землей летит,

Где тишина и тьма.

Ракета кру́жит, и кружи́т,

И ввысь летит сама.

А на земле-то люди ждут,

Волнуются, кричат:

«Хотим, чтоб был скорей он тут!»

И в телевизоры глядят.

Не скрылось солнце за горой,

Как вот летит герой.

Гагарин снова на Земле,

И он в Кремле.

ПРОГУЛКА

Вышли мальчик и папа,

На улице стали гулять.

На папе меховая шляпа,

А дома у папы кровать.

Вот оба идут по дороге,

И папа идет позади,

Ребенкины быстрые ноги

Уводят его впереди.

ОСЕНЬ

Стоят рядом два клена,

Лист красный, лист зеленый.

Окончилося лето,

И всё другого цвета.

В МЕТРО

Когда я еду на метро,

Мне весело бывает,

И лестница меня наверх

Всё время поднимает.

А люди все рядом стоят,

Читают даже книжки.

И только вверх, и только вниз

Скорей бегут мальчишки.

Они скорей бегут, бегут,

И все уж там, они уж тут.

Вот почему мне на метро

Печально так бывает:

Ведь мама даже не бежит

И даже не пускает!

ИЗ ОКОШКА

Предо мною переулок

Убегает далеко.

Справа там — продажа булок,

А налево — молоко.

Там машины пробегают

Друг за другом по одной,

Только голуби летают

Возле самой мостовой.

КУЗНЕЧИК

Лети скорей подальше,

Кузнечик молодой,

Скорей лети подальше,

Скорей к себе домой.

Тут много птиц летает

И на тебя глядят,

И ведь никто не знает,

Когда его съедят.

БАРАНКИ

Стоит машина на полянке,

Она стоит, шофер ушел.

Шофер пошел купить баранки,

Но он баранок не нашел.

Еще раз о нем

Под Москвой есть дачный поселок Переделкино. Это такой же красивый уголок, как другие: дома утопают в зелени, затененные дорожки, лес и пруд. Но есть в Переделкине одна особенность: там жил Корней Иванович Чуковский.

Допустим, ты приехал издалека и не знаешь точного адреса. Любой человек, включая самых маленьких, объяснит тебе дорогу или проводит к дому Корнея Ивановича.

Рядом с дачей Чуковского тебе непременно укажут на одноэтажный домик с веселыми, разрисованными стенами и разноцветной крышей, клетчатой, как шахматная доска. На домике большими цветными буквами надпись: «Библиотека».

Корней Иванович на свои средства построил ее сам для детей Переделкина и ребятишек соседних поселков. В ней собраны тысячи книг, и среди них множество книжек, подаренных самими писателями, старыми и молодыми. И до сих пор писатели присылают свои книжки с надписями в подарок знаменитой библиотеке Чуковского и ее маленьким читателям. Библиотека построена в 50-х годах, а книги всё прибывают и прибывают.

Дорожка из библиотеки ведет к дому Корнея Ивановича. Отправляясь на прогулку, Корней Иванович всегда хоть на минутку заходил сюда поговорить с детьми, посмотреть, как они учатся у библиотекаря работать и сами выдают книги, готовят уроки в специальной комнатке, играют. А если у Корнея Ивановича находилась свободная минута или дети очень просили, он рассказывал им обо всем.

Но Корнею Ивановичу всегда надо было торопиться: писателю приходилось выполнять урок, заданный себе на сегодня. А начинал он работу рано-рано утром. В половине пятого утра он уже садился за письменный стол. И так всю жизнь.

Книги Чуковского известны всем — от мала до велика. Человеку два года, а он — шутка сказать! — запомнил наизусть всю «Муху-Цокотуху», а к пяти годам и остальные сказки из большой книжки Чуковского «Чудо-дерево». В первых классах школы он прочтет повесть о старой гимназии, о детстве писателя — «Серебряный герб». Возьмет книжку «Приключения барона Мюнхаузена» — «пересказал К. Чуковский». Откроет «Приключения Тома Сойера» — «перевел с английского К. Чуковский». Сколько же книг написал Корней Чуковский! Только став взрослым, человек может оценить труды всей жизни этого удивительного писателя. И чувство благодарности охватывает читающего. Благодарности не только за богатство знаний, которыми щедро делится этот ученый с ними, рассказывая в своих исследованиях о великих людях (Некрасов, Чернышевский, Панаева) и их судьбах.

Особенно трогает нас его борьба с теми, кто калечит русский язык. Никого не оставят равнодушными его книги «Вечно живой» или «За живое, образное слово». Необходимо детям знать эти книги, заучивать наизусть целые страницы, чтобы научиться благоговейному отношению к великому языку великого народа, о котором Корней Иванович писал: «Не для того наш народ вместе с гениями русского слова — от Пушкина до Чехова и Горького — создал для нас и для наших потомков богатый, свободный и сильный язык, поражающий своими изощренными, гибкими, бесконечно разнообразными формами, не для того нам оставлено в дар это величайшее сокровище нашей национальной культуры, чтобы мы, с презрением забросив его, свели свою речь к нескольким десяткам штампованных фраз».

…Кому довелось видеть Корнея Ивановича, знает, как счастливо чувствовали себя люди рядом с ним. Встретит он грустного мальчика на дороге и вдруг начнет так искусно жонглировать своей палкой, что тот невольно откроет рот и засмеется. Взрослого собеседника он удивит неожиданной шуткой или рассказом. И вот так всюду, всегда он щедро тратил свой чудесный дар радовать людей. Если бы Корнею Ивановичу дали волю, он бы совсем не думал о себе, о своем здоровье, о своих годах.